В России ужесточили наказание за пытки: Владимир Путин подписал закон, по которому за них силовикам грозит до 12 лет лишения свободы. Раньше максимальным наказанием за пытки было 10 лет лишения свободы — но, по данным «Команды против пыток», в реальности средний срок заключения за такие преступления составлял 3,5 года. При этом 43% осужденных получали условное наказание. «Холод» вместе с «Командой против пыток» собрал показательные случаи того, как силовики уходят от ответственности, несмотря на суровые законы.
Бил и пытал задержанного ради признания — получил условный срок
В 2010 году в городе Шахунья Нижегородской области оперативник Андрей Туманов задержал 19-летнего Дениса Крамчанинова и заставлял его признаться в краже. Милиционер избивал задержанного, сжимал его пальцы пассатижами и заставлял его приседать с надетым на голову противогазом. После двух часов издевательств Крамчанинов согласился подписать явку с повинной, которую ему продиктовал оперативник. В тот же день врачи диагностировали у Крамчанинова сотрясение мозга и гематомы на теле. После этого он обратился к юристам «Комитета против пыток» (организация была признана «иноагентом» и ликвидирована, «Команда против пыток» продолжает ее работу).
В отношении Крамчанинова собирались возбудить дело о краже, но следователь не нашел в его действиях состава преступления. Правозащитники семь лет пытались добиться расследования пыток и получили десять отказов в возбуждении уголовного дела. В 2016 году они обратились в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), и в следующем году дело наконец возбудили. Обвинение запросило для оперативника Андрея Туманова шесть лет колонии общего режима, но суд назначил ему четыре года условно. В 2018 году Крамчанинову удалось отсудить у МВД 350 тысяч рублей компенсации морального вреда.
В 2020 году ЕСПЧ присудил Крамчанинову 34,4 тысячи евро компенсации. «Принимая во внимание тот факт, что приговор был вынесен через восемь лет после противоправного поведения, условное наказание кажется мягким и несоразмерным тяжести деяния», — говорилось в решении.
Снимал на видео сексуальное насилие над заключенным — выпущен по УДО
В 2012 году заключенный колонии-поселения №11 в Оренбургской области Алексей Иванов (имя изменено) стал жаловаться в СК на принуждение к тяжелому труду: он ссылался на то, что не может работать на производстве из-за проблем со здоровьем. После одного из обращений «активисты» (осужденные, которые сотрудничают с администрацией колонии) сломали ему ребра, осколок кости задел сердце.
Когда Иванов вернулся из больницы, он решил сбежать из колонии, но его схватили сотрудники ФСИН. Замначальника колонии Мурат Кумаров приказал затащить Иванова в помещение штрафного изолятора. Там его избили другие заключенные. После этого Иванова поставили на колени, и Кумаров включил видеорегистратор, приказав одному из осужденных провести половым членом по губам потерпевшего.
В 2017 году суд приговорил Кумарова к 5,5 годам колонии общего режима по статьям о сексуальном насилии и превышении должностных полномочий, но уже в следующем году его решили выпустить по УДО. Юристка потерпевшего Альбина Мударисова выступила против освобождения, пояснив, что Кумаров не признал вину, не раскаялся, не принес извинений и не возместил Иванову ущерб. Но суд в своем решении сослался на некое заявление, в котором Кумаров полностью признал вину и раскаялся в содеянном. Иванов и его представитель заявления так и не увидели.
Виновному в смерти осужденного — срок ниже минимального
Жительница города Касимов Рязанской области Надежда Чертовских обратилась в «Комитет против пыток» в 2013 году. Она рассказала, что ей позвонил неизвестный и сообщил, что ее сына, осужденного Владимира Ткачука, до смерти избили сотрудники СИЗО №2 города Орска Оренбургской области.
Начальника СИЗО Евгения Шнайдера и начальника оперативного отдела учреждения Виталия Симоненко задержали только через четыре года. Следователь Анастасия Чичина шесть раз отказывалась возбуждать дело: она утверждала, что Ткачук получил многочисленные травмы из-за того, что на него упала доска. Однако судебно-медицинская экспертиза установила, что его неоднократно били по голове тупым твердым предметом.
Суд вынес приговор в 2018 году. Шнайдер получил два года колонии, а Симоненко — четыре. Юристы обжаловали приговор как слишком мягкий, но вышестоящий суд отказался увеличить сроки осужденным. В «Комитете против пыток» назвали наказание Шнайдеру «особенно циничным»: минимальное наказание по статье о превышении должностных полномочий с применением насилия — три года лишения свободы. Суд назначил наказание ниже, объяснив это тем, что Шнайдер помогал следствию.
В качестве исключения суд может назначить наказание мягче, чем предусмотрено за преступление. Например, если человек написал явку с повинной, активно сотрудничает со следствием или имеет малолетнего ребенка.
Через год после вынесения приговора оба сотрудника СИЗО вышли на свободу условно-досрочно.
Пытали задержанного током — избежали наказания из-за истечения сроков давности
В 2008 году Сергей Ляпин собирал металлолом около гаражей в поселке Ильиногорское Нижегородской области. Ляпина задержали сотрудники вневедомственной охраны, которые заподозрили его в краже, и доставили в отдел милиции. Там Ляпина избили и пытали током — со слов пострадавшего, «для большей эффективности» милиционеры поливали его руки водой, и он несколько раз терял сознание.
Через некоторое время суд назначил Ляпину пять суток административного ареста за сопротивление сотрудникам милиции. В спецприемнике ему стало хуже, и его отправили в больницу. Врачи диагностировали у Ляпина множественные травмы: сотрясение головного мозга, ушибы шеи и грудной клетки, ожоги обеих кистей.
После этого Ляпин подавал жалобы на действия милиционеров, но в течение полутора лет ему как минимум 10 раз отказывали в возбуждении уголовного дела. Юристы «Комитета против пыток» были вынуждены обратиться в ЕСПЧ. В 2014 году Европейский суд решил, что следователи не провели адекватного расследования по делу, и присудил Ляпину 45 тысяч евро компенсации. Благодаря решению ЕСПЧ, уголовное дело о пытках все-таки возбудили в 2016 году, но оно четыре раза незаконно приостанавливалось и поступило в суд еще через два года.
В 2018 году суд прекратил преследование одного из обвиняемых, Виталия Старикова, в связи с истечением срока давности — по статье о превышении должностных полномочий с применением насилия он составляет 10 лет. Второго подсудимого, Олега Каштанова, суд позже приговорил к 3,5 годам условно, но он был освобожден от наказания по той же причине.
Новый закон почти не меняет ситуацию с наказаниями за пытки. Но один плюс все-таки есть
По мнению руководителя аналитическо-правового отдела «Команды против пыток» Дмитрия Казакова, вряд ли силовиков станут активнее наказывать за пытки: «Диапазон сроков не сильно увеличивается, возможно, будут судить немного строже. Но для того, чтобы борьба с пытками была эффективной, наказание должно быть неотвратимым. Если дела по-прежнему не будут возбуждаться и доходить до приговоров, все эти большие сроки останутся только на бумаге и никакого результата не дадут».
Главной проблемой остается то, что в Уголовном кодексе нет отдельной статьи о пытках — из-за этого государство не ведет статистику по таким делам. «Пока пытки преследуются по статьям о превышении должностных полномочий (286 УК) и принуждении к даче показаний (302 УК), вычленить их из множества других преступлений невозможно», — говорит Казаков.
Авторы нового закона постарались приблизить определение пыток к тому, как оно сформулировано в Конвенции против пыток ООН. Однако, объясняет Казаков, в законодательстве все еще не прописали, что помимо пыток существуют другие виды бесчеловечного обращения с заключенными. Например, ужасные условия содержания (тесные и переполненные камеры, отсутствие вентиляции и чистой воды), несвоевременная медицинская помощь, личные обыски, в том числе принудительное раздевание догола. В Уголовном кодексе также не указано, что пытки применяют не только представители власти, но и другие люди по их приказу.
Один из немногих положительных моментов нового закона — увеличение сроков давности по делам о пытках. «На практике мы часто сталкивались с такой ситуацией, что виновные избегали наказания именно в связи с истечением сроков давности, — говорит правозащитник. — Следствие у нас неторопливое: пока мы добиваемся эффективного расследования, 10 лет проходят очень быстро».
