Человек, который делал, что может

8 июля суд в Москве приговорил 60-летнего муниципального депутата Алексея Горинова к семи годам колонии. Преступление Горинова заключается в том, что на заседании совета депутатов Красносельского района он назвал происходящее в Украине войной и заявил, что на этой войне погибают украинские дети. До того, как Горинова арестовали, его мало кто знал — однако на самом деле он занимался демократической политикой с конца 1980-х, защищал Белый дом во время путча ГКЧП, а после прихода к власти Владимира Путина годами защищал как юрист оппозиционных активистов и дежурил на месте убийства Бориса Немцова, совмещая все это с успешной корпоративной карьерой. «Холод» рассказывает историю Горинова.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

«В дни августовского путча 1991 года я тоже был депутатом. Вместе с другими защитниками я был у здания Верховного Совета республики, у Белого дома. Мы защищали наше будущее. Наше право жить свободно — а значит, свободно говорить, выражать свои мысли, собирать информацию и делиться ею».

Так говорил муниципальный депутат Красносельского района Алексей Горинов в своем последнем слове на суде 8 июля. В августе 1991 года ему только-только исполнилось 30 лет. Горинов, младший научный сотрудник московского Института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, к тому времени уже больше года был депутатом райсовета Дзержинского района (он занимал территорию от Лубянки до ВДНХ). 

«Мы — предперестроечное поколение, — говорит ровесница Горинова, которая много сотрудничала с ним в 2000-х—2010-х. — Мы росли в интеллигентских семьях, нам очень сильно вбивали в голову, что мы должны быть очень хорошими. Были родители, книги, окружение, которое сподвигало тебя на то, чтобы в жизни заниматься чем-то хорошим. И у нас у многих это засело навсегда. Тебе не по себе, если ты не делаешь чего-то, что в твоем представлении попадает в эту сферу [хорошего]».

Как вспоминал сам Горинов в интервью проекту «Подлинная история Демократической России», активизмом он заинтересовался, когда только начинал работать в институте, который окончил в 1984 году. «У меня прадед – коммунар, расстрелянный колчаковцами (ему памятник стоит в Абакане на месте расстрела), дед — участник Гражданской войны, отец — ветеран Великой Отечественной, член партии, — рассказывал он. — Я в такой семье воспитывался и никаким диссидентом не был». К протесту его подтолкнул обычный для советских времен бытовой случай — институт закупил картошку и заставил молодых сотрудников, включая самого Горинова, развозить ее по домам более старших сотрудников. Горинов решил публично выступить против — после этого, по его словам, ректор запросил его личное дело и начал препятствовать карьере бунтаря. 

Спасло молодого ученого начало Перестройки, которое еще и совпало со смертью ректора. Горинов снова мог работать со студентами и «разрабатывал сложный вычислительный комплекс для расчета орбит» — хотя иногда, как сам потом признавался, вместо этого слушал на работе трансляции заседаний первого Съезда народных депутатов в СССР. 

Однажды, возвращаясь домой, он увидел у выхода из метро плакат о том, что в его районе собирается «клуб избирателей». В клубе Горинову понравилось: «Там были интересные люди, мы обсуждали интересные вопросы мировой политики, внутренней». Среди членов клуба были Владимир Олейник, будущий судья Конституционного суда РФ, и Михаил Астафьев — в 1990 году оба они выдвинулись в народные депутаты РСФСР и выиграли выборы. Горинов был доверенным лицом Астафьева — а потом решил пойти в политику сам и стать районным депутатом. «У меня напротив дома была библиотека детская, — вспоминал он. — Я подумал: а чего, пойду выдвинусь от них. Пришел — женщины сидят, у них обеденный перерыв, и я говорю: вот я такой-то, хочу быть депутатом, сейчас я проведу с вами встречу, расскажу вам все, вы меня выдвинете и подпишем протокол. Они, разинув рот, меня послушали, им все понравилось». От библиотеки в итоге выдвинуться не получилось, но кандидатом Горинов стал, обошел каждую квартиру в своем районе и выиграл выборы.

«Он шел по списку “Демократической России” (избирательный блок, созданный в 1990 году — Прим. “Холода”), — вспоминает сопредседатель московского отделения партии «Парнас» и один из организаторов митингов в конце 1980-х — начале 1990-х Михаил Шнейдер. — Это были активисты демократического движения, которое существовало тогда. Люди, которые клеили листовки, участвовали в акциях в митингах. Гражданские активисты, как сейчас называется».

«Леша Горинов — один из честнейших и порядочнейших людей, которых я встречал в своей жизни, очень скромный и абсолютно принципиальный, — вспоминает Виктор Городецкий, который в те годы состоял в президиуме того же райсовета. —  Он тогда был самым молодым депутатом в нашем совете, но поражал профессиональным подходом в решении самых сложных вопросов. Много демократических преобразований умудрялись делать в районе, да и в Москве».

Когда начался путч, Городецкий и Горинов вместе пошли к Белому дому. В первую ночь Горинов поехал домой, где его ждала жена с двухмесячным ребенком. «Ночь я провел дома, но готовился: все собрал, попрощался, — вспоминал он. — У меня с собой был противогаз армейский, и я взял финку — не знаю, зачем, на всякий случай». Как рассказывал Горинов, чтобы помочь протестующим, он предложил им воспользоваться для строительства баррикад детской площадкой, которая была расположена в одном из пресненских дворов. «И буквально несколько десятков человек побежало туда и на моих глазах прямо за несколько секунд от детской площадки оставили ровное место, — рассказывал он. — Вот неудобно, нехорошо получилось. Чувствую свою вину перед жителями».

Тогда сторонники демократии победили. В самом начале 1990-х Горинов в качестве депутата помогал своему району меняться в соответствии с веяниями времени: например, облегчал приватизацию магазинов и других компаний, которой сопротивлялись еще советские министерства. Параллельно приходилось заниматься банальным выживанием: «Благодаря Соросу у меня ребенок выжил, — рассказывал Горинов. — Как я понимаю, во многом благодаря ему было детское питание в пунктах [молочной кухни]. Я по утрам ходил, в очередях стоял, чтоб получить его».

Вскоре Горинов параллельно с депутатской работой получил должность руководителя московского филиала регистрационной палаты, которая занималась учетом сделок с недвижимостью. Но окружающая политическая жизнь постепенно начала его смущать. В 1992 году он написал заявление о выходе из «Демократической России» — был потрясен тем, что хозяйственник Юрий Лужков сменил демократа Гавриила Попова во главе Москвы. «Когда сказали: давайте вернем во власть бывших чиновников, номенклатуру, которая опытная и знает, как руководить, и во власть никто не попал тогда из демократов. Меня это возмутило», — объяснял он.

В октябре 1993 года бывший соратник Горинова по районному клубу избирателей Михаил Астафьев оказался на стороне Верховного совета в противостоянии с президентом Ельциным — и позвал старого приятеля снова защищать Белый дом. Прорваться через оцепление Горинову тогда не удалось, зато он как житель Останкино вблизи наблюдал штурм телецентра противниками президента. Увиденное ему не понравилось. «Это была трагедия, и я до сих пор считаю, что все, к чему мы сейчас пришли, началось тогда, в октябре 1993 года, — говорил Горинов позже. — Это была точка отсчета того, что сейчас выстроено». Вскоре после этого он перестал быть депутатом и отошел от политической деятельности — почти на полтора десятка лет.

К общественной работе Алексей Горинов вернулся в 2000-х годах, когда к власти в России пришел Владимир Путин, но протестные митинги еще не были массовыми, а задержания и аресты — рутинными. Горинов взял на себя роль защитника: к тому времени он работал юристом — и после акций протеста вытаскивал задержанных из отделов полиции и представлял их в судах. «Это была нормальная история: нас на какой-то “Стратегии” задержали, едет автозак, а за автозаком — Леша на машине, — вспоминает соратница Горинова по “Солидарности”, оппозиционному движению, участником которого стал юрист. — И только нас заводят в отдел, Леша долбится в дверь и говорит, что пришел защитник. В те времена он даже сам никогда не задерживался, не выходил ни на какие несанкционированные акции, потому что его добровольной обязанностью было ездить и нас защищать».

В те годы, когда Горинов взял на себя эту обязанность, в России не было института общественных защитников, говорит его соратник по «Солидарности» Сергей Давидис. Организация «ОВД-инфо», которая отправляет юристов к задержанным на акциях сейчас, тогда еще не появилась, не было и практики компенсировать труд адвокатов за счет средств благотворительных фондов. По словам Давидиса, Горинов — будучи успешным корпоративным юристом в девелоперской компании — всегда защищал задержанных бесплатно.

У отдела полиции, куда увезли задержанных, Горинов мог стоять часами — и часто бросал собственные дела, чтобы им помочь. Активист «Солидарности», физик Михаил Лашкевич вспоминает, как в очередной раз позвонил Алексею Горинову из отдела полиции: «Говорю, мол, нас задержали. А он отвечает: “А я грибы на даче чищу, ну ладно, сейчас приеду”. И приехал. С Алексеем в ОВД было гораздо веселее, чем без. Порой он выводил из себя сотрудников полиции точным знанием закона и шутками». 

О чувстве юмора Горинова рассказывают практически все его знакомые. Лашкевич вспоминает, как юрист однажды стоял перед сотрудником ОМОНа и объяснял ему закон «О полиции»: «ОМОНовец говорит: вы хоть читали этот закон? Алексей отвечает: да я его писал. Немножко он задирал [полицейских], но так, что не придерешься».

Мягкий, тихий, уступчивый и немногословный в частной жизни, Алексей Горинов преображался, когда представлял подзащитных: становился настойчивым и твердым, вспоминает Сергей Давидис. Активисты, которых он защищал, говорят, что как только Горинов приезжал в отдел, сразу становилось комфортно — просто из-за его непоколебимого спокойствия.

В 2014 году, после акции в поддержку фигурантов «Болотного дела», Горинов вытаскивал из отдела полиции самого Давидиса. «Он тогда отстаивал букву закона настолько тщательно, что казалось, это даже избыточно с точки зрения практической пользы. Надо же, чтоб полицейские нас отпустили, а не чтоб они все запятые правильно поставили, — вспоминает Горинова его соратник. — Но на самом деле это была продуманная стратегия. Он этими требованиями соблюдать закон досконально создавал для полиции такую давящую атмосферу, что им легче было всех отпустить».

Не будучи ярким и заметным политиком, Алексей Горинов тем не менее состоял в руководстве оппозиционных структур, которые появились в России в конце 2000-х и начале 2010-х. Он входил в политсовет движения «Солидарность» и в координационный совет Партии 5 декабря — ее Давидис с коллегами пытались создать в 2013 году, но Минюст организацию не зарегистрировал. «Он не глашатай, не народный трибун, — говорит Сергей Давидис. — Он авторитетный человек, которого все уважают».

Горинова, как и многих других активистов, глубоко поразило убийство Бориса Немцова. С 2015 года он регулярно дежурил на Большом Москворецком мосту, следя за тем, чтобы чиновники или вандалы не убирали цветы и не разрушали неофициальный мемориал. Как рассказывает одна из его коллег по этих дежурствам, чаще всего Горинов занимался этим в выходные: «Обычно уже под ночь субботы, он на машине, так что ему не надо было на метро спешить». Свои навыки в переговорах с властями он пытался применять и здесь — в январе 2018 года именно Горинов встречался с главой «Гормоста» и добился от него заявления, что он «не имеет принципиальных возражений против существования мемориала».

Параллельно с выездами к активистам и дежурствами Горинов строил успешную юридическую карьеру. Неприметный, «всегда скромно одетый, на недорогой машине», как говорят о нем соратники по «Солидарности», он занимал должность гендиректора «Вэйнетт Трэдинг» — компании, которая занимается подготовкой строительных площадок. «Он — успешный высококвалифицированный корпоративный юрист в сфере гражданского права», — рассказывает Давидис.

После работы Горинов возвращался к семье: дома ждала жена Алла, с которой они прожили вместе 32 года и воспитали сына. Знакомя друзей с женой, Горинов говорил: «Это моя любовь», — рассказывает его подруга, член московского политсовета «Солидарности» Даша Воля. По ее словам, жена Горинова «очень далека от нашей российской суровой реальности». «Не передать словами, насколько сильно она переживала, когда он оказался в спецприемнике, — говорит Воля. —  Она столкнулась с этим жестоким миром настолько резко, что даже не понимала, что можно передавать ему туда, а что нет. Я боюсь представить, что с ней происходит сейчас».

Большинство знакомых Горинова рассказывают о нем, как о человеке спокойном, но любящем пошутить. «Он очень добрый, приветливый, надежный, честный, чуткий и внимательный к потребностям окружающих. Малообщителен с незнакомыми людьми, поэтому у многих складывается впечатление, что он тихоня — человек, который приходит и уходит совершенно незаметно. Но близкие люди знают, что Леша обладает огромным количеством интересов и талантов», — рассказывает Воля. По ее словам, Горинов потрясающе играет в бильярд, увлекается космосом. «Он даже записал наши с ним имена на цифровой носитель, который поместили внутрь зонда NASA Parker Solar. Тогда впервые в истории исследования солнечной системы космический зонд прошел через верхнюю часть атмосферы Солнца — солнечную корону и удалось собрать образцы звездного вещества», — продолжает она.

Как друг, по словам Даши Воли, он всегда проявлял заботу: привозил ей сиропы из США, зная, что она часто болеет, приносил продукты домой, когда она лежала с температурой под 40. «Он как-то приехал ко мне, увидел, что у меня окно сломано и тут же починил», — говорит она. 

При большой ответственности и серьезности у Горинова есть маленькое забавное увлечение — он любит наклеивать на чехол для телефона наклейки с разных фруктов. «У него весь телефон всегда обклеен. Это выглядит очень мило, — говорит Воля. — И, на мой взгляд, характеризует его как человека, который внимателен к деталям». 

О себе Горинов рассказывать не любит, сходятся во мнении его соратники. «Он в этом смысле — такой закрытый ящичек», — говорит один из его соратников по «Солидарности». По словам Даши Воли, сам он никогда не просил помощи и не рассказывал о своем здоровье, чтобы никого не волновать. 

«Помню, в 2017 году Леша в шутку говорил, что стоило его избрать в Дзержинский райсовет в 1990 году, как спустя пару месяцев советская власть рухнула. Значит, теперь и эта диктатура скоро рухнет», — вспоминает Сергей Давидис.

Осенью 2017 года оппозиция провела свою самую успешную избирательную кампанию в Москве за всю путинскую эпоху — благодаря мощной работе объединенного штаба, созданного Дмитрием Гудковым, коалиция кандидатов от «Яблока» и независимых политиков смогла создать большинство в муниципальных советах во многих районах города. Одним из этих районов был Красносельский: новым председателем совета стал Илья Яшин, а одним из депутатов — Алексей Горинов. 

По словам Елены Котеночкиной (она стала главой совета после того, как Яшин подал в отставку в 2021-м), Горинов занимался депутатской работой добросовестно — при том, что зарплаты он, как и другие рядовые члены совета, не получал. «Консультировал инвалидов, пенсионеров о том, что они имеют право требовать от исполнительной власти, — перечисляет она. — Помогал устанавливать мемориальные таблички в честь участников Великой Отечественной и таблички “Последнего адреса” (проект, увековечивающий память жертв сталинских репрессий — Прим. “Холода”). Охотно шел на встречи с жителями, соблюдал график работы с населением — не пропускал прием граждан ни разу. Досконально подходил к вопросам капремонта, не подписывал акты приемки, не согласовав с жителями. А если у жителей не хватало сил или компетенций заниматься капремонтом, он помогал».

Однако вся эта деятельность не казалась Горинову достаточной. «Многие считают, что [муниципальные депутаты] не должны быть политизированными, — продолжает Котеночкина. — Но он много раз инициировал политические заявления — например, в поддержку Алексея Навального, выходил на митинги».

«Нет никаких оснований полагать, что у него были намерения выстраивать профессиональную политическую карьеру, — рассуждает Сергей Давидис. — Его работа — это чисто альтруистическое служение будущему страны, правам человека. Как бы это высоко ни звучало, к нему это абсолютно применимо. Это человек, который делает, что может, из того, что должен. Он не шел на баррикады — он скорее защищал тех, кто идет на баррикады».

Свою позицию в отношении войны с Украиной Горинов публично обозначил сразу — практически каждый день он писал антивоенные посты в фейсбуке. «Он для себя решил, что он будет себя вести так и вел себя так, он последовательный человек, — говорит Лашкевич. — Он не делал чего-то такого совсем [героического], просто у него было какое-то внутреннее решение, и он ему следовал. Он так же себя вел, как и раньше, как будто бы нет этих диктаторских законов. У него есть это спокойствие и какое-то такое чувство юмора, которые позволяет ему в разных ситуациях последовательно себя вести».

15 марта Горинов и Котеночкина пришли на обычное заседание совета муниципальных депутатов. В какой-то момент в повестке возник вопрос о проведении конкурса детских рисунков. «Вот скажите, пожалуйста, о каком конкурсе детского рисунка может идти речь, приуроченном ко Дню защиты детей? — возмутился Горинов. — И об организации танцевальных программ, приуроченных к Дню победы? Когда у нас каждый день гибнут дети — я вам для информации скажу, что около ста детей погибло в Украине. Дети становятся сиротами, и внуки-правнуки участников Второй Мировой войны сейчас брошены в пекло этих боевых действий на территории Украины. Я считаю, что все усилия гражданского общества должны быть направлены только на то, чтобы остановить войну и вывести войска России с территории Украины».

Котеночкина поддержала коллегу. Из-за этой дискуссии, которая длилась несколько минут, Следственный комитет завел в отношении обоих депутатов уголовное дело по статье о «фейках». Обвинение политикам предъявили в конце апреля. Котеночкина к тому моменту уехала из России. Горинов остался. 

«Вообще, когда Борю убили, стало думаться о том, что мы все время отстаем, они что-то ужесточают, а мы не можем перестроиться, не умеем, — говорит коллега Горинова по “Солидарности”. — И Леша, мне кажется, тоже не верил, что его возьмут и просто так посадят». 

26 апреля в офисе совета депутатов и дома у Горинова прошли обыски. На следующий день суд отправил его в СИЗО. На расследование ушло пять дней — а 8 июля суд приговорил его, как и просил прокурор, к семи годам колонии. Перед заседанием Горинов поднял над головой антивоенный плакат; судебный пристав попытался закрыть его своим телом. Через две недели Алексею Горинову исполнится 61 год; как сказали «Холоду» его знакомые, у него есть проблемы с легкими. 

После начала войны Горинов продолжал регулярно ходить на мемориал Немцова на Большом Москворецком мосту. «С ним кто-то из наших пересекался и спрашивал: Леш, а ты не планируешь уехать? И он сказал: нет, я никуда не поеду, — рассказывает соратница депутата по мемориалу и “Солидарности”. — Тут я могу только предполагать, что его держало. Я думаю так. Ты 60 лет пытался быть хорошим, что-то делать, старался, работал, заводил детей. А в один день это просто все взяли и обнулили. Если при этом еще и уезжать, то это вообще перечеркнет все, что было».