Великая Дымерка — поселок городского типа в Броварском районе Киевской области, где проживает около 10 тысяч человек. Российские военные зашли туда 9 марта, и до 1 апреля, когда поселок вернулся под контроль Украины, он находился под оккупацией. «Холод» рассказывает, как российские военные разрушали Дымерку и убивали людей, как выживали местные жители и что они делают сейчас.
Стопка тарелок
— У вас обстреляли дом?
За высоким металлическим забором не видно, что происходит внутри двора, но с улицы видно, что фундамент обуглен, а крыши нет.
— Нет, не обстреливали, просто хату сожгли, — отвечает голос за забором. Калитка открывается.
Этот дом в поселке Великая Дымерка Киевской области представляет собой руины из обгоревших стройматериалов. Хозяйка дома Наталья (мы не называем фамилию по просьбе героини. — Прим. «Холода») рассказывает, что она с супругом и двумя детьми уехали из поселка в первых числах марта, а их дом заняли трое российских военных. «Мне звонил наш сосед, который оставался здесь. Говорил, что они [военные] хорошие парни и хотят сдаться. В один из дней я позвонила нашему соседу, чтобы узнать, как обстановка, но трубку взял не он», — вспоминает Наталья. На звонок ответил человек, представившийся Махмудом. Наталья предполагает, что это был один из российских военных. Она пересказывает их разговор:
— Наталья, почему ты уехала?
— Потому что вы приехали.
— Ты хочешь, чтоб твой дом не сгорел?
— Конечно, хочу. У нас дед ветеран войны, откройте шкаф и посмотрите. Там китель висит весь в орденах.
— Ну если скажешь: «Ахмат — сила. Слава России, пиздец Украине» — мы не сожжем.
Наталья говорит, что она положила трубку, потому что считает, что если эти люди собрались сжечь дом, то они бы все равно сделали это.
После того, как российские военные покинули Киевскую область, местные волонтеры Великой Дымерки отправили Наталье видео, на котором видно, что осталось от ее дома и как выглядит улица возле него. На одном из кадров Наталья увидела розовый кроссовок посреди дороги. Это был ее кроссовок. Также был разграблен магазин, где работает Наталья. «Вы просто не видели, что здесь происходило. Забрали турецкие полотенца, постельное белье. Выпили все самое дешевое вино из пакетов, хотя рядом стояли дорогие бутылки, и зачем-то пили ароматизированные сиропы для кофе. Когда мы зашли в магазин, обнаружили сиропы, разлитые по пластиковым стаканчикам. Но, видимо, они [мародеры] настолько быстро убирались отсюда, что часть собранного из магазина оставили в нем», — рассказывает Наталья.
Когда семья Натальи вернулась домой после того, как оккупация села закончилась, во дворе из уцелевших строений оставались только уличный туалет и собачий вольер. От дома, летней кухни и гаража остались горелые фрагменты. В разрушенное здание хозяева заходить не рекомендуют — возможно, там остались растяжки или взрывчатка, саперы еще не успели доехать до этого адреса. Во время пожара уцелела стопка кухонных тарелок — как стояла, так и стоит среди руин. В воздухе ощущается резкий запах гари. Сосед Виктор Бурдейный после звонка не выходил на связь, и никто не знает, где он сейчас и жив ли.
Нарисовали буквы «О»
Местный житель, 80-летний Владимир Петрович Гришко вспоминает, что 9 марта после обеда услышал гул со стороны села Богдановка, а через какое-то время на своей улице увидел колонну российских танков.
Вечером того же дня к Владимиру Петровичу пришли трое российских солдат и предупредили, чтоб он не выходил во двор. Еще через день пришли другие трое, но с теми же словами. С каждым днем военной техники в селе становилось все больше. «Россияне дислоцировались прямо во дворах и около церкви. Постоянно слышался шум, какие-то крики, громко играла музыка. Мы уже не выходили, до нас начали доходить слухи, что в селе российские военные убивают мирных жителей», — говорит Гришко. Ему с семьей удалось выехать по «зеленому коридору» 21 марта, а вернулся он после освобождения поселка в апреле на пепелище на месте своего дома по улице Пугачева. «Вот такой подарок преподнесли нам рашисты», — говорит Владимир Петрович, а потом заходит за угол полуразрушенного фундамента и возвращается с керамической статуэткой в руках — персонажами из пьесы Ивана Котляревского «Наталка Полтавка».
Гришко объясняет: статуэтка сохранилась и при попадании снаряда в дом, и уцелела при пожаре. Также чудом не пострадала калина, растущая во дворе.
В списке разрушенных домов, не подлежащих восстановлению, который ведет волонтерский пункт «Великодимерські добрі серця», по предварительным данным, — около 180 домов. Волонтеры — сами жители Великой Дымерки, которые объединились в волонтерское движение. Каждый день они приходят в штаб, собирают пакеты с продуктами питания, которые привозят волонтеры других организаций, и разносят по адресам, записывая в специальную ведомость потребности каждого из жителей.
Одна из волонтерок, 18-летняя Ольга Ткаченко, — студентка медицинского университета. Пока она с другими волонтерами разносит пакеты, Ольга слушает онлайн-лекцию по акушерству. Во время оккупации поселка в ее дом попал снаряд, но дом остался пригодным для жизни. Таких домов, как Олин, поврежденных, но в которых можно жить, — несколько сотен в Великой Дымерке.
Рядом с волонтерским пунктом стоит сожженная пожарная машина Дымерской пожарной части. На ней российские военные нарисовали буквы «О» и оставили недоеденные сухпайки рядом.
Сотрудники пожарной части рассказывают, что пожарный автомобиль во время захвата поселка забрали и впоследствии сожгли российские военные. В другой части поселка стоит разбитый автомобиль «скорой помощи». Местные жители рассказывают, что после освобождения Великой Дымерки на улицах нашли разбитые автомобили гражданских, часть из них расстрелянные, часть — раздавленные тяжелой военной техникой. На место, где был расстрелян один из автомобилей, люди приносят цветы в память о погибшем водителе — его убили на одной из улиц поселка прямо в машине.
Танк в огороде
Семья Клименко выехала из Великой Дымерки за продуктами 15 марта, когда поселок был уже оккупирован. Обратно их долго не пропускали через блокпост. «Мы съехали на обочину и ждали, когда нас пропустят назад домой. Навстречу выехала машина, и из машины нас начали расстреливать. Мы видели одного водителя, он же и стрелял. Это был гражданский автомобиль, человек не был в военной форме. Мы начали быстро уезжать, он гнался за нами на автомобиле и продолжал расстрел», — рассказывает 35-летняя Людмила Клименко. На машине, когда в нее стреляли, были желтые ленты — как знак, что в машине находятся гражданские. Муж Людмилы Максим в результате обстрела получил ранения: три пули попали ему в район ключицы и плеча, а одна застряла в голове.
В больницу их привезли представители местной территориальной обороны, к которым семья обратилась на ближайшем украинском блокпосту. Максим Клименко сутки пробыл в реанимации, потом около месяца восстанавливался. А когда семья вернулась в поселок, они нашли свой дом полуразрушенным. Сейчас в их доме холодильник держит потолок: сверху холодильника Людмила положила несколько кирпичей, чтобы балки не обвалились. В спальне Людмилы и Максима разбиты окна и зеркала. В соседней детской осколки снарядов пробили стены и потолок насквозь.
Людмила рада, что их 14-летней дочки не было с ними в автомобиле. Семья успела ее вывезти до того, как там появились российские военные.
На нескольких улицах поселка не осталось ни одного целого дома, кое-где российские военные занимали позиции прямо во дворах местных жителей — в одном из огородов до сих пор лежит разбитый российский танк.
Улица Покровская — одна из таких. Местные жители самостоятельно засыпали часть воронок от снарядов землей и уже начали засевать огороды. 60-летний Леонид Цыганок переехал в Великую Дымерку 18 лет назад. На улицу Покровскую, где он жил, российские военные зашли 13 марта на БТРах со знаком «О». На улице в те дни было еще холодно, а в доме Леонида от обстрелов вылетели окна и двери.
«Жена уехала 13 марта во время первого “зеленого коридора”, на следующий день во время обстрела улицы погиб мой друг. Он вышел на улицу из подвала, и ему пробило голову осколком от снаряда. Погиб мгновенно», — рассказывает Леонид. Его друга звали Александр Мовчун, его тело пролежало на улице до освобождения Великой Дымерки, позже его проверили саперы и увезли. Из-за постоянных обстрелов и вероятности, что тело могли заминировать, местные жители не могли похоронить соседа.
БТР в детском саду
14 марта, когда снаряд прилетел в дом 67-летней Веры Корниенко, она готовила завтрак. Около полдесятого утра Вера услышала взрывы и спряталась в коридоре: «Оно как начало стрелять, мы в коридоре там и падали. Тут немного стихло, сосед подошел и сказал, чтоб я срочно вышла из дома. Мы побежали через огород под звуки взрывов и видели, что соседние дома уже были разбомблены». Через несколько минут после этого в дом Веры попал снаряд. Сейчас он не подлежит восстановлению, и сотрудники газовой службы уже обрезали стояк в доме. Когда мы разговариваем с Верой и порывом ветра металлическая калитка открывается и резко бьется о ворота, она вздрагивает и пригибается. «Привычка», — объясняет она.
Марии Исааковне Онашко 77 лет, она пробыла в поселке всю оккупацию и вспоминает, что обстрелы начались прямо с 24 февраля. Один из самых сильных обстрелов застал ее дома. «Мы жили все это время у соседки вчетвером, четыре женщины. В один из дней я пошла домой — у меня курочки остались, пришла их покормить, насыпала им поесть. Только вышла из двора, и тут над головой загудело и полетели осколки. Я упала прямо под забором, а когда все затихло, то я побоялась вставать и ползком добралась до дома соседки», — рассказывает Мария Исааковна. После обстрела она неделю заикалась.
У соседки они прожили месяц. В один из первых дней пропало электричество, потом не стало воды, а потом закончился хлеб. Питались домашними консервами, которые были в погребе. Только через месяц им стали возить еду волонтеры.
Кроме частных домов, в Великой Дымерке была обстреляна амбулатория. Местные жители собрали гильзы, которые нашли на ее территории.
Также российские военные заехали на территорию детского сада «Журавлик» на БТРах, погнув металлический забор. Следы от техники остались на детских рисунках на асфальте.
«Ощущение, что они просто сделали круг почета по территории детского садика, объехали здание и уехали», — делится своими наблюдениями охранник. По сравнению с детским садом в соседнем селе Богдановка, «Журавлик» выглядит целым. В Богдановке российская армия использовала здание детсада в качестве места дислокации до отхода из Броварского района в начале апреля.
Детский сад в Богдановке был разрушен полностью: посреди здания дыра, детская площадка разломана, а в груде кирпичей — остатки обгоревших учебных материалов.
