«Если вы не пошли, это не значит, что вы трус и предатель»

Создатели проекта психологической поддержки протестующих — о том, как россияне переживают митинги

Перед протестными акциями 23 января сотрудники площадки для гражданских активистов «Открытое пространство» объявили, что в день митинга будут оказывать бесплатную психологическую помощь всем желающим — через специальный чат. Координаторы чата рассказали «Холоду», почему многие обратившиеся за помощью испытывали стыд, чего больше всего опасались протестующие и как не выгореть из-за новостей о новых митингах и уголовных делах.

Cаша Крыленкова

Основательница психологического центра при коворкинге для гражданских активистов «Открытое пространство»

— Почему вы решили создать чат психологической поддержки для участников субботнего митинга?

— У нас работает психологический центр «Открытого пространства», где мы поддерживаем активистов, которые сталкиваются с психологическими проблемами. Они могут получить помощь, начиная от разовых консультаций в экстренных ситуациях и заканчивая терапией в случае, если это необходимо. Мы запустили психологический центр совсем недавно — осенью, но уже десятки людей обратились к нам. 

23 января был наш первый опыт горячей линии. Было понятно, что перед акцией все на нервах: приходили [с предупреждениями о том, что не нужно участвовать в акциях], в учебные заведения или делали письменные предупреждения — все это людей очень нервирует. Поэтому мы решили, что необходима психологическая помощь.

Первый опыт вышел совершенно фантастическим, мы наверняка будем его повторять. Был беспрерывный поток обращений, особенно много — накануне акции.

— То есть чат в полной мере работал уже 22 января? 

— Да. Мы объявили, что начинаем работать с 10 утра до полуночи 23 января, но мы уже опубликовали ссылку на бота, который уже функционировал, были специалисты в чате. И как только мы опубликовали объявление, к нам посыпались запросы. Тревога, чувство вины за то, что не идут на акцию, cтрах последствий или, наоборот, страх идти на сам митинг, отношения с родными и близкими, которые по-разному относятся к митингу, — все эти запросы начали приходить уже накануне. 

И надо сказать, что до митинга было намного больше запросов, чем во время. Понятно, что во время акции людям не до психологической помощи. Но потом тоже было много запросов, в том числе о том, что делать с чувством вины, если ты не ходил или пошел, но стоял в стороне. 

— Как устроен чат? 

— Это просто чат обратной связи, как в любой службе поддержки. Бот для чата уже существовал и был предназначен для обращений в случае неприятностей у активистов: у нас нет юристов, но мы можем помочь найти подходящую правозащитную организацию, можем объяснить, куда нужно обратиться, и так далее.

В принципе, это простой механизм: человек пишет, специалист, который свободен в данный момент, отвечает и вступает в переписку. Мы думали, что нужно будет созваниваться, но таких случаев не было. 

Если обращение было не связано с психологической помощью (например, люди писали: «Меня вызывают в полицию, что мне делать?»), мы рассказывали, куда нужно обратиться и что сделать. Соответственно, помогали человеку успокоиться и принять решение.

— Вы сказали, что первый опыт горячей линии был фантастическим. Почему?

— Если честно, когда мы ее запускали, мы думали, что люди не будут обращаться, потому что у них нет такой привычки. Все знают и друг другу объясняют, что нужно звонить в «ОВД-Инфо» (объявлен «иностранным агентом». — Прим. «Холода»), если тебя задержали. А писать или звонить в психологический центр никому обычно в голову не приходит. Но оказалось, что это востребованная вещь, а ведь мы даже информацию о чате толком не смогли распространить. Понятно, что сам центр, специалисты и бот у нас уже были, но мы в четверг придумали, что это можно использовать именно под митинг, — а в субботу уже был митинг. 

Полиция и автозаки на митинге, после которого можно обратиться в бот психологической помощи
Фото: Юрий Белят

Мне было важно узнать, как много людей переживает. Страх за свою жизнь, за близких, за здоровье и будущее — это предсказуемый запрос, но то, какое количество людей мучится чувством вины из-за того, что они не смогли пойти, — это неожиданно. Кто-то писал: «Я заболел и не могу пойти, мне так тяжело, потому что я смотрю видео и понимаю, что я не там». Меня вдохновляет, когда мы можем помочь людям, а тут их было так много (координаторы позже написали, что даже не успели обработать часть запросов — из-за непредвиденной поломки сервиса, через который работает бот. — Прим. «Холода»). Поэтому я считаю, что это удивительный опыт. 

— К вам обращалось много людей, которые в первый раз выходили на протесты?

— Мы не спрашивали. Формат оказания психологической помощи не подразумевает, что мы задаем много уточняющих вопросов, потому что сохраняется анонимность. По косвенным признакам, была пара человек, которые явно шли первый раз. «Я до сих пор никогда не ходил, а сейчас думаю — пойду»: вот такие случаи я видела. Но, поскольку мы не акцентировали на этом внимание, я не могу сказать, много таких людей было или мало. Думаю, к нам вряд ли обращались завсегдатаи митингов, потому что многие вопросы были такие, на которые у людей, постоянно ходящих на акции, уже есть ответ. Но это все предположения, я не могу сказать наверняка. 

— Как помочь человеку, у которого возникло чувство вины из-за того, что он не пошел на митинг?

—  Мы говорим о том, что выйти на митинг — это право, а не обязанность. У нас всех есть другие вещи, за которые мы отвечаем, и обязательства, помимо общественных. Если речь идет об опасении человека за свою безопасность, то это вообще базовое чувство, и нормально опасаться, учитывая, что происходит на улицах и как зачастую ведет себя полиция. Винить себя за это нельзя. Есть также ответственность за других людей — детей, пожилых родственников. Бывает прикованная к постели мама, которая останется одна, если что. Или малолетние дети. Таких случаев очень много. Ответственность за людей, которые от нас зависят, ничуть не менее важна, чем общественная, а то и более. Вот об этом мы и говорим. 

Самое главное — понимать, что вы никому ничего не должны. И если вы не пошли, это не значит, что вы трус и предатель. Даже если вы не пошли только потому, что вам страшно. Страх — это абсолютно нормально, это биологические реакции, за которые мы не можем нести ответственность. 

Человек закрывает лицо руками на митинге
Фото: Юрий Белят

— Были ли обращения от людей, которые сами не вышли на протест, но переживали за своих родственников, которые в нем участвовали?

— Нет, не было. Хотя я ожидала таких обращений. 

— Обращавшиеся переживали, что будут такие же жесткие столкновения с ОМОНом, как в Минске?

— Слово «Минск» не прозвучало ни разу.  Но страх был довольно сильный, и он был связан с возможным насилием со стороны сотрудников полиции. Кто-то переживал, что не знает, как себя вести, если при нем происходит насилие. Кто-то переживал, что получит дубинкой по голове. Очевидно, что люди ожидали насилия, но отсылок к Минску или к другим конкретным ситуациям я не видела. 

— Если запросы были анонимными, средний возраст обратившихся вы не можете назвать?

— Нет, не могу. Мы не спрашивали. Единственное, что я могу сказать, также по косвенным данным, — что от несовершеннолетних запросов было очень мало, может, парочка. Я могу это определить по, например, опасениям по поводу директора школы. А если человек обращается и говорит: я переживаю за жену, которая остается одна, то очевидно, что он взрослый. Но, конечно, это тоже вопрос отношения к психогигиене: взрослые люди более склонны понимать, если им нужна помощь, и за ней обращаться, с подростками это всегда сложнее. И совсем пожилых тоже почти не было. Я думаю, в основном были люди среднего возраста.  

— Как чат будет работать дальше? 

— Мы сейчас переходим к обычному приему обращений активистов в беде, то есть они могут обратиться к нам с любой проблемой. Психологический центр тоже переходит на штатный режим обращений: через наш сайт можно написать заявку на психологическую помощь, и, как минимум, две-три консультации мы проведем. А если человек в тяжелой ситуации, то мы поможем ему с бесплатной терапией на какой-то более длительный период. Но мы сегодня уже обсуждали, что при следующих массовых акциях будем запускать горячую линию и, возможно, дополним ее телефонной. 

— Будет ли помощь офлайн? Собираетесь ли вы приезжать к отделам полиции или поддерживать тех, кто вышел после ареста? 

— Пока мы это не обсуждали. Наши психологи, координаторы и аналитики находятся в разных городах. У нас есть люди из Уфы, Краснодара, Петербурга, Москвы. А география людей, которые к нам обращаются, еще шире. Поэтому сейчас у нас нет возможности организовывать психологическую поддержку около отделов полиции. Войти в отдел полиции вообще почти нереально, потому что, как вы знаете, у нас и адвокаты не могут зайти в отделы. Возможно, речь могла бы идти о психологической поддержке вышедших, и, наверное, это была бы хорошая идея, но сейчас у нас нет на это физических ресурсов. 

— На этой неделе анонсировали еще один митинг. Как вы думаете, за помощью будет обращаться еще больше людей?

— Пока вопрос в том, сколько людей соберется на митинг, насколько будет известно, что будет митинг, и будут ли люди знать, что они могут к нам обратиться. Это малопредсказуемо на сегодня. Я думаю, что можно будет прогнозировать после нескольких митингов, в динамике. 

Катя Абрамова

координатор психологического центра «Открытого пространства», психолог

— Есть люди, которые сознательно не пошли на митинг, но поддерживают протестующих и пристально следят за акциями в соцсетях. Это тоже морально изнуряет. Как помочь себе в этой ситуации?

— Это сложный вопрос, потому что все мы по-разному переживаем эти события. Кто-то, видя чужую боль, переносит ее на себя и представляет себя на месте пострадавшего. Кто-то возмущен агрессией со стороны того, кто причиняет эту боль. У нас всех очень разные механизмы, которые заставляют нас реагировать на видео с протестов. Конечно, невозможно смотреть безэмоционально на такие вещи: если у вас не вызывают эмоций какие-то страшные кадры, стоит задуматься, все ли с вами в порядке. 

Полиция бьет дубинками протестующих
Фото: Юрий Белят

Но, чтобы не проваливаться в эту боль, очень важно отделять ее от себя, важно понимать, зачем вы смотрите на эти кадры. Достаточно одного ролика, чтобы понять, что [на митингах] было страшно. Но многие смотрят еще и еще, потому что эта боль поглощает их целиком. И когда количество боли приближается к порогу, после которого уже невозможно ее выдерживать, тогда человеку может стать очень плохо. Я советую очень чутко относиться к себе в этот момент. Важно хорошо понимать, как бы эгоистично это ни звучало, что это произошло не с вами. И важно на глубоком экзистенциальном уровне прислушиваться к себе. «Я напугана, я боюсь, что это может случиться со мной» — нужно принимать этот страх. Потому что со всеми нами это может случиться. «Я злюсь на того, кто совершает такие отвратительные поступки», — принимать эту злость, потому что злость здесь естественна. Не убегать и не отворачиваться от тех чувств и эмоций, которые у нас вызывают новости с акций, но в то же время быть бережными к себе. Один ролик — иногда этого достаточно. Может быть, даже вообще не смотреть, прямо осознанно принимать решение: мне не нужно это видеть, чтобы понимать, что там страшно.

— Что делать тем, у кого в толпе началась паническая атака, и как окружающие могут помочь?

— У людей, которые уже переживали панические атаки и работают с этим, как правило, есть собственный набор средств, которые им помогают. Он обычно подбирается со специалистом. Но есть и стандартный набор, который советуют людям, столкнувшимся с панической атакой впервые. Например, классическое «подышать в пакетик». Если нет пакета под рукой, можно подышать в ладонь, прикрыть нос и рот шарфом, подышать к капюшон, в воротник. При панике количество кислорода в крови очень высокое, и человеку от этого нехорошо. Нужно сделать дыхание более ровным, чтобы оно устаканилось. Концентрироваться на своем теле, почувствовать, как работают мышцы, прислушаться к себе, потому что при панической атаке часто теряется контроль над телом. Постараться  сконцентрироваться на внешнем мире: например, можно носить какой-то браслет или найти под рукой какую-то фактурную пуговицу и потрогать ее — подключать осязание, чтобы не выпадать из действительности. Можно посмотреть вокруг: какого цвета одежда на людях, какие окна горят в зданиях, обратить внимание на деревья.

То же самое можно сделать, чтобы помочь окружающим. Если вы видите, что у человека паническая атака, можно постараться повернуть его к себе: «Смотри на меня, дыши». Вот такие простые слова и фразы, чтобы человек возвращался к реальности. И в это время важно самому не истерить — ровный голос, спокойное дыхание, не тормошить, не дергать, не торопить. Эти советы прекрасно работают, но толпа — это слишком страшное место, поэтому, вполне возможно, там не получится реализовать все эти пункты. 

Поэтому мне кажется, что лучше готовиться к таким вещам немного заранее, подумать о том, что мы будем делать, чтобы такие вещи не были неожиданностью. Я советую не ходить в одиночку на такие мероприятия. И не только в целях физической безопасности, но и эмоциональной тоже, потому что, оставшись в толпе в одиночестве, в критический момент можно сильно раниться об эту ситуацию и пострадать. Поэтому лучше иметь рядом того, кто может поддержать.

Плакат с Навальным на митинге
Фото: Юрий Белят

— Что делать человеку, который пострадал от насилия или стал свидетелем насилия? Как окончательно не распасться психологически? 

— Я боюсь, что такие вещи все равно заставят нас распасться, так или иначе. Есть определенные экзистенциальные опоры, на которые мы опираемся, представление о мире, в котором мы живем. Страшные события очень сильно расшатывают эти опоры. Мы начинаем осознавать, что мы уязвимы, что мы очень хрупки, что люди вокруг не добры к нам. Многие базовые и простые вещи, с которыми мы всю жизнь жили, разрушаются. Нельзя избежать этих разрушений. Нужно как-то закаляться, чтобы попасть в такой замес и выйти из него без трещин. Но зная, что человек — хрупкий, он может предпринимать какие-то действия, чтобы себя починить. 

Когда мы подходим к порогу выносимости, мы все очень по-разному на это реагируем. Для кого-то это привычно, кто-то испытывает много злости и травмируется меньше, чем человек, который склонен «заворачивать» общественную боль на себя.

Самое главное — не быть в одиночестве. О таких вещах надо говорить: с близкими, с друзьями, если нет близких и друзей — со специалистами. Я в любом случае советую обсудить такие вещи со специалистом. В психологическом центре «Открытого пространства» есть бесплатная консультация для тех, кто побывал на митинге. 

Мы очень редко прибегаем к психологической помощи, а в такие моменты она очень нужна. Можно выдерживать самостоятельно, если груз и боль не такие большие. Но обсудить это нужно обязательно. 

— Во время протестов многие писали о конфликтах с близкими или коллегами из-за политики. Видно, что это тоже очень сильно расшатывает людей эмоционально. Как поступать в таких конфликтных ситуациях, чтобы не доводить их до предела?

— Очень сложно с семьей и коллегами, потому что нам всем хочется, чтобы близкие люди разделяли наши убеждения, нам важно чувствовать сопричастность. Но наши близкие, друзья, коллеги и все окружающие — это отдельные от нас люди, и у них есть полное право быть с нами несогласными. И вот это нужно, мне кажется, тоже как-то обдумать для себя. Мы спорим, отстаиваем свою точку зрения, нам важно, чтобы ее услышали и поддержали, чтобы ее разделяли. Но никто не обязан этого делать, и никто не обязан объяснять и доказывать свою точку зрения. Мне кажется, что конфликты в этой ситуации, скорее, обнажат какие-то острые углы, а не сгладят их. Поэтому я бы советовала не вступать в споры, которые заведомо не будут полезны. 

Если есть шанс убедить собеседника, открыть ему глаза на какие-то события или факты — это прекрасно: может быть, он честно заблуждается, а мы ему что-то расскажем, и он по-другому посмотрит на ситуацию. Но большинство наших близких в такое тяжелое время не способны на конструктивный диалог. Родители очень боятся за своих детей, и, смею предположить, им все равно, что их ребенок говорит. Для них главное, чтобы он был жив и здоров. Сейчас им что-то объяснять и доказывать — ну, такое себе занятие. Поэтому важно понимать, какова ваша точка зрения, и не сомневаться в ней, и тогда точка зрения других людей становится равноценной, а согласны вы с ней или нет — это уже другой вопрос.

— Уже анонсированы новые митинги, появляются новости об уголовных делах, поэтому напряжение растет. Как уберечь себя, не сорваться и не выгореть эмоционально?

— Я сама вместе со всеми очень тревожна в этот момент, мне тоже очень тяжело, потому что я часть этого мира, часть этой страны. Мои друзья и знакомые выходят на улицу, ходили в субботу гулять. Мне было сложно — я оставалась дома. Я приняла такое решение, и было очень тяжело дожидаться, когда они все вернутся. Когда наступают тяжелые времена, я вспоминаю Ницше и Виктора Франкла. Ницще — из-за знаменитой цитаты: «Если у человека есть “зачем” жить, он может выдержать любое “как”». И Франкла, потому что, будучи в концлагере, он черпал свои силы в том, что хорошо понимал, что он делает и для чего. Потому что, когда внутри нас есть на что опираться, нам всегда легче — мы понимаем, для чего мы существуем и для чего принимаем то или иное решение. 

Протестующие на митинге, с психологическими сложностями после митинга можно обратиться в бот
Фото: Юрий Белят

Я сейчас лично для себя стараюсь находить смыслы, которые помогают мне концентрироваться и не расползаться, не уходить в панику. В такие тяжелые времена нет универсальных советов, к сожалению. Было бы здорово, если бы мы все могли по одному рецепту внезапно успокоиться и проснуться завтра утром мирными и счастливыми. К сожалению, это невозможно. Поэтому каждый для себя должен решать, что для него сейчас происходит. Это переломный момент в истории нашей страны, наших городов и семей и в наших личных историях. Мы часть большого и значимого, мы должны понимать, какую роль мы здесь играем, и прислушиваться к себе. Осознавать, что мы существуем здесь и сейчас. Да, страшно, да, ужасно. Но у нас есть люди, которых мы любим, и люди, которые любят нас. Это, наверное, самое простое, на что можно опираться. Очень большое и очень объемное: любовь, милосердие, поддержка. 

Редактор
Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.