Бои за Сумскую область, находящуюся на границе Украины с Россией, начались 24 февраля 2022 года. Российские войска зашли в Сумскую область, оккупировали некоторые города и села и пытались взять в окружение город Сумы. 8 апреля область была полностью освобождена, но войска РФ регулярно обстреливают ее до сих пор. После освобождения области на въезде в Сумы был установлен билборд с надписью: «Россия - иди на хуй. Сумчани». «Холод» рассказывает, что происходило в области в это время и как жители восстанавливают ее.
Ни дверей, ни окон
В момент взрыва пенсионер Валентин Александрович с женой молились в дальней комнате своей квартиры на улице Спартака в Сумах. Валентин говорит, что его семья выжила благодаря «Божьей милости». «Там, где часть фундамента осталась, — показывает он, — где-то в том промежутке у нас была узкая комната. Мимо нас при взрыве пролетела оконная рама. Пролетела и нас не зацепила, ни одной царапины. Сын стоял в другой комнате напротив окна, его тоже не зацепило. Это — Божья милость. Когда мы поднялись после молитвы, то увидели, что в доме не осталось ни дверей, ни окон. Да и дома самого тоже».
В тот день, 7 марта 2022 года, около 11 часов ночи российские войска сбросили на город 500-килограммовую авиабомбу, говорит Олег Стрелка, сотрудник пресс-центра государственной службы Украины по чрезвычайным ситуациям по Сумской области. От дома, где Валентин с женой и сыном прожили 16 лет, остался только фундамент. На улицах Спартака и Роменской было частично разрушено 16 домов.
«Когда мы приехали, здесь все было просто раскурочено, — рассказывает Олег Стрелка. — Также была перебита газовая труба. Представьте себе: в одном месте обломки, крики людей, в другом очаги горения. И еще плюс к тому газ выходит. Одну женщину удалось достать из-под завалов живой, затем до самого утра мы доставали тела — надеялись, что кого-нибудь живым найдем. Под обломками нашли тела 21 человека, из них двое детей. В одном из домов нашли тела семьи, где мать на диване обнимает своего ребенка, а рядом — тело бабушки. Убили целыми семьями».
От страха подкашивались ноги
Ахтырка — город в Сумской области километрах в 40 от границы с Россией — стала одним из первых крупных населенных пунктов, куда 24 февраля прорвалась российская армия. Здесь находилась ТЭЦ, которая обеспечивала горячей водой и отоплением около 9 тысяч абонентов, включая городские предприятия и образовательные учреждения. ТЭЦ была полностью разрушена — на нее, по словам ее директора Григория Юрко, сбросили четыре авиабомбы с разницей в несколько дней. 9 человек были ранены, а 5 сотрудников, которые были в момент очередного авиаудара на рабочем месте, погибли.
Во дворе разрушенного предприятия из дерева торчит металлический рельс. «Сила удара была такой, что кусок рельса сорвало и этот фрагмент попал в дерево. И застрял в стволе намертво. Мы надеемся, что это дерево выживет и мы сделаем здесь мемориал в память о погибших коллегах», — говорит Григорий Юрко.
Город Тростянец, расположенный южнее Сум, был в оккупации месяц. На площади 40-й Армии около вокзала стояла российская военная техника, саму площадь и близлежащие дома обстреливала артиллерия. В районе вокзала в Тростянце российские военные оставили множество надписей, а в здании вокзала в одной из комнат отдыха нарисовали карту Сумской области и оставили письменный «привет» 93-й отдельной механизированной бригаде «Холодний Яр», которая впоследствии освобождала область: «93 бригада Холодный Яр ждали от вас пидоров большего».
Наталья, женщина средних лет, которая работает на вокзале, рассказывает, что российские военные стали использовать здание вокзала как штаб сразу, как захватили город: «Они все базировались здесь, внутри здания, по всем комнатам. Посреди комнаты они себе готовили, нужду справляли. На втором этаже, где комната отдыха, они себе нарисовали карту». На светлых стенах видны бурые пятна и подтеки. Это следы крови.
Вокзал был захвачен в первый день войны, 24 февраля. Двое суток персонал и пассажиры пробыли в укрытии в подвалах под зданием вокзала, а 26 февраля сотрудники стали выводить людей наружу. До Натальи смогли дозвониться ее дети, которые были дома в Тростянце, — они просили ее оставить работу и ехать домой. Однако и она, и остальные работники вокзала покинули подвал только после того, как вышел последний пассажир. По словам Натальи, 26 февраля на крыше вокзала она увидела российских снайперов и боялась, что те начнут стрелять по пассажирам и сотрудникам вокзала. «Мы выходили оттуда, и от страха подкашивались ноги», — говорит она.
После освобождения города Наталья и ее коллеги надели резиновые перчатки и взялись отмывать вокзал от следов пребывания российской армии. «Здесь они расставили что-то наподобие мангалов и готовили себе есть», — показывает она на зал ожидания.
У пенсионера и бизнесмена Александра Липового был магазин «1000 мелочей», который работал на привокзальной площади 29 лет. «Продавали от шпильки до крупных изделий, и в один день все разрушили. Я думаю, что орки его сожгли: меня не было 10 дней, я уезжал, когда начались боевые действия, а вернулся уже на свалку. Целого ничего не осталось. Пришел собрать какой-нибудь металлолом, чтобы хоть что-то компенсировать. Был бизнес, а сейчас все потерял», — говорит он и добавляет про стоящий по соседству разграбленный магазин бытовой техники: «Самое интересное, что они вынесли абсолютно все, всю технику, а посудомоечные машины не тронули. Думаю, просто не разобрались, что это за штука такая».
58-летний Юрий Смирнов, старший по дому на улице Благовещенская, 53, всю оккупацию провел в своем доме. Перед отступлением российской армии из Тростянца 24 марта БТР на его глазах пустил очередь по верхним этажам пятиэтажного многоквартирного дома. «Дом орки обстреляли с БТРа, подогнали, поставили напротив дома с поднятым дулом и пустили очередь по верхней части дома. После чего начался пожар и большая часть дома сгорела», — рассказывает он.
На тот момент в доме из местных жителей оставался только Юрий. В пожаре сгорело тело умершей пожилой соседки Смирнова с пятого этажа: она была парализованной, а российские военные не пропускали соседей в квартиру, чтобы те могли оказать ей необходимую помощь. Когда она умерла, похоронить ее тоже не дали, в результате тело лежало в квартире, пока не сгорело во время пожара.
«Они [российские военные] меня предупреждали: убегайте отсюда, — говорит Смирнов. — Но ведь я понимал: если я уйду, то они точно все уничтожат. Они ведь боятся свидетелей, им нужно все сделать тихо, чтобы никто ничего не видел». Он рассказывает, что в их многоквартирном доме два подвала с двух сторон дома, и сначала российские военные прятались от обстрелов украинской армии во втором подвале (в первом сидели местные жители), а когда обстрелы заканчивались, жили в квартирах владельцев. «Мы даже с ними общались, спрашивали: что вы ищете, зачем вы сюда пришли, зачем вы такое творите? Отвечали, что ищут бандеровцев, фашистов. В голове полная каша».
Юрий не рекомендует подниматься выше третьего этажа, потому что там могут быть мины, установленные российскими военными, которые там жили. Половина квартир в доме разграблены, а то, что российские военные оставили, — сгорело. В оставленных квартирах — обгоревшая мебель, засохшие комнатные цветы, мягкие игрушки с расплавленными пластмассовыми глазами. В одной из квартир прямо у входа лежит пара бежевых женских сапог на каблуке — на первый взгляд, абсолютно целых.
«На счет мародерства могу сказать, — Юрий указывает на металлическую тачку, стоящую во дворе, — тащили из магазинов все, вон тачка стоит, они с ее помощью и возили. Все в квартиры, которые взламывали, чтобы там жить. Кстати, когда они уходили 24 марта, оставили здесь всю свою технику с боеприпасами. Я первый вышел во двор, — открываешь, а из машины выпадают шампуни, лифчики, а потом уже снаряды лежат. Поразило то, что они мирных жителей разграбили, уничтожали нашу инфраструктуру, уничтожали все, где есть наша украинская символика. Это делалось специально, чтобы у нас ничего не осталось и, наверное, государства не было. Трубы газовые во дворе расстреливали. Я здесь бегал, краны закрывал».
На углу уничтоженного дома российские военные оставили надпись: «Росия» с красным сердцем.
