В издательстве Freedom Letters вышел роман «Мышь» писателя и продюсера Ивана Филиппова. Это рассказ о том, как поиски вечной жизни для правящей элиты и амбиции ученых привели к зомби-апокалипсису в Москве. Теперь в горящем и кишащем зараженными городе немногие выжившие ищут спасения, пытаясь покинуть Москву. Ася — актриса, подрабатывавшая ростовой куклой на Старом Арбате. Именно костюм и спасает ее от зомби. Рома — лейтенант полиции, завалившийся голышом (но с автоматом) в магазин, где пряталась Ася. Девушка думает только о том, как спастись, но лейтенантом движут и другие инстинкты.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Ася молча смотрела, как ест голый мужик. В его внешности ничего особо угрожающего не было, напротив — он был мужчиной вполне себе конвенционально привлекательным. Асе такие нравились. Высокий, с голубыми глазами и копной темно-русых волос. Прямой нос, волевой, покрытый щетиной подбородок. Только вот глаза его были прозрачными, как у рыбы — Асе никак не удавалось «считать» в них никакой эмоции, сколько бы она ни пыталась. И вел он себя так... Наверное, это какая-то национальная черта наша, думала Ася, что мы ментов даже без формы безошибочно угадываем. Даже когда на них из одежды только передник. А ментов Ася, как и все обычные люди, инстинктивно не любила и опасалась.
Рома доел, вытер остатки бутерброда со рта тыльной стороной ладони и поднялся.
— Так. А бухнуть тут у тебя есть?
Бухнуть, разумеется, было, и было в излишке. В отличие от Аси, Рома пил не чтобы расслабиться — сейчас ему хотелось только одного: забыться и отключиться. Он уснул, даже не допив до конца бутылку коньяка, который Рома пил так же, как и кефир — жадно и из горла.
Ася сидела и молча смотрела на храпящего Рому. За окном темнело. Вина Асе больше не хотелось. Ей тоже пришла в голову мысль о том, что их здесь двое, а спасительный костюм — один.
***
Рома лежал без движения. Он громко храпел и иногда сквозь сон что-то мямлил. Ася ворочалась и волновалась. Пару раз сквозь неглубокий сон ей казалось, что Рома проснулся, что он стоит над ней и смотрит — она вздрагивала и просыпалась, чтобы обнаружить голого полицейского все так же мирно спящим у стеллажа с чипсами.
Когда окончательно рассвело, Асе в конце концов надоело — волчий сон не приносил облегчения, а, казалось, наоборот, забирал силы. Она хотела сделать кофе, но подумала, что звук кофемашины разбудит полицейского, чего ей вообще не хотелось.
Свалился, гад, как снег на голову!
Ася походила по магазину и нашла в холодильнике кофе в жестяной банке — ну хоть так. Она села за стойку и невидящим взглядом уставилась в прочитанный накануне журнал.
На самом деле Рома уже не спал. Его алкогольный сон был на удивление чутким, и, когда Ася встала и начала искать кофе, он сразу проснулся и стал следить за ней сквозь полуоткрытые веки. С похмелья он не сразу вспомнил, что это за женщина и где он оказался.
Он лежал и смотрел, как Ася пьет кофе из банки: а она ничего! Симпатичная. Грудь только маловата, но ладно — сойдет для нынешних обстоятельств.
Рома понимал, что сейчас надо подумать о будущем: вряд ли стоит задерживаться в магазине надолго. Надо попробовать найти военных, может, выбраться из города, если есть куда выбираться. С другой стороны, в магазине есть еда, выпивка, женщина — куда торопиться?
— Ты сама-то откуда? С Москвы?
Ася аж подпрыгнула от неожиданности. Рома встал, покачиваясь, дошел до стойки кафе и тяжело сел на стул. Он обратил внимание на пустой стакан с недопитым кофе.
— Кофе сделать мне можешь?
— Сейчас. Не, не из Москвы, — Ася специально сделала акцент на этом «из», подчеркивая Ромину неграмотность, но он то ли не заметил, то ли ему это было совершенно фиолетово. — Я из Александрова. Город такой во Владимирской области, пару часов на электричке от Москвы.
— Понял. А я с Уфы. Думал, вот, выбрался в Москву, тут деньги, перспективы... — Рома сделал паузу и закурил. — Ну а тут, гляди, чего вышло. Хуйня какая-то. Хорошо хоть не сдох.
— Ну так а в Уфе, думаешь, сейчас иначе? Там, что ли, не случилось?
— Уверен. В Уфе вообще ничего никогда не случается. Только в Москве все.
Рома выпустил дым из ноздрей. С похмелья есть ему не хотелось, а вот выпить было бы очень кстати. Пока Ася готовила ему кофе, он дошел до полки с дорогим алкоголем и взял себе виски — самую дорогую бутылку. Потом вернулся к стойке, сделал несколько глотков кофе, обжегся, поморщился и вылил четверть бутылки виски в чашку.
— Будет этот, как его — по-ирландски кофе!
И без того нервная от появления нежелательного соседа, Ася напряглась еще больше. Она отошла вглубь магазина и уселась на принесенный из подсобки стул. За Ромой, казалось ей, наблюдать лучше с безопасного расстояния. Она обратила внимание, что даже с сильным похмельем и даже сейчас, когда он выпил еще, Рома держал автомат на расстоянии вытянутой руки. Не то чтобы он ему понадобился, реши он справиться с Асей...
Она твердо решила, что при первой же возможности сбежит. В голове Ася использовала именно этот глагол — «сбежит». Не уйдет, потому что всем своим видом Рома показывал — теперь он считает ее своей собственностью. Он привык относиться к женщинам исключительно так, и уж точно для Аси, несмотря ни на какие внешние обстоятельства, он исключения делать не будет.
— Знаешь, в Уфе я в соседнем доме от рэпера этого вырос известного — от Фейса! Он тоже в Москву перебрался. За перспективами, за деньгами... Сдох, небось, когда зомби пришли, или, может, сам в зомбака превратился!
Рома хмыкнул удачной, на его взгляд, шутке.
— Прикинь? Фейс-зомбак. Весь такой забитый в татухах, ходит сейчас где-нить, людей ест…
Тут он осекся. Шутки шутками, а Рома вдруг резко вспомнил все свои жизненные обстоятельства и главное — перспективы. И ему от этих мыслей очень погрустнело.
— А тебе чего в Александрове своем не сиделось? Где родился, там и пригодился же, нет?
— Актрисой хотела стать. В училище поступила в Москве. Вот, Мышем пришлось подрабатывать, чтобы на еду хватало.
— Актрисой? — Хоть Рома уже все и решил, но посчитал, что следующие слова будет правильнее сказать в кружку. — С актрисами у меня еще не было...
Ася сделала вид, что этих слов не расслышала, а Рома довольно хмыкнул. Его кофе по-ирландски уже закончился, и теперь он просто доверху налил кружку виски.
***
— Завтракать будешь?
Сейчас нужно было быстрее перевести тему, а потом Рома напьеется, и Ася тихонько убежит. Она внутренне страшно злилась на этого бессмысленного мужика — пришел в ее «дом», нарушил покой, принес в ее безопасный уголок ощущение острой небезопасности. Но ничего — она сбежит!
— Да я и так уже завтракаю!
Рома залпом выпил кружку виски и налил себе опять до краев.
— Видишь? Завтрак для чемпионов! Куда теперь торопиться, можно прямо с утра бухать! Тебе налить?
— Нет, — чуть более сухо, чем положено, сказала Ася. — Я с утра лучше кофе выпью.
— Чего так? У тебя планы, что ли, какие-то есть?
Ася вся сжалась от этого вопроса.
— Смеешься? Куда мы отсюда денемся? Там — зомби, а тут — еда. Вино, опять-таки.
— Ну вот и налей себе вина, чего я один тут бухаю!
Последнее предложение было сказано уже с отчетливой угрозой в голосе, и Ася подчинилась. В надежде, что еда притупит действие алкоголя, она нашла себе самый большой бутерброд, который был в магазине, и налила белого вина в бумажный стаканчик.
— Ну и отлично! Давай за встречу выпьем!
Они чокнулись, и Ася с ужасом увидела, как полную кружку виски Рома выпил опять залпом. Пока она делала вид, что пьет вино, Рома разделался и с третьей и отшвырнул пустую бутылку. Он грузно поднялся, алкоголь, очевидно, начал действовать — Рому штормило.
— Туалет тут где?
Ася показала рукой в сторону туалета. Рома сделал шаг и упал, растянувшись во весь рост на полу лицом вниз. Спустя пару мгновений Ася увидела, как под ним начинает расползаться лужица мочи.
— Да что ж ты, блять, за животное такое!
Раз Рома в отключке, надо воспользоваться этим моментом и сбежать. Ася на секунду задумалась: может, связать его? Снять передник и замотать ему руки? Да нет, бессмысленно. Вот если бы веревка была или что-то покрепче — передник такого лося не остановит. Только зря время потеряю.
Ася торопливо начала собираться. Ей отчаянно не хватало рюкзака или хотя бы сумки — единственным вариантом был магазинный пластиковый пакет, в который она побросала бутерброды, какие-то пирожки с витрины, протеиновые батончики, сигареты и пару бутылок воды. Наверное, если бы она была одна и собиралась спокойно, она бы подошла к делу как-то более осмысленно, но сейчас выбора не было.
Она поставила сумку с провизией у двери и начала аккуратно и, насколько возможно, бесшумно надевать костюм Мыша. Автомат Ромин она брать не собиралась: во-первых, если она будет в костюме, как и чем она будет на курок нажимать? Мышиными лапищами? Во-вторых, пусть Рома и вел себя гадко, смерти он не заслуживал, и с автоматом у него оставался хотя бы шанс выжить (а Ася не будет чувствовать вину за то, что ушла и бросила его одного). Осталось «надеть» голову...
Она даже не сразу поняла, что именно произошло — просто мир вокруг в мгновение перевернулся с ног на голову. Рома со всей пьяной дури ударил Асю в спину ногой. Она отлетела на метр и ударилась головой о прилавок. В глазах у нее потемнело.
— Бросить меня собралась, тварь? — Рома навис над ней. — Подыхать тут одного?!
Он схватил Асю за волосы и швырнул ее в сторону. Ася снесла стойку с чипсами и другими снеками.
— Взять думала костюм, а меня тут оставить? Чтобы меня зомби пожрали?
Рома был вдребезги пьяным, это было заметно и по тому, как его шатало из стороны в сторону, и по тому, что речь его звучала как запись на зажеванной магнитофоном кассете. Полицейский размахнулся и со всей дури ударил Асю ногой в живот. Точнее, он хотел ударить ее со всей дури в живот, но поскользнулся на собственной моче и упал. Затылок его с треском ударился о кафельный пол.
На четвереньках Ася подползла поближе: Рома был без сознания, по кафелю под его головой медленно расползалась лужица крови. Ася снова оказалась перед выбором — бросить его так или...? Или что? Убить? Разве это выбор? Помогать она ему сейчас точно не будет, но убивать... Ася вскочила, лихорадочно натянула на себя мышиную голову, схватила пакет и выскользнула на улицу.
***
Рома просыпался в луже собственной мочи не в первый раз. Хоть и не так часто — какое-то время из-за работы он старался ограничить употребление спиртного, — но такое с ним уже случалось. Пару раз дома, разок в бане...
Когда он открыл глаза, с минуту Рома думал, что все как обычно, он дома и просто вчера с пацанами посидел хорошо. А потом он вспомнил Асю.
С ревом «убью, сука!» он вскочил с пола, снова поскользнулся, снес своим телом последний оставшийся целым стеллаж с продуктами и придавил его сверху. Второй раз он поднялся уже аккуратнее.
Его прозрачные глаза светились не просто злобой, это была ярость, больше похожая на тот страшный инстинкт, что гнал зараженных убивать. Он огляделся, понял, что в магазине он один, а баба сбежала.
Молча он взял автомат и решительно вышел на улицу: найдет, догонит, и тогда эта гребаная мышь пожалеет, что на свет родилась.
