Что же за парни такие пошли?

Как женщин травят за слив интимных фото и как это пережить

Мы часто слышим истории о том, что чьи-то обнаженные фотографии слили в сеть — это происходит не только со знаменитостями, но и с обычными людьми. Публикацию и распространение интимных фото и видео без согласия изображенных на них людей называют «порноместью» или «киберизнасилованием», и чаще всего жертвами становятся женщины. «Холод» рассказывает истории женщин и девушек, чьи интимные фото опубликовали бывшие партнеры, о том, через что им пришлось пройти и удалось ли наказать обидчиков.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

Слив как инструмент контроля

«Я согласилась на никах (исламский брачный договор. Прим. “Холода”) при одном условии: второй жены не потерплю. Если найдешь кого-то, скажи сразу — мы разойдемся. Он это условие нарушил», — рассказывает 35-летняя Айгуль Сафарова (фамилия изменена) из города Надым в Ямало-Ненецком автономном округе. 

В 2021 году она решила уйти от мужа, с которым жила уже два года. Их брак нельзя было назвать особенно счастливым: Махмад часто бил жену из ревности. Но причиной развода стало не это. Махмад уехал в отпуск домой в Таджикистан и там, втайне от Айгуль, взял в жены еще одну девушку. Сафарова узнала об этом от знакомых и сразу написала мужу, что между ними все кончено. Махмад отпускать жену не захотел и пригрозил, что опозорит ее, опубликовав ее интимные фото или даже продав их за деньги. «Я доверяла мужу, поэтому мне бы даже в голову не пришло, что он будет меня шантажировать, и поэтому, когда я фотографировалась, не скрывала лица», — говорит Айгуль. Поначалу она не восприняла его слова всерьез, но Махмад быстро перешел от угроз к делу: поставил фото Айгуль в одних трусах на аватарку в телеграм-аккаунте жены, к которому у него был доступ. 

Именно такую публикацию, или распространение интимных фото, называют «порноместью» (revenge porn). При этом исследователи отмечают, что термин «порноместь» слишком узок, так как у агрессора могут быть другие мотивы помимо мести, например шантаж и принуждение, к тому же этот термин способствует стигматизации жертв. Подавляющее большинство пострадавших от публикации интимного контента (90%) — женщины, чьи партнеры используют слив как инструмент контроля и унижения.

Подобная история с публикацией интимных фото произошла и с Анастасией Морозкиной из Санкт-Петербурга. 35-летняя Морозкина прожила с Андреем Андреевым семь лет. На момент их знакомства он был дважды разведен. «Мне был 21 год, ему — 37. Он сразу сказал, что хочет семью, хотя я тогда ничего такого не планировала, — рассказывает Анастасия. — Мы съехались через два месяца после знакомства. Я снимала квартиру с подругой, а он снял для меня отдельную и сразу же въехал туда сам». На годовщину знакомства Андрей сделал Анастасии предложение. «Он сразу сказал, чтобы я увольнялась и спокойно доучивалась в институте. Так я попала в финансовую зависимость. Институт в итоге не закончила, потому что родила двойню». 

По словам Анастасии, муж с самого начала пытался ее контролировать: читал переписки, ревновал, устраивал скандалы, унижал. Не бил, но мог схватить и засунуть в холодный душ. «Однажды даже поставил прослушку, чтобы знать, о чем я разговариваю с подругами, — говорит она. — Постепенно он свел мое общение с родными и друзьями к нулю». 

Под конец совместной жизни в семье начались проблемы с деньгами. На Андрея завели уголовное дело о мошенничестве, и он предложил жене бежать из страны. «Меня к тому времени так вымотал этот брак, что я заговорила о разводе. Андрею это не понравилось. Он сказал, что поедет отдыхать с детьми к своим родителям, но в итоге просто уехал с ними в другую страну». 

Анастасия безуспешно пыталась вернуть детей, писала в фейсбуке о похищении, собрала вокруг себя женщин, которые оказались в такой же ситуации. Тогда Андрей попытался выставить жену плохой матерью и выложил в соцсети ее интимные фото, которые были сделаны еще до встречи с ним. «Мне тогда было 18 лет, дурачились с подругой и решили пофоткаться. Эти фотографии хранились на диске, я нигде их не выкладывала, но он знал про них и украл», — говорит Анастасия. К счастью, большинство людей, увидевших фото, встали на ее сторону. «Был только один условно негативный комментарий: раз на такой женился, значит, сам не лучше», — говорит Анастасия. В итоге Андрей удалил и фотографии, и свою страницу в соцсети. С тех пор прошло уже семь лет. Андрей до сих пор в розыске, а Анастасия продолжает искать своих детей, в том числе через передачу «Жди меня».

«Слив интимных фото и видео — это насилие, выход за рамки этических и правовых норм, нарушение личных границ», — говорит семейный психолог, гипнотерапевт Вера Медведева. Уже один шантаж публикацией — это красный флажок, маркер нездоровых отношений, на который нужно обратить внимание. Медведева предлагает использовать французскую шкалу насилия, Le violentomètre, помогающую женщинам определить, здоровые у них отношения или нет.

Шкала насилия

Красная зона: «Защищайся, проси помощи!»

— Принуждает к сексу или просмотру порно

— Бьет, толкает, царапает тебя

— Угрожает самоубийством

— Угрожает разослать твоим друзьям твои интимные фото

— Заявляет, что ты сумасшедшая, когда ты чем-то недовольна

— Срывается на истерику, когда ему что-то не нравится

Оранжевая зона: «Осторожно, скажи “стоп!”»

— Изолирует тебя от друзей и семьи

— Настраивает, чтобы ты отправляла ему интимные фото

— Роется в твоем телефоне и вещах

— Все время ревнует, контролирует, куда ты идешь и что делаешь

— Издевается над тобой при друзьях

— Днями не разговаривает с тобой, если обижен

— Манипулирует и прибегает к шантажу

Зеленая зона: «Наслаждайся!»

— Убеждается, что ты согласна, прежде чем что-то предпринять

— Радуется, когда тебе хорошо

— Принимает твою семью и друзей

— Уважает твои решения и вкусы

Однако бывает и такое, что чужие интимные фото выкладывают в сеть женщины. «13 лет назад мои интимные фотографии на городском форуме опубликовала жена моего бывшего парня. Мы встречались и расстались за несколько лет до их знакомства», — рассказывает 38-летняя Алена Темникова (фамилия изменена) из Томска. Она знала о том, что у бывшего партнера остались эти фото, но он никогда не угрожал ей их публикацией. «Расстались мы нормально, без негатива, и он иногда писал мне в соцсетях в духе “Как дела? А помнишь, как у нас было?” “Ну, было и было, сейчас прошло”, — отвечала я. Чувств у меня к нему не было». 

В один из дней друзья сообщили Алене, что ее фото опубликовали на городском форуме с припиской о ее низкой социальной ответственности и указанием имейла. «Я сразу поняла, откуда ноги растут. Звоню бывшему, мол, что за дела. А он говорит, что это все жена, — вспоминает она. — Потом была фраза, которая мне не понравилась: сейчас я ей двину. Я ответила, чтобы он двинул себе: сам же фото не удалил, а у нее от ревности крышу снесло!» Алена написала администраторам форума, объяснила ситуацию, и они удалили пост и фотографии. 

Алена говорит, что ей было обидно не столько из-за того, что эти фото опубликовали — «Я нормально отношусь к обнаженному телу», — сколько из-за того, что это сделали без ее ведома. «Я-то не была виновата ни в том, что бывший сохранил фото, ни в том, что он мне писал, — резюмирует она. — К сожалению, в нашем обществе сильна мизогиния: женщины так друг друга ненавидят, что готовы идти на все».

Что же за парни такие пошли?

Было страшно идти в школу

Делают интимные фотографии и обмениваются ими не только взрослые, но и подростки. И слив фотографий в этой среде зачастую приводит к невиртуальной травле жертвы. Так случилось с Татьяной Солнцевой (фамилия и имя изменены) из Ростова-на-Дону. В 14 лет она познакомились в летнем лагере с подростком по имени Максим. После окончания смены они обменялись телефонами и стали переписываться. «Я очень хотела понравиться Максиму, — рассказывает Татьяна, — поэтому, когда он попросил прислать фото, я согласилась. Они не были супероткровенными: просто я в нижнем белье. После этого мы еще некоторое время переписывались, и он даже присылал мне фото сами понимаете чего — мне было ужасно стыдно и неловко».

Они продолжали общаться, но неожиданно через полтора месяца Максим скинул фотографии Тани в ее классный чат. «Максим не из нашей школы, но у него были друзья в моем классе, поэтому его тоже добавили в чат», — уточняет Татьяна. Она говорит, что до сих пор не понимает, почему он так сделал. 

Возможный ответ на этот вопрос есть у психологов. Для подростков слив фото и видео — часто способ заявить о себе, показать: я взрослый, у меня есть сексуальные отношения, объясняет Надежда Боярскова. 

«Подросткам важно казаться взрослее, поэтому они, например, начинают курить. Сексуальные отношения для них тоже как будто признак взрослости, — говорит Боярскова. — Мальчики в подростковом возрасте часто хвастаются друзьям, что у них был секс, даже если это и не так». По словам психолога, интимные фотографии могут использоваться как доказательство и способ повысить свой статус в глазах других. Однако публикация подобного контента также может быть одним из вариантов буллинга, добавляет Вера Медведева, когда жертву специально «разводят», располагают к себе, делают все, чтобы получить «компромат», убеждая ее: «Не стесняйся, не комплексуй, ты красивая». 

«Я увидела фото и зарыдала. Мне было страшно идти в школу, — вспоминает Татьяна. — Подруга пыталась меня успокоить, что ничего страшного не случилась, ведь девочки фотографируются в купальниках, а я в нижнем белье — это почти то же самое. Но мальчики в школе сразу стали обзывать меня шлюхой».

Через неделю после слива фото в чат кто-то из одноклассников показал их классной руководительнице, а та рассказала другим учителям. «Каждый раз, когда я приходила на урок, меня начинали стыдить: да как я могла так поступить, подставила родителей и школу. Мне оставалось только смотреть в пол и краснеть. Никто меня не защитил, не пожалел. Во всем винили меня, а Максима даже из чата не убрали».

Татьяна понимала, что рано или поздно обо всем узнают родители, и очень этого боялась. Через две недели на родительском собрании мать одноклассницы показала ее матери эти фото. «Дома мама не кричала на меня, говорила спокойно, но ее спокойствие не предвещало ничего хорошего. Естественно, она выставила виноватой меня, а потом рассказала обо всем отцу, что было еще хуже: он бил ремнем. У меня забрали телефон и запретили гулять месяц», — рассказывает Татьяна.

Когда родители узнают о публикации фотографий не от собственного ребенка, а от третьих лиц, это показатель того, что ребенок им не доверяет, говорит Надежда Боярскова. Но даже в таком случае она советует родителям показать ребенку свою любовь и поддержку: «Поговорите с ним о его чувствах, спросите, как можно его поддержать и есть ли рядом кто-то поддерживающий. Помогите своему ребенку пережить это моральное изнасилование». Боярскова советует примерно через полгода, когда ребенок будет готов спокойно обсуждать случившееся, рассказать ему о правилах безопасного поведения в интернете.

«Вы всегда должны быть на его стороне. Кто, если не родитель, защитит своего ребенка? Выслушайте ребенка, не осуждая и не обвиняя его. Помните, что он сейчас и так испытывает негативные эмоции, — вторит ей психолог Вера Медведева. — Будьте бережны, не обесценивайте его чувства».

Что же за парни такие пошли?

Стал заливать, что очень меня любит

19-летней Марии Сергеевой (фамилия и имя изменены) из Твери повезло чуть больше: ее тоже травили одноклассники, но родители и классная руководительница встали на ее сторону.

«В 13 лет я начала встречаться со своим одноклассником. Как-то он сделал в душе фото по пояс, прислал мне и попросил скинуть ему такое же. Я сначала отказалась, но он стал заливать, что очень меня любит, что мы вместе навсегда. Поэтому я все-таки сфотографировалась топлес (лицо закрыла телефоном) и отправила фото ему», — рассказывает она. 

Вскоре одноклассники сказали Марии, что видели ее фото в «пошлых пабликах». «Я была в шоке, — говорит она. — Потребовала объяснений. А он стал отмазываться, что это друг с его страницы эти фотки разослал. Позже я узнала, что он так же слил другую свою бывшую». 

Мать Марии Елена (имя изменено), видя подавленное состояние дочери, пыталась узнать, что случилось, но та только огрызалась. «Я решила оставить ее в покое. У нас хорошие отношения, и рано или поздно она бы обо всем рассказала», — говорит Елена. Так и произошло. На следующий день после родительского собрания, на которое Елена не смогла пойти, Мария разрыдалась и призналась во всем матери. Она узнала от одноклассников, что на собрании обсуждали случившееся. «Моей первой мыслью было, что не стоило отправлять такие фото, второй — вот же козел! Осуждать ребенка я не стала, что сделано, то сделано», — говорит Елена. 

На следующий день она пошла в школу. Туда же на разговор пригласили мать обидчика. «Не знаю, как другие учителя, — рассказывает она, — но классная руководительница была полностью на моей стороне, сказала: “Что же за парни такие пошли? Присылаешь им сокровенное, а они так поступают!” Мама этого мальчика сначала отпиралась — “Он хороший, он этого не делал!” — но в итоге мы поговорили, и ей пришлось извиниться». В тот же день мать обидчика прислала сообщение с извинениями и самой девочке, однако ее сын так и не извинился.

Одноклассники смеялись над Марией несколько месяцев, показывали на нее пальцем. Ее фото с грубыми подписями появлялись в городских пабликах. «В полиции нам сказали, что разбираться не будут, поэтому заявление мы не писали, — говорит Елена. — Я просто поддерживала дочь, говорила, что она красивая и умная и на ее самооценке все произошедшее отразиться не должно. Муж думал навалять обидчикам, но я его отговорила: еще посадят». 

Город, где живет Мария, маленький. Она говорит, что иногда встречает бывших одноклассников и они до сих пор припоминают ей все произошедшее.

«Независимо от возраста пострадавших нужно быть готовым к тому, что придется столкнуться с неспособностью или нежеланием правоохранительных органов что-то делать, — объясняет юридическая советница по Евразии правозащитной организации Equality Now Дарьяна Грязнова. — Кроме того, в ситуации с несовершеннолетними сами школы зачастую стараются не поднимать шум. Чтобы привлечь “мстителя” к ответственности, придется активно участвовать в деле».

Если уголовное дело возбудили, можно подать иск в суд и потребовать от агрессора компенсации морального вреда. Кроме того, пострадавшие могут подать иск с требованием удалить фото и видео, запретить их дальнейшее распространение и также потребовать компенсацию. Подростков младше 16 лет не могут привлечь к уголовной ответственности за публикацию интимных фото жертвы, но могут поставить на профилактический учет. Также по закону родители несут ответственность за вред, причиненный несовершеннолетними.

Распространение интимных фото и видео без согласия человека, на них изображенного, — это нарушение неприкосновенности частной жизни, объясняет юрист Дарьяна Грязнова. Использование дипфейков или указание на то, что женщина якобы оказывает интим-услуги, — клевета. В отдельных случаях действия обидчика можно квалифицировать по статье о «незаконном изготовлении и обороте порнографических материалов или предметов». Если у кого-то требуют деньги или имущество под угрозой распространения реальных фото и видео или дипфейков, это подпадает под статью «Вымогательство». То есть все это уголовные преступления, по которым агрессора можно привлечь к ответственности. 

Что делать, чтобы наказать агрессора и защитить себя

До подачи заявления нужно, в первую очередь, собрать доказательства: сделать и заверить скриншоты у нотариуса, добавить страницу в веб-архив. Затем написать заявление в Следственный комитет (по статье 137 УК РФ («Нарушение неприкосновенности частной жизни») или полицию (по части 2 статьи 128.1 («Клевета»), статье 163 («Вымогательство») и 242 УК РФ («Незаконные изготовление и оборот порнографических материалов или предметов»). 

Дарьяна Грязнова также советует связаться с владельцем сайта/паблика, где были опубликованы фото, и попросить их удалить. Если по какой-то причине владелец сайта не сделает этого, можно запросить в Google удаление изображений из результатов поиска — иногда поисковик их удаляет. При этом изображение не исчезнет с сайта, на который ведет ссылка. 

Даже если в какой-то период времени вы были согласны сделать, например, фотографию, это не дает другому человеку право распространять ее без вашего согласия, подчеркивает юристка. 

Что же за парни такие пошли?

Синяки проходят, но слова ранят сильнее

Исследователи проводят параллели между жертвами сексуального насилия и пострадавшими от незаконной публикации интимных изображений. Реакция общества в обеих ситуациях схожа: жертву винят в произошедшем, обвиняют ее в сексуальной распущенности, в том, что она провоцирует насильника, надевая откровенное белье или отправляя интимные фотографии. Это усугубляется тем, что зачастую фотографии были сделаны самими пострадавшими — то, что снимки предназначались только для партнера, обвиняющие во внимание не принимают. 

Жертвы сливов часто винят во всем себя, страдают от проблем с доверием, а также, как и жертвы сексуального насилия, страдают от тревоги, депрессии, ПТСР и суицидальных мыслей. 

Среди возможных последствий слива фото и видео исследователи указывают потерю работы, домогательства и в некоторых случаях переезд или вынужденную смену имени из-за длительного преследования и троллинга в сети, а также суицид.

Регина Керимова (фамилия и имя изменены) переживает последствия до сих пор, хотя с момента слива ее фотографий прошло почти 10 лет. Она родилась в Ингушетии. Вскоре после ее рождения семья перебралась в Центральную Россию, в поселок, где была большая национальная диаспора. «Нас с сестрами воспитывали достаточно строго, чтобы в будущем мы стали хорошими женами. У нас было свое хозяйство, поэтому после школы мы сразу возвращались домой помогать родителям, — рассказывает Регина. — В нашей семье не принято было выражать свои чувства, поэтому между нами не было какой-то близости. Мне очень не хватало родительской ласки и теплоты. Да и откуда взяться этому в семье, когда брак был заключен без любви: родители сами выбрали мужа маме».

В 10-м классе Регина познакомилась во «ВКонтакте» с парнем из соседнего поселка, Расулом Мирзаевым (фамилия и имя изменены), старше ее на два года. Они стали переписываться. Регина говорит, что в этот момент она наконец-то почувствовала себя нужной: «Он видел во мне не просто рабочую силу, а девушку. Я быстро влюбилась, а он обещал, что мы всегда будем вместе». Поэтому, когда Расул попросил у Регины откровенные фото, она не задумываясь сделала несколько и отправила ему. После этого он несколько раз приезжал к ней в поселок на тайные встречи. «Расул стал для меня первым во всех смыслах. На четвертую встречу у нас случился секс в его машине. А через два дня он выложил мои фотографии в двухтысячном паблике, — вспоминает она. — Я делала фото без лица, но это меня не спасло: он подписал мои имя и фамилию. Дескать, смотрите, какая шлюха. Это было так жестоко!» Регина сразу написала админу паблика, чтобы он удалил пост, но ее проигнорировали.

Все отвернулись от Регины. Одноклассники обзывали подстилкой и шлюхой. Учителя говорили, что она опозорила семью. Ее родителей сразу вызвали в школу и показали фотографии. «Хорошо, что они не избили меня при всех, — рассказывает она. — Дома били до синяков — и папа, и мама. Папа бил шнуром от сетевого фильтра, так сильно, что пластиковые розетки оторвались. Но синяки проходят, а слова ранят куда сильнее. Мама говорила, что я сродни проституткам, которые ложатся под каждого. И это она еще не знала про секс: меня бы тогда просто убили! Она говорила, что я не думаю о будущем сестер, ведь кто на них теперь посмотрит?» 

Регина попыталась выяснить у Расула, почему он так поступил, но он не отвечал на звонки, а потом просто заблокировал ее. «Родители писали заявление, — вспоминает она. — К нам в школу приезжали сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних, подняли переписки. Когда выяснилось, что фото у меня не украли, а я сама их отправила, меня стали стыдить еще сильнее. А Расул так и остался безнаказанным».

Регина замкнулась в себе. Ходила в школу, занималась домашними делами «на автомате, как робот»: как она говорит, ни с кем не общалась и думала о самоубийстве — останавливала ее только мысль, что это большой грех. Через полгода она поняла: чтобы выжить, нужно поступить в университет и уехать в город, поэтому с головой ушла в учебу. Родители не хотели отпускать ее, говорит она: «Уж если я дома, под присмотром, такое натворила, то что будет там? Ведь веры мне нет». Но Регина настояла на своем и в итоге поступила в университет в областном центре.

Отношения с семьей у нее до сих пор напряженные. А в поселке, как говорит Регина, до сих пор ходят слухи, что ее отчислили из вуза и она пустилась во все тяжкие. 

В патриархальном обществе, объясняет психолог Надежда Боярскова, к женщине предъявляется больше нравственных требований, чем к мужчине, потому что «она же мать/будущая мать», поэтому то, что прощают мужчинам, не прощают женщинам. 

Светлана Анохина, руководительница кризисной группы «Марем», помогающей женщинам Северного Кавказа, рассказывает, что даже публикация уличных снимков обычной одетой девушки в пабликах типа «Карфагена», «Подвала Дагестана», «Антифитны» бросает тень на ее репутацию. «В этих группах преследуют девушек и — реже — молодых людей, которые своей одеждой, поведением, родом занятий или образом жизни, по мнению  админов и активных подписчиков таких групп, нарушают адаты и религиозные нормы, — объясняет она. — В большинстве случаев у девушки из традиционной кавказской семьи родные спрашивают, почему опубликовали именно ее фото, то есть ищут какое-то обоснование в ее личном поведении и одежде. “Мимо Мадины прошли, а мимо тебя, Айшат, нет. Значит, ты как-то неправильно себя ведешь”». После неприятного разговора с родителями, по словам правозащитницы, девушку могут запереть дома, отобрать телефон, избить или потребовать, чтобы она отчитывалась о каждом своем шаге. «Чаще всего инициатива исходит от братьев, которые стремятся показать, что они “нормальные мужчины” и следят за сестрами», — уточняет Анохина. 

Если в сеть попадают интимные фото и видео, девушкам приходится еще тяжелее. «Админы грязных групп скупают такой контент и требуют от пострадавших денег за непубликацию или удаление уже опубликованных фото и видео. Это целый бизнес. Причем это необязательно фото с откровенным сексуальным подтекстом, но и фото несовершеннолетних в белье, сделанные, например, во время примерки», — уточняет правозащитница. 

В базе судебных приговоров можно найти уголовные дела, которые рассматривали в республиках Северного Кавказа, однако таких дел немного. «Это скорее исключение. Обычно семья стремится не предавать дело огласке. Тем более что в случае обращения в правоохранительные органы сами полицейские могут шантажировать жертву и сливать фото и видео, как это было с Лизой Могушковой из Ингушетии», — говорит Анохина. 33-летняя Лиза Могушкова попала в кадры оперативной съемки, которую сотрудники полиции вели при задержании Исы Альтемирова. Он состоял в банде вымогателей, которые соблазняли женщин, снимали это на фото и видео и требовали денег за непубликацию. Обнаружив Лизу в квартире вместе с Альтемировым, полицейские заставили ее открыть лицо и назвать на камеру имя и фамилию. На следующий день они разослали видео в мессенджеры и паблики в соцсетях. Сразу после этого Лизу убил родной брат.

«Я целиком и полностью за то, чтобы отстаивать себя и бороться. Но я не могу рекомендовать это всем. Кавказские девушки, которые смогли довести дело до суда и добиться справедливости, — большие молодцы. Скорее всего, они взрослые и самостоятельные, к тому же их, по-видимому, поддержали родные. А такая поддержка, к сожалению, есть не у всех», — резюмирует Анохина.

Фотографии Регины удалили из паблика только через два года: когда она поступила в институт, то снова написала админу и попросила, чтобы ей не портили жизнь.

Регина считает, что все пережитое сделало ее сильнее и, если бы это произошло с ней сейчас, она бы пошла до конца и довела дело до суда. Мужчинам она больше не верит. «Никого не люблю, смотрю на мужчин как на мясо, просто перекрываю свои физические потребности и потребность в общении, — говорит она. — Постоянные отношения мне не нужны. Но детей хочу: никто меня сильнее, чем мой ребенок, любить не будет, никому я не буду нужна так, как ему. Я понимаю, что все это нездоровая фигня, и в дальнейшем хочу проработать все случившееся со мной с психотерапевтом».

Что же за парни такие пошли?

В итоге опозорился сам

Согласно исследованию, которое провела компания InfoWatch, специализирующаяся на информационной безопасности, по статье «Нарушение неприкосновенности частной жизни» возбуждают порядка двух сотен дел в год. Почти половина таких дел либо не доходят до суда, либо заканчиваются оправдательными приговорами, а если обвиняемых и наказывают, то чаще всего штрафом. В большинстве случаев его размер не превышает 30 тысяч рублей.

Айгуль Сафарова — единственная из собеседниц «Холода», которой удалось наказать обидчика. Она сказала Махмаду, что после такого поступка точно с ним не останется, затем написала заявление участковому и поставила в известность мужа, однако напугать его ей не удалось. «Он решил, что ему вообще ничего не будет: он ведь в Таджикистане. Сказал, что я сама себе сделала хуже. А потом создал от моего имени страницы во “ВКонтакте” и инстаграме, выложил фото и стал добавляться в друзья к моим знакомым, — вспоминает Айгуль. — Надым — город маленький, все друг друга знают. Я сильно переживала, что обо мне теперь плохо подумают. Не знаю, как я не поседела».

Вопреки опасениям, знакомые в целом отреагировали адекватно. «Было несколько неприятных моментов. Кто-то написал, что “совсем уже на старости лет мамаша с ума сошла и стыд потеряла”. А одноклассницы спрашивали у моей дочери, почему ее мама выкладывает такие фотографии. Кто-то сказал, что незачем было делать такие фото. Ну а что? Махмад — мой муж. Он меня фотографировал. Мне перед ним все время одетой ходить, что ли?» — говорит Айгуль.

Она рассказала обо всем имаму, но он сказал, что «Всевышний сделает так, что все фото, что муж выкладывал, люди забудут». Тогда Айгуль решила, что не сдастся и накажет мужа сама. Она обратилась в районный отдел полиции в Таджикистане (статья 144 УК РТ «Незаконное собирание и распространение информации о частной жизни»), объяснила ситуацию. Махмада вызвали в полицию. «Он испугался, что его посадят. Стал просить прощения: “Не ломай мне жизнь, дай пожить, я же только женился”, — рассказывает Айгуль. — В его родном селе все родственники и соседи узнали. Хотел опозорить меня, а в итоге опозорился сам». По ее словам, Махмад заплатил штраф в 2000 долларов, а потом еще жаловался, что из-за этого не провел в дом воду и не купил стиральную машинку маме. 

Через полгода Махмад вернулся в Россию. «Полицейские и тут его подергали, но давать заявлению ход не стали, потому что его уже оштрафовали в Таджикистане, — говорит Айгуль. — А я просто была рада, что его удалось проучить. Будет хорошим уроком для него и других, чтобы неповадно было!»

«Холод» благодарит за помощь группу «Феминизм. Кавказ».

Иллюстрации
Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.