Представления о гендерном разделении в современном спорте стремительно меняются. На прошлой неделе Международная федерация плавания сообщила, что полностью исключит трансперсон, совершивших переход после 12 лет, из женских соревнований, но создаст для них отдельную категорию, став первой международной федерацией, проводящей соревнования среди трансгендерных людей. Тем временем внутри ФИФА, по сообщениям журналистов, идут дебаты о том, чтобы допустить трансперсон до турниров по женскому футболу. Фарид Бектемиров объясняет, почему эти решения не исправят ситуацию в целом и почему настоящая проблема — это не участие трансперсон в соревнованиях, а устаревшее разделение спорта на женский и мужской.
«Несправедливое преимущество»
Отношение к трансперсонам в спорте — редкий вопрос, где в России единодушие проявляют консерваторы и либералы, лоялисты и оппозиционеры, правые и даже многие левые.
С раздуванием паники по этому поводу по понятным причинам особенно усердствует государственная пропаганда. Она видит здесь легкий способ еще ярче продемонстрировать дихотомию России и Запада, подчеркнуть коренное, незыблемое различие между нашими «традиционными ценностями и скрепами» и их «мракобесием, разложением и стиранием основ».
Участие новозеландки Лорел Хаббард, первой открытой трансженщины на Олимпийских играх, в турнире тяжелоатлеток в Токио вызвало бурную реакцию в провластных СМИ, даже несмотря на то, что спортсменка выступила неудачно. Эффектный образ штангистки впечатлил даже президента России Владимира Путина, который спустя несколько месяцев после Игр на ежегодной пресс-конференции выразил свое возмущение увиденным, напомнив, что сам он «придерживается традиционного подхода, что женщина — это женщина, а мужчина — это мужчина».
Глава российского государства почти дословно повторил риторику другого знаменитого защитника женщин — экс-президента США Дональда Трампа. Тот в феврале 2021 года заявлял, что «девушки и женщины чувствуют, что их заставляют соревноваться с биологическими мужчинами, и это плохо для женского спорта».
Впрочем, критика в адрес Хаббард стала лишь очередным этапом трансфобной риторики консервативных и праволиберальных деятелей по всему миру. Практически любое достижение трансженщин в спорте, вне зависимости от того, насколько незначительным и краткосрочным оно было, вызывало множество колонок и заявлений о том, как «трансгендеры убивают женский спорт». При ближайшем рассмотрении каждого из этих случаев, разумеется, оказывалось, что ничего подобного не происходит.
Канадская велосипедистка Вероника Айви (ранее известная как Рэйчел Маккинон) действительно пару раз выигрывала чемпионаты мира в любительском (!) ветеранском (от 35 лет) зачете, но гораздо чаще уступала первое место своим основным цис-соперницам. Американка Фэллон Фокс за свою короткую карьеру в ММА выиграла пять боев (во второсортных соревнованиях), но успела и один раз проиграть цисженщине, причем техническим нокаутом. Австралийка Ханна Маунси, несмотря на свои действительно внушительные габариты, в гандболе так и не попала в сборную страны на крупные турниры, а в австралийском футболе добивалась успеха лишь в региональных соревнованиях.
Ни о доминировании трансперсон, ни о конце женского спорта речи сейчас не идет и близко. Любые заявления об этом — в первую очередь пропаганда и моральная паника. С 2004 года трансперсонам разрешено участвовать в Олимпийских играх, но почти за 20 лет лишь одной трансженщине — уже упоминавшейся Лорел Хаббард — удалось принять участие в олимпийских соревнованиях (еще одна — Челси Вулф — была допущена до Игр в BMX-фристайле, но осталась в резерве). И даже она, пожалуй, самая успешная трансатлетка в истории на данный момент (на ее счету серебро чемпионата мира), никак не повлияла на распределение призовых мест на Играх.
Вопрос о возможном «несправедливом преимуществе» трансперсон в женском спорте чрезвычайно сложен и неоднозначен, и именно поэтому он требует не паники, а спокойного и вдумчивого обсуждения. Да, среднестатистически человек, прошедший условно «мужской» пубертат, будет иметь более прочные кости, больший объем легких и сердца, более длинные конечности и, соответственно, более внушительную мускулатуру, чем прошедший условно «женский». Вот только ключевое слово тут — среднестатистически. Этот факт совершенно не говорит о том, что конкретные трансженщины непременно будут доминировать над всеми цисженщинами в том или ином виде спорта.
Скажем, гормональная терапия, которую чаще всего проходят трансженщины и которая была для них обязательной по правилам Международного олимпийского комитета (МОК) вплоть до ноября 2021 года, приводит к весьма радикальным изменениям тела, в частности, потере мышечной массы и набору жировой, что само собой едва ли позитивно влияет на спортивные результаты. В частности, эта работа французских ученых позволяет понять, какое огромное значение имеет тестостерон в результатах женских соревнований.
Наиболее оптимистично выглядят исследования трансгендерной ученой и бегуньи Джоанны Харпер, которые демонстрируют, что трансженщины уже спустя год после гормональной терапии могут конкурировать с цисженщинами без заметного преимущества, например, в беге или велоспорте. К похожим выводам приходят и голландские исследователи Луи Гурен и Матийс Банк, которые, правда, уточняют, что у транс-спортсменок даже после года терапии остается значительная мышечная масса.
Существуют и исследования, показывающие более сложную картину и отмечающие, что примерного равенства в результатах невозможно достичь за такое короткое время. Но нельзя забывать, что у всех научных работ есть свои ограничения, и эта тема явно исследована недостаточно. Что-то похожее на научный консенсус существует только по вопросу, необходимо ли в принципе исключать трансженщин из соревнований: здесь наука говорит твердое и беспрекословное «нет».
Кто-то, конечно, заметит, что новые рекомендации МОК, отменившие обязательную гормональную терапию для трансженщин в большом спорте, могут радикально изменить ситуацию. Однако даже в заявлении медицинских специалистов, раскритиковавших новую позицию МОК, которое многие СМИ, в том числе и в России, подали как плач по уничтожению женского спорта, на самом деле содержалась гораздо более взвешенная позиция.
МОК критиковали за то, что этот сложный вопрос был отдан на откуп международным федерациям, у которых нет ресурсов и знаний, чтобы принимать справедливые решения. Причем ученые опасаются обеих крайностей — не только возможного включения трансперсон в женские соревнования на основе одной только самоидентификации, но и того, что трансженщинам вовсе запретят участвовать в женских соревнованиях (что, кстати, куда более вероятный сценарий, который уже реализовался в велоспорте, регби, а теперь и в плавании). Согласитесь, эта позиция разительно отличается от мнения разнообразных правых сил в России и на Западе, требующих раз и навсегда выгнать трансперсон из женского спорта.
Однако даже если принять аргумент о «несправедливом преимуществе», что называется, за чистую монету, возникают более глубокие философские вопросы. Почему мы обращаем так много внимания на предполагаемые гендерные преимущества, при этом совершенно игнорируя любые другие преимущества спортсменов, как генетические (например, непропорционально огромный размах рук и особый изгиб лодыжек Майкла Фелпса), так и социальные (доступ к лучшему оборудованию, питанию, медицинскому обеспечению, возможностям для тренировок — множество россиян или, скажем, вьетнамцев могли бы быть прекрасными гонщиками «Формулы-1», но большинство из них никогда даже не увидят болида)? Спорт никогда не был про «абсолютную справедливость», почему же именно к гендерному аспекту мы относимся так ревностно? Почему, в конце концов, мы до сих пор делим спорт исключительно на мужской и женский?
Почему мужской спорт популярнее женского
Ответ «мы заботимся о правах женщин» выглядит не слишком правдоподобным. Да, четкое гендерное разделение спорта позволяет женщинам участвовать в турнирах и побеждать, но в то же время держит их в определенных рамках, не давая женским видам спорта развиваться за пределами своего «загона». В подавляющем большинстве видов спорта женщины зарабатывают меньше мужчин (редкие исключения — теннис, фигурное катание, художественная гимнастика). В женском спорте меньше денег, меньше популярности, меньше внимания СМИ и меньше возможностей для роста. Причем, чем выше уровень, тем сильнее разделение (бразильский футболист Неймар зарабатывает десятки миллионов долларов, его соотечественница и тоже звезда футбола Марта может только мечтать о таких контрактах).
Источники: Statista, Forbes
Можно пытаться объяснить эти различия «естественными» причинами и невидимой рукой рынка — мол, уровень женского спорта (скажем, того же футбола) банально ниже, чем мужского, потому он и не так популярен. Однако в этой логике есть заметные бреши. Во-первых, если бы зрители и спонсоры обращали внимание только на топовых спортсменов в своих видах, в боксе или ММА просто не было бы весовых категорий. Никто не сомневается, что Хабиб Нурмагомедов или Флойд Мэйуэзер без шансов проиграют почти любому тяжеловесу, но это не мешает им быть в числе самых популярных и успешных спортсменов мира.
Гораздо логичнее вспомнить, что гендерное разделение спорта изначально исходило из патриархальных соображений и формировалось в далекие от равенства времена. Барон Пьер де Кубертен, тот самый «отец Олимпийских игр», вообще был против участия женщин в Олимпиадах, считая, что единственной достойной ролью для них будет награждение участников-мужчин. И хотя женский спорт (в частности, теннис и гольф) на Играх появился уже больше ста лет назад, каждую новую дисциплину женщинам приходилось брать с боем. Скажем, в соревнованиях по баскетболу они смогли участвовать лишь в 1976 году (мужчины участвовали с 1936-го), в хоккейном турнире — в 1998-м (мужчины — с 1920-го), а в прыжках на лыжах с трамплина — и вовсе в 2014-м (мужчины-олимпийцы в этом виде опередили женщин почти на век, выступая с 1924-го).
Только представьте, проходившая в феврале пекинская Олимпиада была наиболее гендерно сбалансированной за всю историю, однако и в ней женщины составляли лишь 45% от всех участников и разыгрывали на пять комплектов медалей меньше, чем мужчины (46 против 51). Все остальные Игры были еще более гендерно асимметричны.
У мужчин-спортсменов был и остается огромный гандикап в развитии и привлечении внимания к тому или иному виду спорта. Особенно это заметно на примере шахмат, где физические данные участников менее важны, чем в большинстве других видов, но женщины крайне редко добираются до уровня топовых гроссмейстеров-мужчин (хотя примеры есть — достаточно вспомнить игравшую на равных с мужчинами венгерскую шахматистку Юдит Полгар). Однако девочек исторически отдают в шахматные секции гораздо реже, чем мальчиков, и никакие институции не предпринимают мер, чтобы исправить это положение, следовательно, выборка, из которой могут появиться новые Юдит Полгар, значительно меньше выборки, из которой появляются Магнусы Карлсены и Виши Ананды.
К тому же этот изначальный гандикап становится в некотором смысле самоисполняющимся пророчеством. Изначально большая популярность мужского спорта дает ему большие ресурсы для дальнейшего роста популярности. Проводившая исследование того, как женский и мужской спорт освещают на телевидении профессорка Шерил Куки отмечает, что восприятие того, насколько интересен женский спорт, идет в том числе непосредственно от медиа: «Мужской спорт закономерно кажется более интересным, поскольку у него лучший продакшн, лучшее освещение, лучшие комментаторы. Когда вы смотрите трансляцию женских соревнований, на них задействовано меньше камер, меньше монтажа, меньше мгновенных повторов, так что, да, они могут казаться более медленными и менее захватывающими».
Проще говоря, женский спорт (в большинстве видов) менее популярен не потому, что он хуже, а потому, что он женский. А значит, маргинализованный.
Другая ученая, специалистка в областях физиологии и диетологии Стейси Симс подчеркивает, что и спортивная наука построена вокруг мужчин. По ее словам, основные исследования, делающие возможным правильное питание и эффективные тренировки, проводятся на мужчинах и для мужчин, тогда как женский организм в них считается «аномалией» и его особенности зачастую не учитываются (в контексте физиологии термины «женский» и «мужской» в тексте используются условно. «Женский» подразумевает организм с вагиной и яичниками (хотя это может быть, например, организм трансмужчины), «мужской» — с половым членом и яичками. — Прим. автора).
Также во многих видах спорта дистанции для женщин делают короче, чем для мужчин, без каких-либо внятных причин, если не считать желания подчеркнуть неполноценность женского спорта. Скажем, в конькобежном спорте на Играх максимальная дистанция у женщин — 5000 метров, а у мужчин — 10000, в прыжках на лыжах с трамплина женщины прыгают с 90-метрового холма, а мужчины — со 120-метрового, индивидуальную гонку в биатлоне мужчины бегут на 20 км, а женщины — на 15 км, и так далее.
«Нет никаких научных причин, почему женщины не могут бороться на тех же дистанциях, что и мужчины, — говорит диетолог и лектор Китайского университета в Гонконге Джон О’Райлли. — Эти дистанции не основаны на данных о физиологии или научных знаниях о недостатке каких-либо способностей у женщин». По его мнению, нет причин считать, что женщины, несмотря на в среднем меньшую массу, не способны пробежать на коньках 10000 метров или прыгнуть с более высокого трамплина.
Также стоит добавить, что и попытки оградить женский спорт от трансперсон бьют в том числе по цисженщинам — во всяком случае, по тем, кто не укладывается в привычные представления о феминности. Среди самых вопиющих примеров — южноафриканская легкоатлетка Кастер Семеня, двукратная олимпийская чемпионка, которую фактически выдворили из спорта на пике карьеры, обнаружив у нее одну из интерсекс-вариаций.
Еще раз: спортсменку, которую при рождении определили как женщину, всю жизнь прожившую в качестве женщины и идентифицирующую себя как женщину, исключили из женских соревнований на основе ее генетических преимуществ, в то время, как генетические преимущества того же Майкла Фелпса никогда никого не смущали. Даже в принимавшем решение Спортивном арбитражном суде (CAS) отстранение Семени признали дискриминацией, правда, смягчив резкую формулировку словами о «необходимости и разумности» этой дискриминации.
Наконец, как и многие другие проявления патриархата, существующее бинарное разделение вредит и мужчинам тоже. Во-первых, поддерживая традиционные, зачастую весьма токсичные представления о маскулинности как о чем-то, связанном с агрессией, насилием и конфликтностью. Во-вторых, не позволяя мужчинам делать успешные карьеры в традиционно «женских» видах спорта вроде художественной гимнастики и синхронного плавания (в обоих видах спорта на Олимпиадах до сих пор нет мужских дисциплин).
Как сделать спорт небинарным
Если не будет бинарного разделения, дискриминировать женский спорт как институцию уже не получится — женщины, мужчины и небинарные персоны будут участвовать во всех категориях, просто с разным представительством.
Причем более инклюзивный подход к разделению спортивных соревнований возможен уже сейчас. Ученые предлагают как минимум два метода, как сделать спорт небинарным и не требующим деления именно по гендеру.
Первый заключается в формировании новых, более сложных категорий, включающих целый ряд физиологических критериев. Группа исследователей из Университета Отаго в Новой Зеландии предлагает включить в них рост, вес, максимальное потребление кислорода, прошлый и настоящий уровни тестостерона, наличие яичек, время трансгендерного перехода относительно полового созревания, а также характеристики, которые не изменяются с помощью гормональных препаратов: прочность и структура костей, объем легких и размер сердца.
На основании этих данных алгоритм должен сгруппировать спортсменов в классы для соревнований. Для разных видов спорта могут применяться различные вариации, но в итоге, к примеру, на стометровке можно будет увидеть четыре разных финала с нейтральными метками A, B, C и D.
Система фактически аналогична некоторым уже существующим классификациям вроде весовых категорий в боксе, возрастных в велоспорте или типов инвалидности в паралимпийских видах, но, разумеется, более сложна.
«Время иметь только две спортивных категории для всего нашего общества давно прошло. Спорт не поспевает за временем. Пора обратить на это внимание», — говорит в интервью Wall Street Journal одна из новозеландских исследовательниц, специалистка по физиологии Элисон Хизер.
Другой метод — изменить сами правила спорта, чтобы люди могли соревноваться друг с другом независимо от гендера. Стефани Ковальчик, старшая специалистка по обработке данных в Zelus Analytics, говорит, что наиболее существенная разница, связанная с полом, в элитном теннисе заключается в подаче. Нейтрализовать эту разницу можно с помощью форы. По мнению Ковальчик, если дать Серене Уильямс оптимизированную ракетку или дополнительные подачи, она может рассчитывать на победу даже в матче против Роджера Федерера.
С командными соревнованиями все несколько сложнее, поскольку дать фору или разбить на категории целые коллективы довольно сложно, однако и здесь есть выход — смешанные коллективы. Нечто похожее на самом высоком уровне уже существует, скажем, в теннисе, санном спорте, фигурном катании и биатлонных эстафетах, но эту идею можно расширить и на другие командные виды — в футболе, баскетболе или волейболе смешанные команды и зачеты вполне имели бы право на существование.
Обманчивая простота
Подведем итоги. Бинарное разделение спорта по гендерам вредит многим цисженщинам. Вредит многим цисмужчинам. Вредит трансженщинам и трансмужчинам. Вредит небинарным людям. И, конечно, вредит интерсекс-персонам, вне зависимости от того, цис- они или транс-. От него, как и всегда в патриархальных и капиталистических структурах, выигрывают лишь избранные единицы.
Почему же мы до сих пор, 126 лет спустя после проведения первых современных Олимпийских игр, делим спорт на женский и мужской? Ровно потому же, почему определяем гендер ребенка, не спрашивая его, сразу после рождения (или даже до). Просто потому, что так проще.
Поймите меня правильно. Я не утверждаю, что мы должны отказаться от гендерного разделения в спорте полностью. Я лишь говорю, что можно и нужно сделать его менее значимым и категоричным. Возможно, разделение спорта на женский и мужской — наиболее привычный для многих способ, кто-то даже мог бы назвать его «естественным». Но большинство аспектов спорта не просты и не естественны.
Многотомные правила футбола или хоккея (и это если не вспоминать про бейсбол). Сложнейшие тактические схемы. Система скаутинга, отбирающая талантливых игроков по десяткам характеристик. Нечеловеческие нагрузки. Сверхъестественный контроль за телом. Допинг и борьба с ним, требующие создания целых научных институтов.
Профессиональный спорт — явно не та область, где имеет смысл цепляться за простоту как за последний аргумент.
Играть в футбол босиком на пляже с импровизированными воротами из камней и без разметки, конечно, просто. Но зачем это делать, если у нас есть инструменты и технологии для создания многофункциональных стадионов, качественной спортивной формы и высокотехнологичного снаряжения? Точно такие же инструменты и технологии у нас есть и для отхода от архаичного деления спорта на женский и мужской. Для того, чтобы включить в него как можно больше людей и побороть дискриминацию.
Самое время начать ими пользоваться.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
