В начале апреля в издательстве «Питер» вышел второй тираж графического романа «Война VS Детство» Кристины Кретовой и Юлии Брыковой. В нем войны последних десятилетий показаны через истории детей, которые переживали эти события с разных сторон конфликта. «Холод» публикует одну историю из книги и интервью с ее соавторкой Кристиной Кретовой.
Глава из книги «Война vs Детство»: война в Абхазии глазами сухумской девочки Моники
***
Вы писали книжки про котов и зайчат — добрые волшебные сказки. Как так вышло, что весной 2021 года вы вдруг издали книгу о войне?
— Я была в Ирландии, и на меня свалились две похожие истории: дочери ирландского националиста и английского полицейского. Их папы были участниками конфликта с разных сторон, а истории девочек были похожи. Меня осенило: именно так и нужно говорить о военных конфликтах, показывая, что не имеет значения, кто прав, кто виноват. Детская судьба всегда разрушена одинаково.
Еще меня потряс тот факт, что эти женщины, которые уже выросли, — мои сверстницы. Пока я ходила в школу через пустырь и боялась темноты, они боялись обстрелов, заминированных машин и того, что их пап могут убить.
В книге — 13 историй, рассказанных людьми из Грузии, Северной Ирландии, Югославии, Израиля, с востока Украины. По какому принципу вы их отбирали?
— Критериев было два: конфликт, произошедший после Великой Отечественной войны, и симметричность найденных историй. Мне казалось важным собрать истории именно с двух сторон конфликта, чтобы показать, что для детской судьбы не важна историческая подоплека и политика.
Абсолютно все истории в книге освещают главные стороны конфликта, но не все они парные, потому что есть Балканский блок, где пострадало сразу много стран.
Как вы работали с героями?
— По-разному: личные интервью, скайп-разговоры, тексты. Сложнее всего было с людьми, не говорящими по-русски. Многие из них давали интервью, которые мы превращали в связный текст на русском, затем переводили на язык героя, получали ремарки, правили исходный текст на русском, согласовывали финальную версию.
Это были люди от 14 до 40 лет. На то, чтобы собрать истории, нам понадобилось больше пяти лет.
Какая история зацепила вас больше остальных?
— История мальчика из Палестины. Мы понимали: невозможно писать о современных конфликтах и не написать про Израиль и Палестину. И если историю из Израиля мы нашли быстро, то разыскать героя из Палестины оказалось значительно сложнее.
Мы искали через сообщество выпускников университетов и знакомых. В какой-то момент я случайно заговорила об этом с университетским другом моего брата. Оказалось, он учился вместе с беженцем из Палестины.
Эта история — одна из самых тяжелых в книге: бомбы, летящие в школу с детьми, увиденная собственными глазами гибель одноклассников, смерть лучшего друга, дяди, бегство в никуда.
Сейчас этот парень — военный корреспондент в Африке. Говорит, что пишет карандашом: «Чтобы потомки смогли стереть нашу историю, полную ненависти и зла. Чтобы она была без убитого дяди, без погибших учеников и учителей школы, без могилы Хусейна, без прощания навсегда с моими друзьями, без бессонных ночей и кошмаров воспоминаний».
Для меня его история особенно эмоциональна, потому что этот молодой мужчина — сверстник моего младшего брата, учился вместе с ним, ходил по улицам Питера, неся в себе эту память и не имея возможности или желания говорить об этом с друзьями. Ни мой брат, ни его друг не знали деталей прошлого своего одногруппника.
Книгу иллюстрировали 14 художников из России и Украины — почему именно из этих двух стран?
— Это было наше с Юлей решение. После 2014 года напряженность между Россией и Украиной росла, и это была возможность сделать общее дело и донести до людей нашу общую важную мысль.
Вы родились в Санкт-Петербурге, раннее детство провели в Беларуси, и наверняка слышали военные истории от старших родственников.
— Все мои бабушки, дедушки, прабабушки прошли через Великую Отечественную войну. Историй много, но есть одна, которая не отпускает меня с детства — из-за нее я отчасти и решилась на эту книгу. Мою бабушку, которой тогда было 8 лет, эвакуировали из Мурманска вместе с другими детьми на двух баржах Красного Креста. В какой-то момент баржи стали бомбить немецкие самолеты, попали в соседнюю. Бабушка видела, как тонут другие дети. Потом много было всего: она оказалось в детском доме, ее отец погиб, голод, вши, возвращение на Украину к маме. Но это с ней до сих пор, а ей 91 год.
Что вас больше всего поразило во время работы над книгой?
— С одной стороны — глубина травмы и то, насколько люди видят мир через призму пережитого в детстве ужаса, даже став успешными, создав счастливые семьи и находясь в безопасности.
С другой — насколько иначе дети видят ужас войны. Многое они воспринимают через призму родительских эмоций, и, если родителям удается сохранить спокойствие, часто видят происходящее так же. Например, в одной из балканских историй маленький мальчик задувал свечку в подвале во время обстрела и пел «С днем рождения».
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
«Холоду» нужна ваша помощь, чтобы работать дальше
Мы продолжаем работать, сопротивляясь запретам и репрессиям, чтобы сохранить независимую журналистику для России будущего. Как мы это делаем? Благодаря поддержке тысяч неравнодушных людей.
О чем мы мечтаем?
О простом и одновременно сложном — возможности работать дальше. Жизнь много раз поменяется до неузнаваемости, но мы, редакция «Холода», хотим оставаться рядом с вами, нашими читателями.
Поддержите «Холод» сегодня, чтобы мы продолжили делать то, что у нас получается лучше всего — быть независимым медиа. Спасибо!