6 мая студента магистратуры Павла задержали на Арбате. Сотрудники полиции привезли его в военкомат, где от него потребовали доказать наличие отсрочки. Там, по словам Павла, один из полицейских, служащих при военкомате, душил его и заламывал ему руки. В итоге Павел подписал повестку, снял побои и планирует подать жалобу на действия сотрудников военкомата. Он рассказал «Холоду» о том, как это было.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
План «Призывник»
Я работаю на Арбате. Днем 6 мая вышел из офиса, чтобы перекусить, и отправился к магазину «Ароматный мир». Около него остановился, чтобы ответить на сообщение начальника, и в это время ко мне подошли двое сотрудников полиции. Они спросили, есть ли у меня документы. Я ответил, что документы остались в офисе, который находится в двух минутах ходьбы отсюда, и я могу их принести. Один из полицейских сказал: «Нам быстрее будет тебя проверить в отделении». Меня отвели в отдел полиции по району Арбат, где продержали около получаса.
Потом появился третий полицейский и заявил, что меня нужно везти в военкомат. Я стал возмущаться — спрашивать, на каком основании, ведь я приписан к другому военкомату. Но под их напором все-таки сел в машину.
По дороге мы остановились, я вышел покурить. Там я продолжал задавать им вопросы, снимая происходящее на телефон. На вопрос, почему меня везут в военкомат, один из полицейских ответил, что действует в рамках «мероприятия “Призывник”».
«Тебе это было нужно?»
Когда меня доставили в военкомат, одна из сотрудниц сразу спросила, есть ли у меня отсрочка. Я ответил, что есть, поскольку я студент магистратуры. Она говорит: «Докажи». А как я докажу, когда все документы — приписное, студенческий и паспорт — у меня остались в рюкзаке в офисе? Я продолжил возмущаться.
Следом подошла сотрудница военкомата Мухина Елена Сергеевна (временно исполняющая обязанности начальника отделения подготовки и призыва граждан на военную службу военного комиссариата Тверского района Москвы. — Прим. «Холода») и приказала пройти к ней в кабинет. Вместе с ней был сотрудник полиции, который должен был патрулировать территорию военкомата, но вместо этого сопровождал меня. Нагрудного значка у него не было. В кабинете Мухина стала объяснять мне, что все действия сотрудников правомерны, и попросила меня позвонить коллеге, чтобы тот снял на видео страницы моего приписного удостоверения. Когда он прислал мне видео, она сказала, что в приписном нет отметки об отсрочке, и начала кричать, что я ей вру и на самом деле нигде не учусь.
В этот момент мне позвонил отец. Я рассказал ему, где я и что со мной происходит. Мухина приказала убрать телефон, объяснив требование тем, что им запрещено пользоваться на территории военкомата. Она начала снимать происходящее на видео и сказала, что если я не подчинюсь, то сотрудник полиции, стоявший позади меня, применит ко мне силу.
В итоге этот сотрудник схватил меня сзади за шею, повалил на пол и стал душить, пытаясь отобрать телефон. Я его не отдавал, параллельно нажимая на кнопку SOS, чтобы друзья могли отследить мое местоположение, после чего откинул телефон. После этого я почувствовал, что теряю сознание. При этом я повторял, что не совершаю никаких насильственных действий, не сопротивляюсь, чтобы Мухина, которая продолжала снимать, это слышала.
Телефона в моих руках уже не было, но полицейский все равно продолжал меня душить. Потом он повернул меня лицом в пол и, раздвинув мне ноги, завернул руки за спину. У меня на руке были умные часы — он долгое время пытался их снять, и в конце концов у него это получилось.
После этого в кабинет ворвались сотрудники Росгвардии — их вызвали, поскольку я «оказывал сопротивление». Они меня подняли, стали вытаскивать все из моих карманов, включая сигареты и испачканную соплями бумажку, но ничего не нашли. На это Мухина сказала: «Тебе это было нужно?»
После этого она дала мне подписать два документа: один — о том, что я не являюсь уклонистом (уклонистом человека может признать только суд, если установит его вину по статье 328 УК. — Прим. «Холода»), а второй — повестку в Тверской военкомат с явкой на следующий день. Я подписал.
Потом полицейский, который меня душил, и сотрудники Росгвардии отвезли меня в Пресненский ОМВД, где составили протокол о хулиганстве (20.1 КоАП). Сказали, что на оплату штрафа у меня есть 30 дней (на самом деле на оплату административного штрафа отводится 60 дней со дня вступления в силу постановления о наложении штрафа. — Прим. «Холода»).
«Отношение кардинально изменилось»
Выйдя из полиции, я отправился в травматологию и снял побои — изначально я не чувствовал боли, но, когда мои друзья нашли меня по геопозиции, увидели, что я был избит. А на следующий день я начал чувствовать физическую боль: в грудной клетке, в плече и за ухом, мне стало сложно глотать. Я снова пошел в травматологию, где мне сделали рентген и выяснилось, что у меня ушиб грудной клетки и уха, помимо гематом.
8 мая я съездил на судмедэкспертизу (ее делают после обращения в правоохранительные органы. — Прим. «Холода»), где снова зафиксировал все побои и ушибы. В понедельник получу заключение. К счастью, телефон и часы полицейские мне вернули, когда отпускали, — до грабежа не дошло. После случившегося мои родители обращались военкомат, к которому я приписан, — там все были удивлены, почему их призывника собирались забрать в другом месте.
На следующий день после задержания, 7 мая, я пришел по повестке, где отдал той же Мухиной справку о том, что учусь в магистратуре, на что она снова мне сказала: «Тебе это надо было?» Я промолчал, и она меня отпустила.
Теперь вместе с адвокатом я буду составлять жалобы. В данном случае важны не столько физические увечья, сколько психологическая травма и стресс. Мое отношение к правоохранительным структурам кардинально изменилось.
