Канье Уэст приехал в Москву, и развлекательные медиа сошли с ума. С начала полномасштабной войны в Украине в России не было настолько статусного иностранного гостя. Baza сообщает, что концерт артиста состоится в Москве 6 сентября, но официальных подтверждений этому пока нет. Специально для «Холода» музыкальный критик Николай Овчинников («Войс») объясняет, почему Канье Уэст так подходит современной России.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Вы наверняка читали это в телеграм-каналах, но вот краткий пересказ: Канье Уэст прилетел в Москву на вечеринку по случаю дня рождения Гоши Рубчинского. Продюсерка Яна Рудковская намекнула, что рэпер заодно выбирает площадку для своего выступления в российской столице. Ксения Собчак тоже выразила надежду, что концерт Канье состоится в Москве — вероятно, осенью. Тем временем мошенники уже начали продавать фейковые билеты на шоу, а огромная толпа фанатов собралась у отеля Four Seasons, где остановился артист. Его приезд стал главной новостью минувших выходных, и вот почему.
Тут надо сперва объяснить, кем стал Канье Уэст за минувшие 10 лет. Его последний по-настоящему новаторский альбом — «Yeezus» с его абразивным звуком и перегруженным страстным битом — вышел в 2013 году. То, что было дальше, больше подходит не для музыкальных новостей, а для хроники то ли светской, то ли криминальной.
Вот буквально самая-самая верхушка новостей. Канье записал альбом — и устроил вечеринку в нью-йоркском зале, тупо ставя треки с айфона, — и весь мир (автор текста тоже) смотрел это в кинотеатрах. Канье записал альбом — и отложил его выпуск, и еще, и еще, — а когда издал, занялся переделыванием чуть ли не в прямом эфире. Канье заключил контракт с Adidas и, как выяснилось впоследствии, издевался над сотрудниками компании: шутил про евреев, рисовал свастики.
Канье то поругался, то сошелся, то снова поругался с уже бывшей женой Ким Кардашьян. Канье одевает свою новую спутницу Бьянку Цензори в странные костюмы — и это все выглядит откровенным издевательством и дегуманизацией. Канье выступает за Трампа. Канье сам хочет стать президентом. Канье борется с биполярным расстройством. Канье обвиняет еврейского доктора (он подчеркивает это), который ему поставил диагноз «биполярное расстройство». Канье приходит на правые подкасты, опять говорит про евреев, хвалит Гитлера — и ругается с Adidas.
Все это в какой-то момент превратилось в бесконечный поток сомнительных инфоповодов. Канье превратился в смесь Гуфа и Паши Техника — героя, пусть и уважаемого по совокупности заслуг, но ставшего анфан терриблем, а свои релизы использующего вместо сеансов психотерапии. Его жизнь стала перформансом, который неловко смотреть.
Музыка осталась в тени. При этом нельзя сказать, что Канье совсем скатился. Нет. Например, он экспериментировал с госпелами — немного нелепо, но занятно. Он записал интроспективный и саморазоблачительный альбом «The Life of Pablo». Он записал нервный и суетливый альбом «Donda». Он взял в соратники средненького мастера фитов Тай Долла Сайна и использовал его в качестве идеального спарринг-партнера на альбоме «Vultures» — тот звучит как подборка всего лучшего, что у Канье выходило за 20 лет: от хип-хопа с вокальными семплами, как на ранних альбомах, до дребезжащей электроники, как на уже упомянутом «Yeezus».
Не существует артистов, которые всю жизнь выпускают одинаково идеальные работы. Лу Рид подсдал в 1990-е, Боуи споткнулся в 1980-е, Том Йорк последние 10 лет заново ищет звук, подходящий под его дедовскую тоску. Невозможно выпускать большие альбомы один за другим. Но проблема не в этом.
Проблема в том, что об этих альбомах не хочется говорить из-за автора.
Этические установки касаемо поведения музыкантов за последние 70 лет изменились. В 1960–1970 годы были куда более допустимы агрессия, сексизм, высказывания на грани и за гранью — все это осуждалось, но и одновременно оправдывалось эксцентрикой или творческими задачами музыкантов. Сейчас так уже нельзя.
Сверхпопулярный ютуб-критик Энтони Фантано озаглавил свою «рецензию» на «Vultures» «unreviewable» — то есть «нерецензируемое»: не только потому, что сам альбом кошмарен (по его мнению), но и потому что невозможно и дальше делать вид, что автор отдельно, а его творчество — отдельно.
Канье Уэст хочет закопать себя — давайте не будем ему мешать.
Давайте, думаем мы. И все воскресенье следим за тем, как призрак рэпера бродит по Москве.
Зимой 2021 года режиссер Константин Богомолов написал для «Новой Газеты» колонку «Похищение Европы 2.0». В ней популярный театральный деятель и по совместительству муж Ксении Собчак сообщил нам, что «Европа — покинутый и оставленный на разграбление вишневый сад», только Россия может ее спасти, а особенно — «правая идеология вне радикальной ортодоксальности, но строго и непримиримо отстаивающая ценности сложного мира в опоре на сложного человека». В этом смысле начавшаяся спустя год война — спецоперация по спасению «вишневого сада», а Россия — «ноев ковчег» традиционных ценностей.
Канье Уэст — идеальный «сложный человек», который, будучи Богом (он сам это сказал, не я), может спасти нас от схождения (тут опять процитирую Богомолова) «в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти». И этот «сложный» (а проще сказать — «неоднозначный») герой вполне подходит современной Москве — равно как и Рубчинскому, такому же неоднозначному герою, обвиненному в педофилии. Приезд Канье — это как приезд Скотта Риттера или Такера Карлсона — проклятый (частично или тотально) на родине американец едет за почтением и похвалой в страну, где его поступки не будут вызывать осуждения.
Именно поэтому о приезде Уэста может восторженно писать журнал «Москвичка» Кристины Потупчик, а официальная пресса — следить за каждым его чихом. Потратившие миллионы рублей на ненависть к Западу и память о военных победах люди теперь готовы с гоголевским восторгом следить за предполагаемыми передвижениями гражданина США, который хвалил Гитлера.
