Профсоюз «Альянс учителей» — единственная организация в стране, которая отслеживает принудительные флешмобы в поддержку войны и патриотические классные часы в школах. Раньше «Альянс» решал трудовые споры и помогал бюджетникам, когда их заставляли голосовать за «Единую Россию», теперь — отвечает на письма учителей, объясняя, что делать, если директор поручил обсуждать со школьниками Украину и устраивать Z-акции. «Холод» поговорил с председателем профсоюза Даниилом Кеном о том, почему учителя оказались в уязвимом положении и как они могут себя защитить.
Как скоро после 24 февраля вам стали приходить сообщения от учителей с просьбой о защите?
— Буквально 25-го, еще до того, как появились официально спущенные в регионы методички о проведении уроков, посвященных военным действиям. Как минимум два региона — Московская область и Башкирия — быстрее всех сообразили, что надо делать, и начали показывать выступление Путина в школах и кадетских заведениях. И в тот же день нам стали писать родители и учителя, недовольные этим.
Что вы отвечали на эти сообщения?
— C точки зрения трудового права проведение этих уроков не входит в должностные обязанности учителей. По федеральному закону «Об образовании», учителя должны действовать в рамках образовательных программ, а того, что касается спецоперации в Украине и санкций против России, в программах нет. К тому же по закону запрещено вовлекать несовершеннолетних в политические и агитационные кампании. Но здесь грань размыта, и доказать, что школа занимается именно агитацией, сложно.
Мы сделали для учителей и родителей шаблоны жалоб, где есть ссылки на законы, соответственно. В них мы подробно разъясняем незаконность этих уроков и флешмобов в школе.
Бывает, что грамотно написанной жалобы достаточно, чтобы класс освободили от патриотического урока или мероприятия в поддержку «спецоперации»?
— Да, причем мы думали, что наши жалобы должны идти в отделы образования, в трудовую инспекцию, в прокуратуру. А потом, вооружившись нашими аргументами, учителя и родители понесли их непосредственно администрации школы — и им удавалось отменить патриотические уроки в классах, а иногда и в целых параллелях. Мы это себе объясняем тем, что директора боятся огласки — вдруг дети запишут уроки на диктофон, это все пойдет в крупные СМИ или на Youtube. От греха подальше лучше отменить урок, чтобы не получился скандал.
А как решать вопрос с идейными директорами, которые не выполняют распоряжение сверху, а сами очень хотят поддержать военных или сделать что-то, что одобрит начальство?
— Действительно, есть директора, которые от души и рьяно организуют патриотические акции в школах, но в большинстве своем они достаточно циничны. 95% таких «инициатив» все-таки спущены сверху. Поскольку заставлять учителей участвовать в патриотических мероприятиях — незаконно, распоряжения внутри школ передаются либо устно, либо через какие-нибудь чаты в WhatsApp, которые де-юре не являются способом доведения информации до сотрудников. И именно это мешает учителям оспаривать потом законность таких распоряжений. Методические материалы тоже массово приходят не в виде каких-то официальных бумаг, а в файле Word, где нет ни печати, ни подписи.
Может, в трудовых договорах между учителем и школой есть пункты, которые можно трактовать очень широко и которые обязывают подчиняться таким распоряжениям?
— Могут быть пункты, которые касаются воспитательной работы или участия в общешкольных мероприятиях. Но, повторюсь, все мероприятия должны вписываться в образовательный процесс и быть предусмотрены образовательной программой. Так что подобные пункты договоров разбиваются о закон.
Можно отследить, как развивались школьные мероприятия, связанные с событиями в Украине?
— Я с 27 февраля 15 суток был изолирован (в спецприемнике ГУ МВД в Санкт-Петербурге за участие в антивоенной акции возле Гостиного двора. — Прим. «Холода»). В середине марта я вышел на свободу, и вот какую последовательность видел. К «Крымской весне» была волна уроков, посвященных ее годовщине, потом приходили методички о «контрсанкциях» и возрождении нашей промышленности. Потом начались массовые флешмобы с Z в актовых залах или в школьных дворах. Около месяца назад были уроки под названием «Герой нашего времени», для которых готовили презентации и видеоролики про погибших военных с рассказами о том, что они теперь — наши новые герои.
Что было самым радикальным за последнее время, на ваш взгляд?
— Приходят в голову снимки, где детей в детском саду выстроили в форме Z и поставили их на колени — такие кадры очень впечатляют, конечно (фото, о котором вспоминает Кен, на самом деле было сделано в сельском клубе, но и в детских садах подобные случаи были. — Прим. «Холода»). Вообще же, если искать посты по хэштегам #ZaПутина или #Своихнебросаем, вы увидите просто перепись нищеты русской провинции — облезлые спортзалы, дощатые полы. Все это очень грустно.
Все сейчас ужасаются от масштабов пропаганды, от агрессивности, но не все так плохо — многие понимают, что происходит, и довольно смело реагируют. Например, в Тюмени какая-то оголтелая пропаганда учителя встретила очень непосредственное и живое сопротивление школьников. Учитель детям рассказывала, как украинцы несколько лет жили по подвалам, а теперь бегут из страны, а ученица спрашивала ее примерно так: «Ну вы скажите, кто их заставлял по подвалам жить?». Учитель говорила, что спецоперацией события называются потому, что идет «защита мирного населения». А ученица ей отвечала: «Так в 1941-м тоже, получается, спецоперация была, мы же защищались, мы же не нападали первыми».
Еще эта учительница цитировала Гитлера, который якобы планировал в Крыму сделать свою базу, где должны были жить немецкие солдаты. 9 мая «Альянс учителей» опубликовал видео с фрагментами этого урока на своем Youtube-канале.
На прошлой неделе поводом для увольнения учителя русского языка и литературы в Краснодаре стала диктофонная запись, которую предположительно сделал ребенок. Зачем подростки записывают антивоенные высказывания учителей и передают эти записи родителям или выкладывают их в сеть?
— Таких случаев сейчас несколько в неделю. В соцсетях и по телевизору про Украину нагнетают с утра до вечера. А потом, когда в школе учитель заводит разговор на эту тему, дети ловят ощущение чего-то остренького. Если включить диктофон или камеру, есть шанс, что что-то интересное окажется записано. Где-то это хулиганские мотивы, где-то — личная неприязнь ученика к учителю. Бывает и так, что взгляды школьника действительно отличаются от антивоенных взглядов учителя.
Как «Альянсу» удалось привлечь к ответственности чиновника из Нязепетровского района Челябинской области, который принуждал школьников и учителей участвовать в концерте-митинге в поддержку президента 4 апреля?
— Мы сразу поняли, что нам удастся это сделать, когда учитель прислал фотографию приказа. Начальник Управления образования совершил очень большую глупость, оформив все официально, со своей подписью. Мы с юристами однозначно квалифицировали это как нарушение федерального закона «Об образовании» и статьи 149 УК — принуждение к участию в публичных мероприятиях.
Нам сообщили, что начальник управления образования привлечен к дисциплинарной ответственности. Но если нарушен федеральный закон, это не может не повлечь за собой возбуждения административки — а в этом нам было отказано. Так что ответ нас не устраивает, мы сейчас обжалуем его в прокуратуре.
То есть чиновники, которые хотят созвать на митинг детей и учителей, должны отправлять сообщения по WhatsApp?
— Да. И почти все они это понимают.
А как им приходят эти распоряжения?
— Вот этого мы не знаем. Мы видим десятки копий писем, которые приходят в школы, на почты директорам — с PDF-ками, презентациями PowerPoint и видеофайлами. Могу только предположить, что идет это от каких-то вице-губернаторов по внутренней политике, из комитетов образования городов. Но так как по разным регионам гуляют одни и те же методички, очевидно, что это федеральная кампания.
С какими санкциями сталкиваются учителя, которые отказываются проводить патриотические уроки? Их увольняют?
— Мы обычно видим, как учителя увольняются сами. Довольно часто — примерно 5-10 человек в неделю — сначала пишут нам, что не хотят проводить патриотические классные часы, за что их подводят к увольнению. А через день-два или даже через несколько часов досылают нам сообщение о том, что решили самостоятельно уйти. Потому что или им не дадут больше работать нормально, или придется каждый день в этой школе общаться с людьми, с кем теперь неприятно иметь дело.
С точки зрения закона никаких дисциплинарных взысканий и увольнений не может быть за отказ проводить классный час. Но уже были случаи, когда в отношении учителей заводили административные дела по статье о дискредитации вооруженных сил — мы, например, писали об учительнице английского Марине Дубровой из Сахалинской области.
Педагоги, которые уходят под давлением, принципиальные и честные — и это, конечно, потеря для школ.
Что с ними происходит дальше? Антивоенная позиция для учителя в регионе — это теперь «волчий билет»?
— У нас было несколько историй, когда учителя с очень принципиальной позицией обращались к нам за помощью и готовы были делать публичными свои аудио— и видеозаписи. А потом просили нас ничего не придавать огласке только потому, что им пообещали: если они сейчас просто уйдут и переждут, потом смогут найти работу. Но мы не знаем, сдержат ли это обещание.
Кто для учителя сегодня главный человек — завуч, директор, чиновники из департамента образования? У кого из них учитель мог бы искать защиты?
— Департамент образования и директор — это одно и то же. Директор сегодня — тот же чиновник. И в больших городах, и в маленьких это однозначно считывается именно так. Учитель, который уверен в том, что директор его защитит, — это какой-то исключительный случай. Как директор не будет защищать учителя от какого-то незаконного требования, так и отдел образования — не защитник от каких-то неправомерных дел директора. В трудовых спорах непредвзятой стороной может быть разве что Государственная инспекция труда, которая многие споры разрешает действительно по справедливости.
Как много жалоб «Альянс учителей» собрал за эти два месяца? Можно ли уже сделать выводы о масштабах «патриотической кампании» в школах?
— Ей охвачено 100% регионов. О происходящем с каждой конкретной школой можно судить по ее социальным сетям или по сайту. Масштаб мы бы обозначили так: 90-95% всех школ по стране. Если так же анализировать детские сады, то охвачены четверть всех детсадов в России. Но думаю, что есть еще доля детских садов, которые просто не публикуют фотографии своих мероприятий, — все эти акции с детьми воспринимаются как что-то совсем уж острое, просто неприемлемое.
В каком режиме сейчас работает «Альянс учителей»?
— У нас есть два человека, которые работают фултайм в ежедневном режиме, — я и мой помощник, координатор. Есть команда юристов, к которым мы можем обращаться — иногда они уделяют нам час в день, а иногда подключаются в полную силу, если нужно писать иски в суды. Есть несколько волонтеров, которые мониторят соцсети и находят контакты учителей, которым нужна помощь. Мы первые пишем тем, кто о нас не знает, и предлагаем юридическую поддержку. Бывает так, что история с доносом в школе попадает в СМИ, становится одной из самых громких новостей дня, а спустя сутки мы пишем учителю и узнаем, что никто ему до сих пор не предложил помощь. А у него нет навыка поиска адвокатов или просто нет денег, чтобы нанять специалиста.
На двух членов «Альянса» за последний месяц завели уголовные дела. На учителя Ирину Толмачеву в Новосибирске за антивоенный комментарий в фейсбуке — по ч.1 новой статьи о фейках, она под подпиской о невыезде, сейчас под защитой адвоката. И на Раушана Валиуллина в Набережных Челнах — он не только учитель и член нашего профсоюза, но еще известный местный политический активист, многолетний сторонник Навального. Ему предъявили часть 3 статьи 207 УК РФ «Заведомо ложное сообщение об акте терроризма». Подробностей мы пока не знаем.
Чем занимался «Альянс учителей» до 24 февраля? Какое сообщество вокруг него сформировалось?
— В начале 2019 года запустился проект «Профсоюз Навального» — учителя, врачи и работники бюджетных учреждений могли оставить жалобу на несоответствие зарплаты майским указам (11 указов, которые Путин подписал 7 мая 2012 года, когда вступал в должность президента. В указах шла речь в том числе о повышении зарплат в сфере образования. — Прим. «Холода»). Появились профсоюзы «Альянс врачей», «Альянс учителей», «Люди культуры». Я долгое время был просто членом профсоюза преподавателей в Санкт-Петербурге, пока не стал председателем по всей стране. До войны 75% нашей работы было посвящено конфликтам, связанным с трудовыми правами, с антисанитарией в школах, с ремонтами и мелким воровством. Четверть — случаи незаконной агитации учителей за «Единую Россию» и принуждения к голосованию. Мы старались давать учителям слово. За последние два месяца все изменилось: 95% писем к нам — об агитации детей.
Мы отменили требование формального членства еще когда ФБК признали экстремистами в августе 2021 года, и сейчас мы просто помогаем всем, кто нам пишет.
Вы готовы помогать учителям, которые поддерживают «спецоперацию»? Останетесь нейтральными, как врачи?
— Раньше я однозначно отвечал «да» — у нас даже члены «Единой России» числились в профсоюзе. Может быть, мы не давали им выступать на нашем канале, но никогда не отказывали в помощи по трудовым вопросам. Сейчас для меня это граница, которую мы переступить не можем. И если нас попросит о помощи человек, который поддерживает войну, лично я ему откажу.
