Вечером 13 ноября стало известно, что от инсульта умер Игорь Антоновский. Ему было 36 лет. За пределами Петербурга его мало кто знал по имени и фамилии, но любой житель России в возрасте от 15 до 55 лет знает его по делам. Это Антоновский придумал вирусную рекламу из пиратских киносервисов «Азино Три Топора», ставшую в итоге главным хитом рэпера Вити АК. Антоновский стоял у истока культа «панелек», создав паблик «Спальные районы страны OZ». Наконец, это Антоновский вел инстаграм Сергея Шнурова, когда его посты собирали миллионы просмотров. А еще Антоновский был поэтом и, как он сам себя называл, медиафилософом. По просьбе «Холода» журналист Николай Овчинников, рассказывает, что сделал Антоновский для нынешней интернет- и не только культуры.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
«Я увидел картинку с крокодилом Геной, играющим пост-рок. И я понял: вот оно! При этом безысходность моя — она счастливая. Обычно это грусть в никуда. А у меня — городская тоска, очень светлая, не ванильная, при этом осмысленная», — рассказывал мне Игорь Антоновский в 2013 году. Мы встретились в кафе, естественно, на одной из дальних станций метро Петербурга. Он носил спортивные штаны и смешную шапку и отлично смотрелся на фоне воспетых им окраин. В них он как будто и остался навсегда.
10 лет назад в моде была напускная меланхолия: все эти мемы с панельками, цитатами из пост-рока, фильтром despair для инстаграма, серым цветом и наркотическим Винни Пухом. Как правило, этот интернет-юмор отстранял человека от высмеиваемой им действительности. Антоновский нашел в бескрайней постсоветской хтони предмет искренней любви.
Сперва был паблик «Спальные районы страны OZ». Там реализм серых окраин, дачных поездов и темных дворов становился магическим, магнетическим. Антоновский умел вытащить из читателя не просто подспудную тягу к родному мраку, но ностальгию по нему. Многие из тех, кто сперва читал его, а теперь пишет тексты, выросли среди этих дворов, поездов, гаражей. Смотрели «6-й канал», смеялись над шоу «Осторожно, Модерн! 2», пытались играть грошовый инди-рок в петербургском клубе MOD. Антоновский все это описал и воспел.
Потом Игорь со своими воспоминаниями оказался в издании «Бумага». Одно из лучших петербургских медиа сторонилось колонок, но для Антоновского сделало исключение. «Бумага» ведь тоже всегда была (и остается) — про цветущее разнообразие петербургской жизни, про отсутствие пафоса и любовь к каждому кирпичику, из которого построен этот город. Непарадный Петербург у Игоря становился местом не менее важным для его истории, чем Васильевский остров, Смольный или кафе «Сайгон».
Антоновский никогда не был частью того, что принято называть уничижительным термином «тусовочка». Он нарочно пытался вытащить себя из нашего медиаболотца. Он вырос на «Афише», но никогда не был частью ее «поколения». Он смотрел шире. В его мире легко уживались Radiohead и сериал «Менты», пост-рок и вечный русский попс, «Настоящий Детектив» и прапорщик Задов. Сейчас молодые люди уже не стесняются своей любви к низкому и высокому. Я знаю тех, которые научились этому именно по текстам Антоновского. Да что уж — я сам, брат, из этих.
Антоновский не делил людей на верхи и низы. «Идет размежевание. Здесь же, в спальных районах, никаких занятий нет, никаких модных кафе — 2010-е еще сюда не пришли. Ну, разве что широкополосный интернет провели. А все эти общественные пространства находятся будто на другой планете. Не надо делить людей по принципу “мы едим митбол, а вы кидаете зигу”. Ведь это твои соседи кидают зигу! Найди себе нормальную позицию и не говори, что ты не такой!» — говорил он в 2013 году.
Для него было важно полюбить и такого соседа, найти к нему подход, воспеть его, поставить его на одну полку с любителями фрикаделек. Последние 10 лет многие публицисты пытались рассмотреть вблизи тех людей, рядом с которым они живут, — у Игоря это получалось делать без снобизма. Потому что он сам был тем, кто стоял в очередях на «Почте России», смотрел кабельное телевидение и ранние российские хорроры. Там, где «Холод» находил и находит лучшие темы для своих лонгридов, Антоновский находил поэзию, ржавое обаяние серых будней. Он показывал, что и в самой темной подворотне может быть свет и в самой простой фотографии Андрея Григорьева-Аполлонова — рыжего из «Иванушек» — с пивком может быть повод для фантастической лирики.
Любовь к ближнему — причем очень христианская, хоть Антоновский эту часть своей натуры не выпячивал, — была во многих его текстах. Он предлагал полюбить не только другого человека с его трещинками, но и свои собственные недостатки: «Мне кажется, что идеи, вложенные в “Спальные районы”, являются ответом на то, как избежать депрессии. Любить ее».
Чуткость и сверхэмпатия и позволили Антоновскому стать автором вещей, которые проникали сразу во все слои населения. Мемное видео «Азино Три Топора», посты Сергея Шнурова — это тоже Антоновский. Чуть позже Игорь напишет лучшую апологию лидеру «Ленинграда», который еще не скурвился, не стал прихвостнем Пригожина. Еще чуть позже — возьмет самое человечное интервью у Гнойного и Замая в момент их пикового хайпа — гораздо лучше, чем Дудь. Потому что он один из них — такой же человек с окраины большой жизни, который волею судеб оказался в нужном месте и при этом не заматерел и не превратился в пародию на себя.
Это сейчас эстетика «панелек» и позднесоветского брутализма пошла в народ, стала мемом не только для жителей бывшего СССР. Антоновский не просто стоял у ее истоков, он был одним из немногих, кто в этом нашел большую эмоцию, а не просто мем.
Я не был близким другом Игоря, но — как и многие журналисты Петербурга начала 2010-х — знал его, пил с ним, общался с ним и, как многие мои знакомые и друзья, не то чтобы восхищался его работой, но находил в ней какую-то отдушину. Его тексты помогали пережить душевный и творческий кризис, найти выход в бесконечной панельной безысходности. Мне точно. И не только мне.
Он был весельчаком, но с грустными глазами. Он мог увлечь беседой на самую безумную тему — и спорить до посинения. Он умел придумывать безумные вещи и залетать с ними туда, куда простых людей не пускают.
На любовь спроса стало мало — и Игорь будто бы ушел в тень, продолжая заниматься сериалами, видео и писать тексты, в которых пытался вернуть читателя в чудесную страну. В этот вечный 2007-й в Веселом Поселке с его теплым воздухом и предгрозовым небом. Он держался до последнего.
Увы, спальные районы страны OZ стали спальными районами страны Z. Но благодаря Игорю Антоновскому хочется верить, что это не навсегда.
