Валентина Курилкина-Рудый — домохозяйка из Юго-Восточной Украины. В 1937 году, когда ей было 37, ее арестовали, как члена семьи изменника родины. Курилкину-Рудый приговорили к пяти годам исправительно-трудового лагеря: она отбывала срок в Акмолинском лагере жен изменников родины, где и погибла в 1942 году. С разрешения «Мемориала», «Холод» публикует историю Валентины и письма, которые она писала из лагеря своим матери и детям.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Все расшифровки и письма предоставлены из архива «Мемориала».
Валентина Курилкина-Рудый родилась в 1900 году в Таганроге в семье разночинцев. У нее было две сестры и брат — именно они взялись помогать двум ее сыновьям, после того как Валентину с мужем арестовали в 1937 году.
Муж Валентины — Николай Рудый — учился в Берлине, а с начала Первой мировой пошел служить в Австро-Венгерскую армию. В 1916-1917 годах Рудый попал в плен русской армии и перешел на ее сторону. В 1920-х он окончил Промышленную академию, затем устроился партийным секретарем на завод.
Валентина вышла замуж за Николая в 1927 году: согласно семейной истории, пара встретилась на курорте. Жила пара поочередно в Николаеве, Запорожье и в Славянске. В следующем году родился их первый сын — Спартак, а в 1931-м — Леонард. В 1937 году Николая арестовали в Славянске, а через несколько месяцев — расстреляли. Тогда же на глазах у детей и матери Валентину арестовали, как «члена семьи изменника родины».
Вот как вспоминает день ареста матери младший сын Леонард Рудый: «Мы проснулись на полу, это был август 1937 года, какие-то люди вокруг нас были, и была мама и бабушка, которые суетились и стали нас быстро собирать, ничего не объясняя: расцеловали, расплакались. И нас отправили вначале куда-то в огромное помещение. Там куча детей была на полу, все навалом. Потом стали развозить по детским домам. Я даже помню, что Спартак ехал на поезде и упал с полки».
Валентину Курилкину-Рудый осудили в июле 1938 года, а в октябре 1938-го перевели в Акмолинский лагерь жен «изменников родины». Тем временем ее сыновья попали в детдома. В тюремных открытках о себе Валентина писала только то, что «здорова» или «чувствует себя прилично». Главное, что ее беспокоило, — судьба сыновей.
Спартаку в 1937-м было уже девять лет: он умел читать и писать, поэтому дал знать о себе бабушке, а Леонарду было только шесть лет. По его воспоминаниям, в детдоме его переименовали в Геннадия и дали другую фамилию: «Что-то вроде Кукушкин, Рудный, или Нерудный. Было изменено все. Наверное, потому что я шестилетний был. И все изменилось, и не сразу меня нашли. Наверное, мне присылали какие-то письма, но я читать не умел».
Сестры Валентины и ее мама нашли мальчиков и пытались их усыновить, но безуспешно. Зато они добились их перевода в один и тот же детский дом под Смоленском, где дети и застали начало войны в июне 1941 года.
Здравствуй, мой милый, дорогой Спартик, шлю тебе свой привет, крепко целую и поздравляю тебя с окончанием учебного года. Ты теперь ученик четвертого класса, совсем взрослый мальчик. Я приеду и не узнаю тебя, мой милый.
Теперь, когда у тебя не будет уроков, пиши мне почаще — каждые 10–12 дней. В письмах пиши подробно, как ты проводишь время, какие прочитал книги, [какие] видел картинки, что тебе понравилось, кто твои товарищи. И опиши, как провел 1 мая, как прошла пьеса, в которой ты вступал. Поедешь в лагеря или к бабушке, ты ей напиши, чтобы тебя и Ленарика взяли на лето. Сейчас же мне об этом напиши, сообщи адрес и подробно мне пиши, как живешь.
мальчик Спартик.
Всем передай привет, обо всем напиши. И если от меня долго не будет писем, не горюй, не дожидайся, а мне пиши. Будешь летом вместе с Ленариком, помоги ему написать мне письмецо и попроси бабушку поговорить с заведующей, чтобы его перевели к вам в детдом. Заявление я писала.
Помни, Спартик, что твои письма дают мне радость: в тот день, когда я получаю письмо, у меня праздник, а потому не забывай свою маму, пиши мне почаще и побольше, мне жить здесь с твоими письмами будет веселее. А мою просьбу ты выполнил? Написал бабушке, чтобы мне выслали валенки с галошами [туфли для работы], вазелин, старую теплую вязанную кофточку, ниток цветных [для тюбетеек], сала и сухарей? Если нет, то сейчас же напиши и ничего не забудь. Летом обязательно займись по письму: ты пишешь с ошибками, а в четвертом классе ошибок делать нельзя. Попроси тетю Зину заняться с тобой.
Спартинька, твои письма я сохраню, сбереги и ты мои. Поедешь в Прасолово — возьми их с собой [Попроси дядю Пашу сфотографировать Ленарика и привет передай]. В конверт мне вкладывай бумагу — я ее получаю и на ней пишу тебе ответ. От тебя получила два письма, а тебе пишу пятое. Денег на марки попроси у бабушки.
До свидания, мой мальчик, целую тебя крепко-крепко. Любящая тебя мама.
Здравствуй, милая дорогая мама, пишу тебе очередное мартовское письмо, хотя ответа на февральское еще не получила. И вообще, несмотря на все мои просьбы, вы пишите мне очень редко. Вернее, мама, ты пишешь мне одна, остальные за последнее время не прислали мне ни строчки. От тебя получила ответ на январское и второе [письмо], где ты писала, что ребятки у Сережи больны: а теперь как они, поправились? Милая мама, пиши мне чаще. Некогда написать письмо — присылай открытки. Особенно беспокоит молчание Спартика — последнее письмо было от декабря.
Сегодня, мама, у меня праздник — получила от тебя посылку, за что тебе сердечное спасибо. Теперь надолго я буду обеспечена вкусным завтраком и чаем с сахаром, так надоело пить его пустым с одним хлебом. Спасибо и за нитки — будут дни подлиннее, начну Ленарику тюбетейку вышивать — Спартику почти закончила. В письмах ты спрашиваешь как, чем и с кем я живу. Живем мы здесь теми письмами и весточками, которые получаем от Вас, мечтаем о доме, которого нет. Окружают меня такие же члены [семей «изменников родины», ЧСИР], как и я, мужчин у нас нет. Работаю пока по-прежнему — вышиваю. Вышиваем исключительно руками — скатерти, платья, рубашки крестом и полтавской гладью, лично я вот уже в течении семи месяцев сижу на блузке, рисунок которой состоит из треугольников, соединенных между собою стебельчатым швом, работа идет конвейером.
Пришлите мне в письме папиросной бумаги, я переведу рисунки и пришлю их вам. Чувствую я себя не особенно важно, виновата в этом погода, которая на день два-три раза меняется. Книжку я получила, напрасно вы прислали дорогую в переплете, ведь мне не библиотеку составлять, а только прочитать. Вздумаете еще прислать — присылайте дешевую, а лучше прочитанные газеты.
Так идет жизнь, со дня на день ждем решения о пересмотре наших дел.
Ну пока, всего хорошего, мои милые, дорогие, родные. Надеюсь скоро с вами увидеться. Крепко вас всех целую. Поцелуйте за меня своих ребяток и не забывайте моих.
Милая мама, наконец-то получила от тебя письмо, теперь получу от ребяток и буду спокойна. Посылку получила, раньше письма. Чувяки (мягкая кожаная обувь без каблуков) будут нужны — пришлите в следующий раз. Вещевой мешок получила еще осенью. Из присланной мешковины сделаю себе на дорогу прекрасный мешок: все собираюсь домой, жду разбора дела, кое-кто уже получает ответы, некоторые пишут уже из дома.
Книжку прочла, она мне понравилась. В посылке получила: масло, чулки, тетрадь, сахар, шоколад, нитки, резинки, наволочку, косыночку, чеснок — кажется, все. Оле напиши, чтобы она не сердилась на мой отказ, я считаю, что иначе поступать нельзя — будущее меня пугает.
Мама, получишь письмо от Спартика — перешли мне его, я очень-очень о нем беспокоюсь — почему он не пишет — здоров ли? Ну, милая мама, пока, всего хорошего. Пиши мне почаще и побольше. Привет от меня всем-всем. Целую крепко-крепко.
P.S. Тяжелый платок, перчатки — все получила, посылки приходят аккуратно.
Здравствуй, милая родная мамочка, я знаю, что вы ждете от меня весточки об освобождении. И вот, родная мама, я почти свободна. Вызвали меня еще 5 сентября, пока собирались, пришли [из администрации лагпункта] и начали оформлять — у меня было уже все готово. Но, верно, [возникла] простуда, и я заболела, начался понос. Там проходной двор, и меня положили в больницу. Мама, какая чудесная больница — кровати, крашеные полы, электричество, водопровод, в уборную идешь с удовольствием. Тут меня обещают подлечить, питание хорошее, есть и рентген. И тогда здоровой я выйду на волю и вам все подробно напишу, а мне пишите по старому адресу, может, еще получу. Постарайтесь найти детей. Как хочется вас видеть, обнять, так тяжело одной. Одна надежда, что, может, скоро все будем вместе.
Всем привет. Целую. Не забывайте детей. Валя.
Пишу в кровати с трудом.
Дорогая Александра Андреевна. Несколько дней я все собиралась вам написать эту печальную весточку о смерти Валентины, мне очень тяжело было, ведь она умерла у меня на руках 2 октября 1942. Так она хотела видеть вас и собрать своих деток, что я не могу об этом вспоминать. Постарайтесь ее вещи запросить, там есть подарки для вас и детей. Она их столько лет готовила. Родная Александра Андреевна, подробно напишу вам еще письмом — обнимаю крепко. Целую за Валю.
В 1990-е годы сыновья Валентины начали искать документы о судьбе родителей и обратились в архив Мемориала, куда передали лагерные письма матери.
Леонард стал инженером в научно-исследовательском институте, а Спартак отслужил в армии и, по предположению брата, участвовал в подавлении восстания в ГДР.
Сейчас у Мемориала проходит две выставки, посвященные заключенным ГУЛАГа. «Папины письма» в Тбилиси и «Право переписки» в Сыктывкаре. На них представлены письма, которые люди писали из лагерей своим семьям.
