Казань, посади педофила

Что на самом деле произошло в Бугульме,
где отец полуторагодовалой девочки «психанул»

В начале апреля суд в Татарстане оправдал мужчину, которого обвиняли в сексуальном насилии по отношению к его полуторагодовалой дочери. В июне об этом стало известно журналистам — и в соцсетях развернулась масштабная кампания с требованиями осудить насильника; досталось не только обвиняемому, но и его жене, которая встала на его защиту. Специальный корреспондент «Холода» Мария Карпенко отправилась в Бугульму и выяснила, как жизнь многодетной семьи из Бугульмы перевернулась после одной смены подгузника.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.


— Ва-си-ли-са!

Темноглазая женщина, одетая в синий форменный фартук с надписью «Спасибо за покупку», свешивается через перила крыльца маленького продуктового магазина. Она высматривает девочку, которая носится по детской площадке неподалеку.

— Василиса! Где Матвей?

— Не знаю!

— Найди его, пусть идет домой, папе надо в магазин за памперсами сходить!

Из глубины двора, окруженного многоэтажками, к крыльцу продуктового подходит коротко стриженный мальчик в футболке и спортивных штанах — на вид пятиклассник. Это и есть Матвей. Мать — 33-летняя Анна Милкова — отправляет его домой, чтобы не оставлять в одиночестве младшую сестру — двухлетнюю Алину. Матвею уже 11, и ему доверяют следить за ребенком. Василисе — средней сестре — пока всего шесть лет, так что на нее эта повинность не распространяется.

Анна Милкова, ее мужа Сергея Кукушкина обвинили в насильственных действиях сексуального характера по отношению к дочери
Анна Милкова

Спустя пару минут из того же подъезда выходит невысокий узкоплечий мужчина в спортивной куртке поверх рубашки. Это 27-летний Сергей Кукушкин — отец двухлетней Алины и отчим Матвея и Василисы, которого они называют папой.

Сергей вернулся домой два месяца назад. С ноября по апрель он жил под домашним арестом в квартире у своего отца. Его обвиняли в педофилии — сексуальном насилии по отношению к его тогда еще полуторагодовалой дочери.

«Все сделал — и остался»

С Сергеем Кукушкиным Анна Милкова познакомилась три года назад — она работала продавщицей в магазине «Ильдан», а он был ее постоянным покупателем. Когда Сергей заходил за продуктами, они постоянно болтали — и 8 марта он решил найти ее во «ВКонтакте», чтобы поздравить. Через месяц Сергей пришел в магазин к концу рабочего дня и предложил проводить Анну до дома. «Проводил один раз. Проводил два. Пошли погуляли, туда-сюда, пятое-десятое», — вспоминает она начало их отношений.

Анна Милкова и Сергей Кукушкин на работе Анны в Бугульме
Анна Милкова с Сергеем Кукушкиным

К тому моменту Анна уже полгода как рассталась со своим первым мужем — отцом Матвея и Василисы, бывшим полицейским Андреем Милковым. Они встречались с юности. «Я после школы хотела ехать в Самару учиться на стюардессу. Но вместо этого вышла замуж», — усмехается Анна. Проблемы в отношениях, по ее воспоминаниям, появились уже тогда: «С армии ждала его — а он там себе пассию завел. Я ее на вокзале за волосы оттаскала».

Разорвать отношения Анна решила именно потому, что супруг «гулял направо и налево»: «Как-то привел [другую женщину] прямо домой. Я пришла и выгнала ее босиком, в короткой юбке. Захожу [обратно домой] — а он на коленках стоит, что-то под диваном ищет. Я на карачки встала, его оттолкнула — а там капронки с трусами ее».

Работать муж Анне, по ее словам, не позволял: «Говорил: "Я буду работать, а ты сиди дома"». После того, как она родила второго ребенка — Василису — уже уволившийся из полиции Андрей уехал в Москву на заработки. «Сказал, что в магазине в охране работает, и там же, в подвале, на диване спит. А я потом во "ВКонтакте" нашла фотографии, где он у какой-то мадамы на кухне в обнимку».

Под конец, как говорит Анна, муж начал жить на две семьи. «Я просто-напросто в один прекрасный день закрыла дверь, окошки открыла и все его вещи выкинула, — рассказывает она. — А он — ни прости, ни извини, сказал только: "Где мой баян?"». (Милков на сообщения «Холода» не ответил.)

Анна Милкова, ее муж Сергей Кукушкин менял подгузник дочери, а потом его обвинили в изнасиловании
Анна Милкова

С Сергеем все было по-другому. Если бывший муж, по словам Анны, совершенно не помогал ей по дому — и играл «в танчики», пока она собирала новую кровать — то Кукушкина она в первые же дни близкого знакомства попросила помочь с «мужской работой»: «У меня же ремонт здесь был — не повешена была гардина. Мужика-то нету. И я попросила: Сереж, повесь, пожалуйста, гардину. И все — он мне шкафы повесил, гардину повесил, сразу все, что нужно, сделал. Я ему ключи дала от квартиры, он все сделал — и остался».

Сергея Анна сразу предупредила, что у нее двое детей. «А он: Мне все равно. Я их приму как своих. Ну, как обычно мужчины говорят», — усмехается она. «Я сразу понимал, на что шел. Страшно не было», — говорит сам Сергей.

Спустя четыре месяца отношений Анна забеременела их с Сергеем совместным ребёнком. Беременность протекала тяжело — Анна постоянно лежала в больнице, оставляя детей на гражданского мужа. Матвей и Василиса очень скоро — через две недели после того, как отчим появился в их жизни — стали называть Сергея папой, говорит Анна. «Матвей же щупленький — ничего делать не хочет, сидит за компьютером. Сережа с ним идет в парк, на спортивную площадку, заставляет подтягиваться. Василису научил хорошо читать для первоклассницы», — рассказывает 16-летняя подруга Анны Альбина Мустафина (имя несовершеннолетней героини изменено).

Постоянной работы у Сергея не было — сперва он проводил интернет в квартиры, потом зарабатывал на иногда появляющихся «шабашках» как плотник-кровельщик. Поэтому, когда Анна после родов вышла на работу, заботу о детях снова взял на себя Сергей. Он был первым, кто увидел, как их младшая дочь Алина начала ходить.

Привычный распорядок жизни семьи нарушился вечером 27 октября 2019 года, когда в квартиру, где Сергей находился с Матвеем, Василисой и Алиной, пришли сотрудники полиции — и задержали его по подозрению в насильственных действиях сексуального характера по отношению к его собственной дочери.

«Если ты докажешь, я за него сяду»

В тот день Анна ушла на смену — она работала тогда в «разливайке» под названием «Пиво даром» в 15 минутах ходьбы от дома. График — неделю работаешь с полудня до двух ночи, неделю отдыхаешь.

С детьми, как всегда, остался Сергей. После полудня он отлучился из дома — отнес жене на работу обед, оставив дочерей минут на 20 под присмотром старшего сына. Выкурил с ней по сигарете, выпил бутылку купленного у нее же пива и вернулся домой, где стал смотреть телевизор. Ближе к вечеру муж с женой поссорились в переписке в WhatsApp. Сергею не нравилось, что что жена принимает в подарок детские вещи от незнакомцев: «Что мы, бомжи, что ли, побираться?».

Примерно в половину десятого вечера Анна получила от мужа голосовое сообщение — он говорил, что Алина обкакалась. Она велела ему поменять подгузник. Через 20 минут муж прислал новое сообщение — и сказал, что, пока он менял дочке памперс, у нее из влагалища начала сочиться кровь.

Анна быстро позвонила своей подруге и соседке Альбине и попросила ее прийти к ним в квартиру — посмотреть, что с дочкой, и найти ее медицинские документы. А сама села в такси и поехала домой, даже не закрыв на ключ пивную.

Когда Анна приехала домой, младшая дочка — по словам обоих родителей — лежала на диване и уже не плакала. Заплакала только, когда мать взяла ее на руки. Анна расстегнула подгузник и увидела, что он в крови.

Сергей с Анной позвонили в скорую; мать объяснила, что у дочери пошла кровь после того, как отец поменял ей памперс. Диспетчер предположила, что у девочки просто царапина — но мать сказала, что крови для царапины слишком много.

Машина скорой приехала через считаные минуты. Анна и Сергей вместе поехали с Алиной в стационар. В бугульминской больнице детского гинеколога не оказалось, и скорая повезла мать с дочерью в соседний город Лениногорск. Мужа Анна отправила домой — сидеть со старшими детьми.

В больнице в Лениногорске хирург наложил Алине шов на рану. У нее нашли не только внешние, но и внутренние повреждения (в частности, гематомы и кровоподтеки), при этом целостность девственной плевы не была нарушена. Госпитализировать, по словам матери, дочку не предлагали: «Велели промывать хлоргексидином и мазь за 13 рублей прикладывать».

На выходе из больницы Анну встретили полицейские. Их коллеги в тот момент уже стучали в дверь ее квартиры, чтобы задержать Сергея.

Сергей Кукушкин в магазине, его дом обыскали после обвинения в изнасиловании дочери
Сергей Кукушкин

Ночью, когда Анна с дочкой на руках вернулась из больницы, Кукушкина уже увезли, но в ее квартире было полно народа — оперативники, криминалисты, следователи. Они обыскивали дом: изымали влажные салфетки, памперсы, постель, детские колготки, нижнее белье мужа. Анна уложила детей. Попросила приехать переночевать с ними бывшую свекровь (с ней она и после развода поддерживает нормальные отношения). И потребовала от полицейских взять ее с собой в опорный пункт, чтобы она смогла поговорить с Сергеем.

«Я сказала: "Я поеду. Мне пофиг, я буду сидеть там и ждать, когда вы дадите мне с ним поговорить". Они мне: "Нет, ты не поедешь, не имеешь права". Я просто молча вышла и села в [полицейскую] машину, — вспоминает Милкова. — Они, конечно, когда увидели, говорят — выходи. А я говорю — нет, я не выйду. Им пришлось — с психом, со злостью, конечно — меня везти в полицию». Анна говорит, что в невиновности Сергея не сомневалась «ни секунды»: «Я знаю его от и до. Чтобы бросить человека в такой, извините, ситуации, надо, наверное, быть самым последним [говном]».

На глазах жены Сергея, пристегнутого наручниками к одному из оперативников, повели на допрос. «Когда он спустился, я [подошла к оперативнику] — ну, понимающий, скорее всего, человек — говорю: "Прям, пожалуйста, пять минут", — рассказывает она. — Он говорит: "Давайте пять минут". Сам держит Сергея к себе пристегнутым. Я вижу, у него глаза большие: испугался, что поверила [в его виновность], думает, сейчас, наверно, буду его бить-лупить, убью на месте. Но нет: я его сразу тут же обняла. Говорю: держись, со всем этим разберемся, только не делай глупостей».

Анна вспоминает, что, пока она разговаривала с мужем, на лестнице неподалеку стоял следователь Эдуард Мифтахов, которого спустя два дня назначат главой бугульминского следственного отдела. Ей показалось, что он смотрит на их объятия «зло», — а после того, как Сергея увезли, следователь спросил у нее, как она может обнимать человека, который изнасиловал ее дочь.
«Я говорю: ты свечку держал? — повышает голос Анна, пересказывая разговор со следователем. — Свечку держал над ними, как он ее насиловал? Ты что-то хоть сделал, чтобы доказать то, чего он не делал? Я говорю: докажи! Если ты докажешь, я за него сяду — я его убью просто».

Когда Анна рассказывает, как полицейские стыдили ее за то, что она «живет с педофилом», Сергей слегка улыбается. Он молча моет кружки, затем присаживается на табуретку сбоку от жены и пьет чай, слегка ссутулившись и прижав локти к телу. В разговоре он почти не участвует — не перебивает и не поправляет жену, пока та рассказывает о происходивших с ним событиях.

За те пару дней, что Сергей сидел в изоляторе временного содержания — в Бугульме его называют «подвал», — Анна успела собрать ему передачу. «Когда сигареты ему собирала, я умудрилась на сигарете написать маляву, как это на зоне говорится, — усмехается она. — Не знала просто, куда сунуть записку. Он уже потом мне рассказал, что ему кто-то [из сотрудников правоохранительных органов] говорил — мол, жена тебя бросила, ты ей не нужен. А я даже в этой маляве, в этой записочке написала: "Держись, мы с тобой, мы тебя любим". Все, на что хватило сигареты».

Искать видеоинструкции на Youtube о том, как собирать передачи заключенным, Анне помогала подруга Альбина. Она вспоминает, что, пока Сергей был под следствием, его жена «очень много плакала». «Приходила с работы — и пока не выплакаюсь… [Встаешь утром] с такими вот синяками — тоналка — и стоишь опять [за прилавком], рисуешь на себе улыбку, — говорит и сама Анна. — Опять же, вечером приходишь, детей спать укладываешь — и опять ревешь. И так изо дня в день. Смотришь вот на алкашей… Они все запивают свои проблемы, горе. А я не вижу в этом [смысла] — ну напьюсь я, ну станет мне легче, но завтра-то будет в два раза тяжелей — и голова [будет] болеть».

В ночь после того как Сергея увели полицейские, детей забрала к себе бабушка — мать первого мужа Анны (она не ответила на сообщения «Холода»). Когда Матвей с сестрами вернулись домой, матери пришлось объяснить старшему, что произошло. «Я ему сказала: то, что произошло с Алиной тогда, когда кровь шла — папу за это арестовали. Папа ее поранил нечаянно, и полиция подумала о нем плохо. Детей было не узнать: один плачет в одном углу, другая — в другом, — вспоминает мать. — Алина каждое утро просыпалась, и как только встанет в кроватке, [сразу говорит]: "Папа". Она ползком, ползком — вдоль диванчика могла пройти, за что-то держась. И вот она постоянно вдоль дивана пройдет и на дверь показывает — что вот сейчас придет [папа]. И все, у меня опять ручьем слезы, потому что [дочка] папу зовет, а папы нету».

Анна Милкова и Сергей Кукушкин дома, Анна не верит в вину Сергея
Сергей Кукшкин и Анна Милкова дома

Спустя четыре дня после происшествия, 1 ноября, суд отправил Сергея Кукушкина под домашний арест по месту прописки — и он пять с половиной месяцев прожил в квартире у своего отца. Дети, по словам Анны, все это время рисовали Сергею рисунки. «Писали записки ему. Не под мою диктовку. Пришла с работы как-то раз, убиралась, кушать готовила, чтобы назавтра они поели. И тут Матвей мне несет конвертик такой — сами сделали, скотчем залепили — вот, передай деду, дед передаст папе, — рассказывает она. — Они рисовали дом, как он рубит дрова, как он жарит шашлыки. Потом, когда все уже закончилось, когда его оправдали, я пришла [домой к отцу Сергея] — все эти рисунки, все эти записки Сережа повесил на стену».

Больше всего Анна боялась, что Сергей покончит с собой. «У нас был такой уже случай в [соседнем] поселке, — объясняет она. — Дедушку оставили с внучкой, он ей тоже как-то повредил. Его начали гнобить соседи. Он повесился дома. И через два дня произошел суд — его оправдали». (Подтверждений этой истории «Холод» не обнаружил; Анна пояснила, что пересказала ее с чужих слов.)

«Короче, психанула»

«Я прожила с ним три года, и я знаю человека от и до, — говорит Анна, объясняя, почему не верит в версию о том, что ее муж намеренно применил насилие к дочери. — Мы вместе готовим, даже вместе моем посуду — он моет, я протираю, я мою, он протирает. Вот так вот. Мы все делаем всегда вместе. И я даже знаю — я что-нибудь скажу в шутку, мы сидим смеемся, я отвернусь — и я знаю, что он мне корчит рожу. Я говорю: "Я все вижу!". Я, говорю, сейчас тебе язык оторву. А он — "Откуда ты знаешь?". Мы одновременно можем произнести фразу. Мы думаем с ним одинаково. Я знаю этого человека».

Анна описывает Сергея как человека «стеснительного»: «Он громко никогда ничего не скажет». «Я слабый человек, необщительный, я не любитель всяких ссор, выяснений, — подтверждает Сергей. — Не такой я человек, чтобы кому-то боль причинить».

Он вспоминает, что в прошлом на него уже «пытались повесить» уголовное дело — сосед, по словам Сергея, несправедливо обвинил его в краже, но почти сразу же от своих претензий отказался. Больше за всю свою жизнь, говорит Сергей, с правоохранительными органами он не сталкивался.

Это неправда: судя по базе судебных решений, в апреле прошлого года в отношении Сергея возбудили уголовное дело за угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Заявление в полицию после семейного скандала написала Анна Милкова. Как говорится в решении суда, пьяный муж подошел к ней сзади, «схватил предплечьем правой руки за шею, положил на пол лицом вниз, сел на нее сверху и стал душить».

До приговора дело не дошло — процесс прекратили в результате примирения сторон. Судье Анна сказала, что Сергей перед ней извинился, и она его простила.

Сам Сергей на вопрос об этом уголовном деле отвечает неохотно: «С Анькой мы ругались. И все, из-за этого только».

Анна, услышав вопрос об этом конфликте, закрывает глаза и напряженно улыбается: не хочет рассказывать. «Он тогда выпил, пришел домой. А у меня отец пил по-страшному — я ненавижу это, — все же объясняет она. — Я, короче, психанула — Алинка тогда в ходунках бегала — я взяла, его ходунками ударила с психу. Он был на кухне, у нас скалка лежала на столе. Он ее взял — и в меня. У меня шрамик на лбу остался. И чтобы его как-то утихомирить, я написала заявление [в полицию]», — объясняет Анна. Она утверждает, что муж повалил ее на пол, потому что пытался успокоить: «Я псих по характеру».

Анна Милкова дома, где ее муж, Сергей Кукушкин, менял подгузник их дочери
Анна Милкова

В этом конфликте Анна винит себя. Она вспоминает, что, когда ее пьяный отец кричал на мать, та, в отличие от нее, не злилась, а соглашалась с ним. У отца был, по словам Анны, «трудный характер» — он мог ударить ее бабушку и тетю, хотя на нее саму и ее мать руку не поднимал.

«Помню, мамка приходила с работы — [отец] пьяный. И он начинал: "Где ты шлялась, иди туда, откуда пришла…" И вот она — спокойно, потому что знала, что нельзя с такими грубо — "Все, Витенька, щас-щас, я только ужин приготовлю, тебя покормлю и пойду!". Меня накормит, его накормит, его уложит спать на кресло, меня — они спали отдельно — вместе с собой на диван, — рассказывает Милкова. — И все спокойно, нормально — на следующее утро уже сидят на кухне, разговаривают».

Анна утверждает, что тот раз был единственным, когда Сергей поднял на нее руку. Ни до, ни после, по ее словам, до рукоприкладства их конфликты не доходили. На вопрос о том, почему она сразу написала заявление в полицию, Анна отвечает: «Чтобы преподать урок».

«Человек простой, спокойный»

Сергей Кукушкин рос без матери: она умерла, когда ему было три года. Его воспитывали отец и бабушка; иногда из Нового Уренгоя приезжала сестра отца — Нина Степанова (фамилия героини изменена по ее просьбе). По воспоминаниям Нины, мать Сергея крепко выпивала. Пил и отец, но, по ее словам, значительно меньше. «Когда Сережа был маленький, Шурка [отец] в нем души не чаял, лелеял, берег. Относился очень душевно, тем более, он без матери рос, — рассказывает Нина. — Шурка больше не женился и всегда говорил — люблю Сережку больше всего, он у меня на первом месте. И в школу сходит, и окна [в классе] помоет — даже учителя его хвалили как отца. Старался [всегда] купить что-нибудь ему, куда-то пойдет — подарочек несет». (С отцом Сергея Александром Кукушкиным «Холоду» поговорить не удалось.)

Сергей Кукушкин дома с собакой, которую хотела средняя дочь
Сергей Кукушкин

Когда Сергея отдали в первый класс, он не справился с программой — тетя объясняет это тем, что мальчик не ходил в детский сад и не был подготовлен к учебе. Поэтому его перевели в коррекционную школу. После девяти классов Сергей поступил в техникум. По воспоминаниям тети, мальчик с детства был необщительным — зато очень любил животных: «Как-то женщина несла двух щенят топить. Он одну собачку взял, спас, и она до сих пор живет, выросла большая». До встречи с Анной серьезных отношений — таких, чтобы «домой привести, познакомить» — у Сергея не было, говорит тетя. Встречаться с девушками он начал лет в 17-18 — и все они были намного старше его, вспоминает товарищ Сергея Артем Савельев (имя героя изменено по его просьбе), с которым они общались в юности.

Савельев говорит, что Кукушкин — «человек простой, спокойный, слова лишнего не скажет, никуда не лезет»: «Вывести его из себя очень трудно, я даже и не видел, чтобы он выходил из себя, не помню, чтобы он дрался». Все конфликты, в которых на глазах Артема участвовал Сергей, — это ссоры с отцом. «Иногда бывало такое, что Серега приходит домой, везде бардак, ни жрать, ни ******* [переспать] — и отец пьяный лежит. Конечно, любому не понравится. Ну, покричат — и все», — вспоминает Артем. До драк эти конфликты, по его словам, не доходили. При этом тот факт, что Сергей, несмотря на спокойный характер, применил насилие к жене, Артема не удивляет: «Ну, все же девки — ******** [выносят мозг], вымораживают реально. Рано или поздно с человеком это может произойти, это бытовуха, понимаешь». Соседка Сергея и Анны по дому (попросила не называть ее имя) говорит, что «плач и крик детей из их квартиры не слышала», но между супругами «ругань бывала»: «А бьет или не бьет [муж жену], не могу сказать».

Сергей Кукушкин, собака и его дочь, которой он менял подгузник и у нее из влагалища начала сочиться кровь.

Близкий друг Сергея Роман Севостьянов, знакомый с ним с восьми лет, подтверждает: в детстве тот был «тихим, спокойным и скромным». «Он был поумнее многих, хотя учился в десятой [коррекционной] школе, — вспоминает Роман. — Однажды, лет в 17-18, отговорил нас от попытки ограбления. В компании он был самый спокойный — любой мог сделать что угодно, не подумав о последствиях, даже криминальное. Он таким не был — всегда думал, прежде чем что-то сделать, и делал все правильно, в отличие от других». Только однажды Сергей, вспоминает его друг, оступился — в 2018 году угнал велосипед. «Но это он пьяный был, шел домой ночью от друга, — говорит Роман. — И потом этот велосипед старшему сыну отдал».

Серьезных проблем с алкоголем у Сергея не было, утверждает Артем Савельев, — он выпивал, но гораздо меньше, чем его отец. А выпив, не дебоширил: самое странное, что на его памяти Сергей сделал пьяным, — позвал друзей купаться, а приехав на пляж, потрогал воду и передумал.

После семейного скандала, закончившегося уголовным делом, Сергей перестал напиваться, утверждает Анна, — по ее словам, когда они жарят в саду шашлыки, он обходится парой бутылок пива, а дома чаще пьет энергетики или «нулевку». При этом психиатрическая экспертиза, которую провели во время следствия, показала, что у Сергея алкогольная зависимость в активной стадии. В день, когда Сергей травмировал дочь, он действительно выпил пол-литра пива, говорит Анна, — но это было за несколько часов до происшествия.

Близкие Сергея Кукушкина, как и его жена, считают скандал вокруг уголовного дела беспочвенным. «Люди серьезные, хорошие, — рассуждает о племяннике и его жене Нина Степанова. — Эта вся шумиха выеденного яйца не стоит».

«С вами Фап Фапыч Мастурбаев»

Дело о насилии в отношении полуторагодовалой Алины расследовалось четыре месяца. Руководитель бугульминского следственного отдела Эдуард Мифтахов занимался им сам. Следователи пришли к выводу — и в прокуратуре с ними согласились, — что Сергей Кукушкин нанес вред дочери умышленно. «Мы полагаем, что случайно совершить эти действия в принципе невозможно», — сказал «Холоду» прокурор Бугульмы Артем Кривоносов.

В числе доказательств, на которые опирается обвинение, — история браузера в телефоне Сергея, изъятом во время следствия. Данные истории браузера учитывались «при определении мотива», говорит заместитель прокурора города.

Когда следователи изучили телефон Сергея, они увидели сохранившиеся в истории браузера запросы порнороликов, следует из обвинительного заключения: «нежный секс с утра», «возбужденная украинка», «русское порно», «молодой дембель жестко оттрахал дочь капитана после секс-пыток». Последний такой запрос («жесткий секс женщины») был набран 10 октября, за 17 дней до инцидента. «Сами понимаете, у мужиков есть такой минус — они смотрят порнушку. Ну и какая разница, пусть смотрят, да? Это даже не задевает меня, ничем абсолютно, — говорит Анна. — Когда у него забирали вещи, следователь порылся у него в телефоне и нашел вот эти… всякие. И взял, галочку поставил, что вот, он смотрел порнушку». Запросов, которые свидетельствовали бы о том, что с телефона Сергея просматривали детское порно, согласно обвинительному заключению, следователи не обнаружили.

Сергей Кукушкин с дочерьми и собакой
Сергей Кукушкин с детьми

О том, что она замечала у мужа в телефоне вкладки с порнографией, Анна сказала и следователям. Однако сам Сергей на допросе заявил, что порно не смотрел. «Ну, я не любитель таких видео, я не смотрю такие видео. Вот даже как-то мы с [Анной] пытались посмотреть порнуху, просто посмотреть, посмеяться, че вообще вытворяют — нет, [не понравилось], — утверждает он в разговоре с «Холодом». — Ну, а че? Какие-то мужики, плетки, это че, это нормально, что ли?».

Порно — не единственное, что привлекло внимание следователей. Открыв YouTube на телефоне Сергея, они увидели, что 27 октября в браузере проигрывалось видео, в котором блогер рассказывает о секс-игрушке — мастурбаторе, который можно заказать на AliExpress. «Всем привет, ребята, с вами Фап Фапыч Мастурбаев, и сегодня мы с вами распаковываем вот эту вот штуку — искусственную вагину», — говорит мужской голос за кадром. Автор видео открывает посылку и показывает, как выглядит силиконовый мастурбатор, засовывая в него пальцы. Скриншот кадра, на котором блогер погружает указательный палец в отверстие игрушки, следователи приобщили к делу. «[Прокурор настаивал], что якобы это видео я смотрел для того, чтобы своему ребенку [то же самое] сделать. Вот он на этом уперся и держится за это», — объясняет Сергей.

Вопросы о содержимом телефона Сергею и его жене следователи стали задавать в конце января, спустя три месяца после возбуждения дела. На допросе Сергей сказал, что не помнит, смотрел ли видео с мастурбатором. Анна, которую допрашивали в тот же день, заявила, что никаких видео на телефоне мужа не смотрела ни 27 октября, ни раньше.

Сейчас у Анны есть объяснение того, как этот ролик оказался в истории браузера ее мужа. «Мы как-то уложили детей спать. Смеялись, прикалывались, и у меня на телефоне села батарейка, я отложила свой телефон, взяла телефон Сережи. И получается, мы ну, прикольнулись. Я залезла на "Алиэкспресс", стала искать секс-игрушки, просто посмеяться, — рассказывает она. — Нашла страницу, где была вагина. Там, резиновая, не резиновая, не знаю. И получается, что там на картинке мужская рука сует туда два пальца. И прокурор за это зацепился и гнет на то, что Сережа смотрел, как засунуть ребенку два пальца».

Когда именно она вспомнила, что смотрела это видео с телефона мужа, Анна сказать затрудняется: «Дня, может, через два [после происшествия]… Сидела, курила, думаю: блин, а это же мое. Или, может, как раз в январе — я не помню даты все. Когда первый суд прошел, Сергей с адвокатом вышли, и адвокат говорит — нашли видео такое-то. Пришла домой, сижу и думаю, откуда же видео? А потом меня тюкнуло в голову. Я еще тогда над ним пошутила — не будет меня рядом, я тебе такое закажу». Сергей слова жены подтверждает: «С какого-то сайта что-то там она смотрела. Я не понял это видео. Я ей сразу сказал, выключи».

Сергей Кукушкин дома за компьютером, в истории браузера нашли просмотры порно
Сергей Кукушкин

Хотя Анна Милкова была с самого начала на стороне мужа, часть ее показаний прокуратура также использовала в качестве доказательства его вины. В обвинительном заключении о поведении Сергея рассказывается со ссылкой на его переписку с женой в WhatsApp. Следователь указал: после того, как отец Алины прислал сообщение о том, что у девочки кровотечение, мать предложила вызвать скорую — но Сергей этот вариант отверг.

В разговоре с «Холодом» оба родителя утверждают, что на том, чтобы вызвать скорую, настоял именно Сергей. «Я приехала домой и сразу ему говорю: "Сереж, давай только скорую не будем вызывать". Он говорит — почему? Он плачет, его трясет, — вспоминает Анна. — Я говорю: "Ты понимаешь, сейчас могут подумать неизвестно что". Он: "Давай вызовем". Я говорю: "Нет, Сереж, давай не будем. Я завтра сама схожу в больницу с ней. Просто скажу, что вот так и так. Даже если я скажу, что это я ее мыла, мне просто скажут — будьте осторожней". Потому что у меня нет, извиняюсь за выражение, пиписьки. А он мужчина. Он, видишь, сразу виноват, он насильник, он педофил. Все. Потому что по-другому у нас не могут».

Когда родители переписывались в WhatsApp, Сергей действительно написал, что скорую можно не вызывать, признает он: «Когда у нее пошла кровь, я что смог убрал, и [кровотечение] прекратилось. Я Аньке написал — типа, ладно, все, не надо [вызывать]. Ну, ребенок-то ползал, все, играл, радовался. Анька приехала, посмотрела, что памперс как бы… Ну, кровоточило чуть-чуть так. Я говорю, ну, если что-то серьезное, давай вызовем! Она говорит, не надо. Я говорю, а че нет? Ну, вот я и набрал номер [скорой]». Слово в слово этот диалог пересказывает подруга Анны Альбина, которая помогала семье готовиться к приезду врачей.

Старшего сына Анны Матвея — как очевидца — следователи тоже допрашивали. Его показания прокурор Артем Кривоносов перечисляет в ряду тех, которые подтверждают вину Кукушкина. Матвей, судя по цитатам из его показаний в обвинительном заключении, рассказал следователю, что рядом с Алиной в тот вечер Сергей «ничего с себя не снимал». В деталях процесс смены памперса мальчик не видел — он только принес Сергею чистый подгузник. Единственное, что в рассказе Матвея расходится со словами отчима, — это его слова о том, что Сергей умел ухаживать за Алиной, не раз менял ей памперс, и никаких проблем с этим у него раньше не возникало. О том, что Сергея учили, как ухаживать за детьми, сказал на допросе и другой свидетель — его друг Роман Севостьянов, который часто просил Кукушкина присмотреть за дочерью.

Сам же Сергей сказал «Холоду», что тем вечером он «чуть ли не в первый раз» переодевал дочь после того, как она покакала: «Жена всегда этим занималась. Я оставался [с детьми раньше], ну и че? Я менял-то [подгузники], блин, как — как мог. Там, одену, элементарно колготки сверху, и все. Такого, чтоб там убрать за ней или еще что… [не было]». «Раньше все делала я, — подтверждает Анна. — У дочки такой организм, что она может три раза в неделю только покакать. Мы даже по этому поводу лежали в больнице, когда Алина совсем маленькая была».

Главное же доказательство обвинения — это результаты судебно-медицинской экспертизы и показания эксперта, который постановил, что, если протирать промежность влажными салфетками снаружи, травмы, которые диагностировали Алине, причинить невозможно. А если поместить внутрь влагалища пальцы — такие травмы не исключены.

«Я не понял, что, откуда, как»

У Сергея Кукушкина маленькие, аккуратные руки с мозолями на ладонях. Между большим и указательным пальцами на левой руке — татуировка с буквой «С»: первой буквой имени. Сергей вертит в руках телефон, пока разговаривает, и экран то и дело вспыхивает. На заставке — его фотография в обнимку с дочерью Алиной.

Сергей Кукушкин одевает дочь

Вспоминая о том, как он менял дочери подгузник 27 октября, Сергей говорит, что не заметил, какое именно его действие привело к кровотечению. Он рассказывает, что вытер промежность девочки влажными салфетками и увидел кровь: «Я не понял, что, откуда, как, че, зачем». «У меня было на пальце кольцо [с надписью] "Спаси и сохрани". Оно треснутое у меня было и слетало — туда-сюда по пальцу. Может, когда я ее переодевал, я этим кольцом задел», — предполагает он.

Ту же самую версию — о том, что он вытер промежность дочери сначала памперсом, потом салфетками, но «внутрь влагалища ни пальцами, ни салфеткой не залезал, протирал лишь внешнюю часть» и только потом увидел слабое кровотечение — Сергей изложил и на первом допросе, вечером 27 октября. Но уже спустя два дня его показания поменялись.

Анна узнала об этом от адвоката мужа, защитника по назначению Салавата Раупова. Он позвонил ей и сообщил: Сергей написал чистосердечное признание.

«Я говорю — в смысле чистосердечное?.. — вспоминает Анна. — Я, конечно, разозлилась на [мужа] — какое может быть чистосердечное, зачем было что-то придумывать, если ничего не было?».

В чистосердечном признании Сергей написал, что поранил дочь, потому что «разозлился» и «не сдержался» — из-за ссоры с женой, из-за того, что старшие дети бегали и кричали, а младшая дочка «опять обкакалась». Разозлившись, он якобы «с силой засунул салфетку ей во влагалище двумя пальцами», — а когда девочка вскрикнула, и из влагалища у нее пошла кровь, испугался — и потому никому про это не стал рассказывать.

Адвокат узнал о том, что его подзащитный написал чистосердечное, только на следующий день — во время заседания суда по избранию меры пресечения. «Когда его привели, я сказал: "Ты зачем написал-то?" — рассказывает Раупов. — А он говорит: "Ребята сказали, тебе легче будет, признавайся"».

«Ко мне в подвал спускался какой-то сотрудник. Кто, я так и не понял — психолог, что ли. Другие же как [со мной разговаривали] — грубо, чуть ли не орали, хотели выбить из меня [показания]. А он разговаривал как-то по-другому, мягко, что ли, — вспоминает тот день Сергей. — Без адвоката он меня допрашивал. И он на меня чуть ли не надавил: "Ты знаешь, сколько тебе светит за это все? Чтобы тебе меньше дали, лучше сделай так, как я тебе скажу. То, что ты с женой поругался, на почве скандала можешь сказать, что ты психанул и засунул туда два пальца якобы. Якобы что ты пьяный был. И тебе меньше срок дадут, статья поменяется". Я не юрист, не знаю этих законов. Я послушал его и сказал так. Но этого ничего не было. Я ни с психу, ничего, я туда ничего не засовывал. У меня [во время этого допроса] просто, я не знаю, мозги отключились».

При этом, согласно обвинительному заключению, уже на следующий день после чистосердечного признания — 30 октября — Сергея снова допросили, уже в присутствии адвоката. На этом допросе он частично подтвердил версию, которую изложил в своем признании, — что был «раздражен» и «на нервах», что «не выдержал» и «сорвался», а потому засунул пальцы «с силой». Более того, согласно обвинительному заключению, в тот раз Сергей, отвечая на вопросы следователя, добавил, что поместил пальцы во влагалище «полностью — все фаланги двух пальцев вместе с салфеткой». Впрочем, после этого допроса в показаниях Сергея появилось уточнение — он сказал, что не осознавал, что может причинить вред дочке, и сделал все это, чтобы «убрать фекалии, которые находились внутри ее влагалища».

На вопрос «Холода» о расхождениях в его показаниях Сергей отвечает: «Я убирал [фекалии], а не совал [пальцы] же. Вытирал как мог. Там [внутри влагалища] тоже было [грязно], получается, да. Изнутри я тоже убирал, потому что там тоже было. Оно там присохло к тому же еще». На цитату из материалов дела о том, что он якобы — с его же слов — ввел во влагалище дочери «все фаланги» двух пальцев, он реагирует эмоционально: «Да ну, куда полностью, вы че! Не засовывал я туда так глубоко пальцы, нет, конечно. Не знаю, может, они дописали че!».

Психиатрическая экспертиза показала, что расстройства сексуального предпочтения — педофилии — у Кукушкина нет.

«Ты, говорю, не натягивай»

Пока Сергей был под домашним арестом, Анну вызывал к себе заместитель прокурора города Николай Вдовин. В кабинете вместе с ним, вспоминает она, был и глава следственного отдела Эдуард Мифтахов.

«Прокурор начал бочку катить — [говорит], как ты, дура, живешь с педофилом. Он изнасилует не только свою — он изнасилует и твою дочь. Я говорю — а вы доказали, что он педофил?.. — рассказывает Анна. — Как это — три года живем, говорю, я целый год, считай, пролежала в больнице беременная, Матвей [все время] в школе — Василиска всегда была с Сережей, он ее и спать укладывал, и в садик водил, насилуй — не хочу, извините. Если педофил».

Заместителя прокурора Анна, по ее словам, «послала матом». В ответ он вызвал сотрудников полиции: «Оформи, говорит, ее на пять суток. Я [им] говорю: пожалуйста, у меня дома трое детей одни. Я говорю, мне ***** [все равно] — он, прокурор, неправильно поступает. И охранник меня отпустил».

Анна Милкова с дочерью

Адвокат Сергея Кукушкина Салават Раупов считает, что обвинению было бы намного проще доказывать его вину, если бы мать Алины тоже выступала против него. Он предполагает, что именно из-за этого правоохранительные органы добились, чтобы Анна — спустя три месяца после возбуждения дела — написала заявление с просьбой привлечь мужа к ответственности.

Это написанное Анной заявление — в нем ничего не говорится о сексуальном насилии, только о причинении легкого вреда здоровью — фигурирует в списке доказательств, на которые ссылается обвинение. Милкова помнит, что написала его в тот день, когда ездила к следователю на очередной допрос — отпросилась с работы и села в такси прямо в фартуке, а потом вернулась за прилавок. Спустя пару часов к ней в магазин пришел оперативник.

«Мы с ним отошли в кабинет в подсобке. Он сказал, [что разговор] — только между нами и что его прислал Эдуард Тагирович [Мифтахов, глава следственного отдела]. Ну, он вроде как по-хорошему: "Вы знаете, вашего мужа могут посадить на двадцать лет, вы знаете, что с такими людьми в тюрьме делают…" Я, само собой, сижу реву — страшно же, — вспоминает Анна. — Вот, говорит, у него [Эдуарда Мифтахова] есть идея такая — если вы сейчас напишете заявление [с просьбой привлечь Сергея к ответственности за причинение легкого вреда здоровью], то, если ему будут давать строгач, то можно переключиться на эту, мол, статью, и ему дадут условку. Я как человек, не знающий законов, извините, — да, я написала».

На следующий день, говорит Анна, она поняла, что сделала, — но решила, что отказываться от заявления уже поздно. «Нашли ее, пришли к ней — психологию просто [применили], вот и все. Чтоб осудить можно было, чтоб усилить позицию обвинения», — рассуждает адвокат Салават Раупов.

Анна Милкова около работы, она с самого начала не верила в вину мужа
Анна Милкова

Раупов больше 20 лет проработал в Бугульме следователем, прежде чем выйти на пенсию и стать защитником по назначению. Он понятия не имел, что дело его доверителя Сергея Кукушкина станет таким резонансным: теперь журналисты обрывают ему телефон, а он еле справляется с тем, чтобы записывать их номера в кнопочный аппарат. Раупов вспоминает, какие в свое время расследовал преступления, и пренебрежительно морщится: говорит, что это дело незаслуженно «раздули из ничего». «Я следователю [Артуру Юрасову, который занимался делом вместе с руководителем следственного отдела Эдуардом Мифтаховым] говорю — Артур, тут ничего нет. Прекратить надо, говорю, Артур. И руководителю сказал, Мифтахову. Прекращай, не пойдет это дело, зачем вы это делаете? Извини, говорю, что я тебе это говорю, потому что ты молодой. Сам, может быть, не понимаешь. Я тебе говорю как старший товарищ со стороны. Ты, говорю, не натягивай», — вспоминает Салават Раупов.

В своей речи на последнем судебном заседании по делу Сергея Кукушкина Раупов настаивал на том, что обвинение не доказало главного — умысла в действиях отца. Чистосердечное признание Салават Раупов потребовал из числа доказательств исключить как добытое незаконным путем — обвиняемого допрашивали в отсутствие адвоката, его права не свидетельствовать против себя ему никто не разъяснил — и суд с ним согласился. «Прокурор запросил для Сергея 14 лет лишения свободы. Я говорю: за что, уважаемый прокурор? Он помогал своей дочери. Надо понимать, что тело хрупкое. Мне рассказать, что ли, как убирать фекалии, которые в глубине находятся, ну? Это же случайно получилось — не было умысла у него, не было желания свои сексуальные потребности удовлетворить, — вспоминает адвокат эмоциональную речь, которую произнес во время прений. — Раз не было умысла, то не было и преступления. Я сказал: прошу рассмотреть с позиций разума и справедливости, чтобы народ понял, что есть закон».

Единственным свидетелем, поддержавшим обвинение в суде, стала руководительница городского отдела опеки и попечительства Надежда Кузнецова. Она выступала в суде как законный представитель потерпевшей девочки: саму Анну Милкову суд по ходатайству обвинения отстранил от процесса, посчитав, что она выступает не в интересах дочери. Кузнецову, как говорит Милкова, родители Алины впервые увидели на суде — домой к ним она никогда не приходила. Выступая перед судьей, Кузнецова опиралась на данные специалистов органов социальной защиты, куда семью Анны и Сергея поставили на учет как «находящуюся в опасном положении» сразу после возбуждения уголовного дела. Руководительница отдела опеки заявила, что, с ее точки зрения, Сергей Кукушкин насилие по отношению к дочери совершить мог. В подтверждение этой версии она, согласно приговору, привела два аргумента: «обстановку дома» и тот факт, что Сергей учился в коррекционной школе.
Предположение сотрудницы органов опеки о том, что отец мог совершить сексуальное преступление «в силу своих умственных способностей», судья Лилия Ахметова принимать во внимание не стала. Не сочла она весомым доказательством и порно, найденное в телефоне Сергея, — эти материалы, написала она в приговоре, «соответствуют его возрасту и сексуальным потребностям», а их наличие не означает, что у него есть склонность к преступлениям. Переписку Сергея с супругой судья тоже интерпретировала не в пользу стороны обвинения: изучив сообщения, которые отец отправлял после происшествия, она сделала вывод, что тот ничего не пытался скрыть и рассказал жене все то же, что и суду во время заседаний.

Доказательства, представленные обвинением, «полностью согласуются» с показаниями свидетелей, которые говорят о Сергее как о заботливом отце, указала судья. Оснований не доверять показаниям самого Сергея судья тоже не нашла — она сочла их «правдивыми, соответствующими действительности и последовательными».

По сути, единственным доказательством, на основании которого следствие предъявило Сергею обвинение, были результаты судебно-медицинских экспертиз, констатировала Ахметова, — но они не говорят о факте сексуального насилия, а только подтверждают, что ребенку причинили травму. «Стороной обвинения не представлено доказательств, что в действиях Кукушкина имелся прямой умысел и желание удовлетворить свои сексуальные потребности», — заключила судья и вынесла Сергею оправдательный приговор.

Оба работавших по делу следователя — Эдуард Мифтахов и Артур Юрасов — отказались говорить с «Холодом».

«У нас не было задачи выяснить, виноват человек или нет»

На рабочем столе у заместителя прокурора Бугульмы Николая Вдовина стоит фотография жены и сына. На экране компьютера — несколько коротких абзацев текста: заранее приготовленная речь. Перед зданием бугульминского Дома правосудия — здесь под одной крышей располагаются все силовые органы — Николая Вдовина ждет десяток журналистов со штативами и микрофонами.

Именно Николай Вдовин полгода назад, в феврале, поставил свою подпись на обвинительном заключении по делу Сергея Кукушкина. Но в центре внимания журналистов зампрокурора оказался только 22 июня — после того, как в газете «Вечерняя Казань» вышла посвященная делу публикация. Материал, который процитировали сотни региональных и федеральных изданий, был опубликован под названием «"Просто психанул": В Татарстане суд оправдал мужчину, которого обвиняли в надругательстве над полуторагодовалой дочерью». Именно в этом материале Николай Вдовин впервые выступил с публичной позицией обвинения — и после этого за более подробными комментариями к нему обратилось столько журналистов, что пришлось устраивать брифинг.

«В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства сам подсудимый вину по делу признал. Его сильно разозлили ссора с женой и плач ребенка. Просто психанул и причинил телесные повреждения», — произносит заместитель прокурора подготовленный текст. Но как только журналисты начинают задавать вопросы, выступление рушится. «Мы же с вами договаривались о том, в каком ключе будем беседовать, — объясняет Николай Вдовин, пока операторы разочарованно складывают штативы. — Я не могу сказать больше, чем было согласовано. Ребенку расти, ребенку жить. Я все равно не дам информацию, которая будет нарушать его интересы. А что делают остальные источники — это на их совести».

Зампрокурора Бугульмы Николай Вдовин выступал в уголовном деле Сергея Кукушкина гособвинителем
Зампрокурора Бугульмы Николай Вдовин

На протяжении полугода о деле в отношении Сергея Кукушкина никто, кроме фигурантов и их близких, не знал: процесс был закрытым, потому что затрагивал интересы несовершеннолетней. Журналистка «Вечерней Казани» Регина Кириллова, которая впервые рассказала о сути обвинения и ходе закрытого судебного процесса, не указала источник информации — лишь изложила версию событий от своего имени, сопроводив ее комментарием зампрокурора Бугульмы и адвоката Кукушкина. При этом вскоре и сам Вдовин начал использовать в разговорах с журналистами фразу «Просто психанул», которая употребляется в публикации «Вечерней Казани». В беседе с «Холодом» Николай Вдовин не смог вспомнить в точности, откуда именно он ее почерпнул. «Наверное, [это его] цитата, — неуверенно сказал прокурор. — По-моему, да». И добавил: «Я посчитал, что раз эта фраза вышла [в публикации "Вечерней Казани"], значит, ее можно использовать, потому что она не противоречила материалам дела». Сергей Кукушкин говорит, что действительно использовал это слово, но уточняет: «Психанул-то я на Анну, но никак не на ребенка».

Вдовин утверждает, что не давал Кирилловой никакой информации, помимо своего авторизованного комментария: «Я далеко не первый источник, они [журналисты] со следствием общались».

В статье не говорилось, когда именно бугульминский суд вынес «обвиняемому в надругательстве» оправдательный приговор. Между тем, с момента судебного решения до момента первой публикации о нем прошло два с половиной месяца. До рассмотрения апелляции в Верховном суде Татарстана оставалось полторы недели.

Дочери Анны Милковой и Сергея Кукушкина дома
Дети Анны Милковой и Сергея Кукушкина

Версия событий, которую от своего имени излагает журналистка «Вечерней Казани» Регина Кириллова, отражает позицию обвинения. Кириллова подтвердила «Холоду», что ее рассказ опирается на аргументы прокуратуры, изложенные в апелляционном представлении, а о самом деле она узнала от знакомого следователя за несколько недель до публикации.

При этом некоторые утверждения журналистки не вполне точно передают содержание материалов дела. В тексте говорится, что «заявление о привлечении мужчины к уголовной ответственности написала его супруга» — но не уточняется, что заявление появилось спустя три месяца после возбуждения дела и что в нем говорилось не о сексуальном насилии, а о причинении легких телесных повреждений.

Журналистка сообщает, что выступать в защиту мужа мать пострадавшей девочки начала только в суде — и предполагает, что причиной тому послужил тот факт, что обвиняемый, несмотря на судебный запрет, контактировал с супругой, пока сидел под домашним арестом. Хотя запрет на встречи муж и жена действительно нарушали — они это признают, — Анна с самого начала разделяла позицию Сергея, это подтверждает в разговоре с «Холодом» и прокурор Бугульмы Артем Кривоносов.

Журналистка утверждает, что во время судебного заседания эксперт сообщил, что повреждения, нанесенные девочке, «случайными быть никак не могут» — хотя таких показаний никто из экспертов не давал: вопрос о том, случайно были причинены травмы или намеренно, лежит вне сферы их компетенции, они могут описать лишь механизм их причинения (Вдовин подтвердил это в разговоре с «Холодом»). Наконец, по версии автора публикации, Сергей Кукушкин именно во время суда «признался» в том, что «сорвал зло на ребенке» — хотя согласно приговору, как раз в ходе суда от чистосердечного признания обвиняемый отказался и подтвердил свои показания лишь в той части, что, будучи в «раздраженном состоянии» во время гигиенических процедур, «нажал сильнее, поскольку фекалии не оттирались». Регина Кириллова пояснила «Холоду», что о «признании» Сергея Кукушкина во время судебного заседания писала в апелляционном представлении прокуратура: «Он несколько раз менял показания. И суд оценил только те показания, где он говорил, что сделал это случайно, — а те, где говорил, что психанул, суд вообще не стал оценивать».

Самого Сергея Кукушкина (персональные данные в статье не раскрываются) автор текста называет «горе-папашей». «Мы очень старались не давать никаких оценок ситуации. Единственное, что я себе позволила — это "горе-папаша", потому что он в любом случае горе-папаша — сделал он это случайно или намеренно, — говорит Кириллова. — Обвинения серьезные, ими просто так разбрасываться нельзя. Мы, как говорится, свечку не держали. Но в приговоре действительно есть странности: я перед публикацией советовалась с юристами, и самое мягкое, что можно сказать — что приговор вынесен с большой степенью непрофессионализма». С самим Сергеем Кукушкиным и его женой журналистка перед публикацией связаться не пыталась: «У нас не было задачи выяснить, виноват человек или нет. Нас интересовал только факт о том, что он оправдан, а у прокуратуры есть претензии. Виноват он или невиновен — в этом не газета должна разбираться. Цели его заклеймить у нас не было».
С публикации «Вечерней Казани» началась волна возмущения в соцсетях — люди стали публиковать тысячи постов с тегами «Зверя в тюрьму» (вышел в топ в твиттере) и «Казань, посади педофила». В произошедшем они обвиняли не только Сергея, но и Анну — за то, что «оправдывает» мужа. «Ты разберись сначала! — недоумевает Милкова. — Зачем убивать человека за то, чего он не совершал. Зачем его сажать. Нет доказательств, нет причин, чтобы человека сажать — или, как там пишут во "ВКонтакте" в комментариях, расстрелять. Просто бред, это чушь, вот и все, что я могу сказать».

Спустя полторы недели после первой публикации о деле Сергея Кукушкина и начала кампании в соцсетях в Верховном суде Татарстана прошла апелляция. Суд отменил оправдательный приговор Сергею Кукушкину и отправил дело на новое рассмотрение.

При этом требования прокуратуры суд удовлетворил не полностью, а лишь частично. Вывод бугульминского суда о том, что факт совершения Сергеем Кукушкиным насильственных действий сексуального характера доказан не был, Верховный суд под сомнение ставить не стал, сообщил «Холоду» источник, знакомый с ходом судебного процесса. По его словам, единственная причина отмены оправдательного приговора — тот факт, что суд первой инстанции не дал оценку действиям отца Алины в части причинения ей легкого вреда здоровью.

Новое рассмотрение дела Сергея Кукушкина еще не началось: материалы не поступили в Бугульминский суд. Меру пресечения ему избрали еще более мягкую, чем прежде — подписку о невыезде и надлежащем поведении. Внешне эмоций по поводу того, что из оправданного он вновь превратился в обвиняемого, Сергей не проявляет. Его жизнь по-прежнему протекает между квартирой и магазином, где работает Анна: он готовит старших детей к учебному году, водит их на прогулку во двор, помогает жене в конце рабочего дня выкидывать скопившиеся в корзине для мусора кассовые чеки, ходит с ней за покупками в супермаркет по соседству и пьет безалкогольную «Балтику».

На кухне дома у Анны и Сергея темно — «новый светильник купили, не успели лампочки вкрутить», объясняет Анна. В углу — электрическая плитка с одной конфоркой. Над ней иконы в блестящих рамках. Из кухни видна гостиная — там на диване смотрит мультики с родительского телефона двухлетняя Алина. Над диваном — два плаката из тех, что продаются в магазинах подарков, розовый и голубой: «Мамины правила» и «Папины правила». На одном написано: «Мама всегда права», на другом — «Папа всегда прав».

Собака, которую просила дочь Анны Вилковой

Оставив на диване телефон, Алина, хныча, идет на кухню к маме. «Что ты, спать хочешь?» — Анна берет дочку на руки, проводит рукой по попе. «Сережа!» — кричит она мужу. «Поменять?» — отзывается он, забирая дочь из рук жены. Через минуту кричит: «Ань, иди сама меняй — она обкакалась!». Жена в ответ смеется и встает из-за стола.

Под ногами у Анны вертится щенок по кличке Демон, наполовину хаски. Собаку очень просила средняя дочь, Василиса, — и родители завели щенка после того, как Сергея выпустили из-под домашнего ареста. «Зря мы, наверное, его Демоном назвали. У нас был оправдательный приговор, все было хорошо. А только щенка взяли — пошли эти сплетни, — говорит Анна. — Вчера звонила начальница магазина. Говорит, вы с Сережей теперь как Пугачева и Галкин. Что ни откроешь, везде вы».

Обновление

13 августа 2020 года Бугульминский городской суд вынес повторный приговор Сергею Кукушкину. Его снова оправдали по статье о насильственных действиях сексуального характера, но признали виновным в причинении легкого вреда здоровью. Кукушкину назначили восемь месяцев исправительных работ, но освободили от наказания с учетом срока домашнего ареста.

20 июля 2020 года после публикации в текст были внесены изменения. Уточнен процессуальный статус руководительницы городского отдела опеки и попечительства Надежды Кузнецовой и формулировки в заключительной речи адвоката Салавата Раупова.

Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.