В 2010 году выпускница философского факультета МГУ, сейчас выступающая под сценическим именем Аня Павлова, впервые увидела выступления бурлеск-артисток, а спустя четыре года уже сама поехала в турне по Европе. Она рассказала «Холоду» о своей профессии, разнице между выступлениями в России и Германии, о мужском бурлеске и восприятии своего тела.
Мне 33 года. Я родилась и выросла в Москве возле метро «Университет». Когда я заканчивала школу, родители сказали, что нужно поступать в МГУ, и я поступила на философский факультет, кафедру религиоведения — это звучало прикольно. Вообще я хотела пойти на журфак, но решила, что слишком застенчива для этого. Выбор философского факультета был абсолютной случайностью и ошибкой юности. Как часто бывает с такими классными гуманитарными специальностями, после пятого курса обнаружилось, что образование хорошее, а профессии у меня как таковой нет — что естественно, ведь, когда ты заканчиваешь вуз, ты ничего не умеешь. После окончания университета я пошла работать в школу секретарем и учительницей английского — так я отдавала свой долг обществу. Мне было 22 года, а работа, как мне казалось, была для пенсионерки.
В какой-то момент я начала заниматься танцами — линди-хопом, буги-вуги. Это такая особая ретро-субкультура, которая мне очень нравилась, потому что я всегда любила бабушкины платья, перчаточки, прически, любила делать что-то руками. Году в 2010-м я наткнулась на старые видео выступлений танцовщиц бурлеска, и решила, что мне тоже хочется быть такой. В России танцовщиц бурлеска тогда практически не было — может быть, две, — но у меня с ними не было точек соприкосновения, поэтому я в основном училась по видео нью-йоркской школы бурлеска и иногда участвовала в выездных мастер-классах европейских танцовщиц в России и Европе.
Весной 2014 года у меня было три готовых номера. Я собиралась к своему бывшему бойфренду в Калифорнию. Написала очень трогательное сообщение на фейсбуке одной местной продюсерке с предложением о встрече, а она мне ответила: «Что встречаться, давай-ка ты у нас выступишь». В итоге вместо запланированных семи недель я поехала в Сан-Франциско на полгода по туристической визе — она как раз действовала шесть месяцев. Я познакомилась там с европейскими артистками и все время выступала на различных мероприятиях, как в маленьких барах, так и, например, на дне рождении местной прима-балерины. Осенью 2014 года, когда я вернулась из США, я поехала в турне по Европе на два месяца, которое организовала сама, и с тех пор бурлеск — моя работа. Благодаря знакомствам, которые я завела в Штатах, я выступала практически во всей Европе, кроме Люксембурга и Болгарии.
Мои близкие и друзья вначале не воспринимали всерьез мою профессию, да и я сама серьезно к ней не относилась. Говорят, что, если ты занимаешься любимым делом, тебе не придется работать ни дня. Вот примерно так я и думала: «Господи, я же не страдаю на работе, значит, она не настоящая». Мне понадобилось много времени, чтобы прийти к тому, что от любимой работы тоже нужно отдыхать.
Мама начала воспринимать мою профессию серьезно, только когда увидела, что я успешна и хорошо зарабатываю. Это произошло лет семь назад, когда после моего первого турне меня стали приглашать выступать на различные мероприятия, начали появляться афиши, заметки с моим лицом. Тогда она поняла, что я занимаюсь полноценным делом. Сейчас мама и брат обожают мои выступления, всегда ходят на них с удовольствием, комментируют. Сама я начала относиться к своей работе серьезно еще позже — когда мы начали делать шоу Ladies of Burlesque в Москве. Я на тот момент выступала уже семь лет и собиралась уезжать в Германию. Я переехала по визе, которую выдают деятелям искусства. Мы сделали шоу, заработали денег и заплатили зарплаты артистам. В этот момент я поняла, что это — работа, потому что я заплатила зарплату другим людям, а не просто сделала что-то классное и мне дали за это денежки.
В бурлеске артистка полностью самостоятельна, потому что над ней не стоит ни режиссер, ни художественный руководитель. Чаще всего артистки сами придумывают образ и к нему подбирают репертуар. Шить костюмы самой не обязательно — я просто это люблю, особенно сейчас, когда я уже почти год сижу в локдауне.
Идея номера в бурлеске может быть декоративная, а может иметь посыл, в том числе, политический, и тогда нагота и какой-то сексуальный компонент могут стать шоковым фактором, который еще сильнее доносит до зрителя идею. Я не использую политические отсылки в номерах, но артисток, которые так делают, в мире полно. Возможно, мне для этого не хватает смелости и таланта, поэтому я работаю немного иначе. У меня абсолютно классический развлекательный бурлеск. Я хочу, чтобы мои номера были доступны широкой публике, которая платит, поэтому в моих выступлениях нет особой глубины. В моих номерах главное — это красота образа и женского тела. Мне близка нагота у Боттичелли — она про чистоту и близость к природе. Конечно, это звучит претенциозно, но я как-то так себе представляю свою концепцию.
Долгое время на выступлениях я не раздевалась. Когда я начинала, на большинство выступлений я надевала прозрачную тунику в греческом стиле, телесное белье и венок из искусственных цветов. Один из классических бурлеск-номеров — это танец с веерами, который подразумевает не раздевание, а только предполагаемую наготу. Позже я начала привыкать, чувствовать себя более комфортно в собственном теле и начала раздеваться на сцене. На пляже я всегда хожу в халате, никогда не ношу короткие шорты или футболки с открытыми руками, поэтому мой муж смеется, что большинство моей одежды подходит под определение мусульманской моды. При этом на сцене отсутствие одежды никогда не ощущается как нагота — многие мои коллеги об этом говорят. Стоит заметить, что бурлеск никогда не подразумевает полной наготы и артистка всегда остается на сцене в нижнем белье или роскошно украшенных трусиках и пэстис — накладках на соски.
Забавно, что, когда я просто Аня-женщина, я получаю гораздо больше предложений, вопросов, каких-то глупостей от людей, чем когда я — Аня-артистка. Хуже всего, конечно, в интернете — мне кажется, ни от чего моя самооценка так не пострадала, как от русского твиттера — приходили в комментарии незнакомые люди и писали гадости. Однако я с удивлением для себя обнаружила, что Аня-артистка имеет вокруг себя некий стеклянный барьер. Люди обычно не подходят ко мне после выступления, потому что стесняются. Если они все же решаются подойти, я это просто обожаю. Мне интересно говорить с людьми. Если это какая-то частная вечеринка, день рождения, я узнаю их истории, спрашиваю, например: «А откуда вы знаете именинницу?». Наверное, то, что они видели меня на сцене, располагает их ко мне, как будто они уже меня знают. Это всегда так приятно, интимно и тепло.
Бывало, что мне предлагали продолжить вечер вместе, но это происходит не чаще, чем когда я не на работе. Я молодая, конвенционально красивая женщина, и мне постоянно приходят непристойные предложения, но их больше, когда я не выступаю. Если такое предложение поступает после выступления, я на это реагирую спокойно — просто объясняю людям, что они ошиблись и что им наверняка повезет где-то еще.
Артисты бурлеска параллельно работают в секс-индустрии не чаще, чем сотрудники бухгалтерии, и если люди, пришедшие на выступление, не понимают рамок, это их личные проблемы. Но большинство людей в интернете ведь тоже не понимают, что красивые женщины выкладывают селфи не для того, чтобы им присылали фотографии гениталий. Впрочем, мне фотографии гениталий обычно не присылают, дикпик я получала в жизни только один раз.
В России аудитория на выступлениях чуть моложе, чем в Германии. В 2019 году я работала в варьете в Штутгарте, и там 60% аудитории были люди пенсионного возраста. Там это просто так принято — варьете, бурлеск и драг считаются развлечением для публики старшего возраста. Впрочем, на наше шоу в Москве Ladies of Burlesque люди тоже приходят целыми семьями и много женщин старшего возраста.
На частных вечеринках заказчицы чаще всего женщины. В патриархальном обществе бурлеск мужикам не очень интересен, потому что он не про них в отличие от, например, стриптиза.
Я всегда танцую для женщин. В современном обществе практически всегда главный клиент — мужчина, на него обращают больше внимания. Но я, когда выступаю (а бурлеск очень интерактивный жанр, и в нем должен быть эмоциональный контакт между находящимся на сцене и зрителем), сначала обращаю внимание на женщин возраста моей мамы. Если ты завоюешь их сердце, то завоюешь чье угодно, потому что они в современной культуре почти невидимы, но они всегда теплее и добрее всех. Потом я обращаю внимание на своих ровесниц. Если на выступлении есть какие-то знакомые мужчины, я могу с ними посмеяться, дать им перчаточку подержать, но на них я меньше обращаю внимания.
Я называю себя «любимой бурлеск-артисткой твоей мамки», потому что оказалось, что у меня очень family friendly бренд. Я милая, и все мои номера в общем-то не очень сексуальные, поэтому я очень часто выступаю, например, на чьем-то шестидесятилетии, серебряных свадьбах или просто на свадьбах. На своих выступлениях я почти всегда оголяюсь, но это не главное. Однажды взрослая дочь пригласила выступить меня на 90-летии своего папы, бывало, что родители устраивали вечеринку на первый день рождения своей дочки. У меня очень много семейных торжеств. А если это корпоративное мероприятие, то в Германии его заказывают чаще всего какие-то большие компании — строительные, мебельные, страховые, которые хотят подарить кусочек гламура своим сотрудникам.
С моим будущим мужем мы познакомились на моем шоу. Я выступала в Швейцарии, где он тогда жил, а утром должна была лететь в Чехию. Мы разговорились после шоу, после чего пошли гулять ночью и никак не могли расстаться. На следующий день он купил билет на самолет до Цюриха, где у меня была пересадка, чтобы поговорить со мной час в полете. С тех пор мы уже пять лет не разлей вода. Он часто мне помогает, поэтому многие клиенты думают, что он мой менеджер. К счастью для меня, он работает в другой сфере. Потому что иначе, если бы мы оба потеряли работу, мы были бы вынуждены спать в коробке под мостом. Когда мы начинали встречаться, я немного боялась, что он будет ревновать, но он сказал: «Все смотрят на тебя с таким восторгом и обожанием, а домой пойдем мы с тобой вдвоем». На этом все и строится — мы сидим дома вдвоем все остальное время, что я не работаю, поэтому откуда там ревность? А сейчас я вообще провожу с ним 99% времени.
За весь 2020 год я выступала меньше, чем за июль 2019-го. Я упала с небес в подземное царство. В среднем за частное выступление я получала 500 евро. К счастью, Германия помогает тем, кто потерял работу. В апреле 2020 года всем самозанятым и малому бизнесу, потерявшим работу, дали небольшой грант, от 5 до 9 тысяч евро, который не нужно возвращать. Конечно же, эти деньги уже давно закончились. Но в 2019 году я так много работала, что у меня было достаточно сбережений. Сейчас я подала на пособие по безработице. Я никогда не думала, что к этому придет, но, к счастью, Германия тоже предоставила мне такую возможность. Плюс с лета 2017 года мы делаем с моими друзьями большое шоу в Москве, Ladies of Burlesque, которое проходит каждые два-три месяца. К сожалению, из-за локдауна я не могла на него приезжать, но большая часть подготовки лежит на мне, поэтому какие-то деньги я с этого тоже получаю. Но, конечно, после нескольких лет красивой и успешной жизни мне немного тяжело.
Когда я переехала в Германию, обычно я работала со среды по воскресенье, очень много ездила и по Германии, и в целом по Европе. Каждые три месяца ездила в Москву на Ladies of Burlesque, и в 2019 году у меня было два длинных контракта с варьете в Германии. Один — в Берлине, другой — в Штутгарте. Тогда я на протяжении трех месяцев каждый вечер танцевала одну и ту же программу в большом шоу, и это была моя лучшая работа. Бывало, что я во вторник собирала чемодан, в среду рано утром куда-то ехала, в четверг возвращалась, перепаковывала чемодан и опять уезжала. И так наматывала 1500 километров за четыре дня.
В самый пиковый месяц я могла заработать 7000 евро. В этой индустрии нет верхнего порога и единого тарифа. Есть моменты, когда тебе платят 3000 евро за выступление, а бывает, что 70 евро. Ты никогда не знаешь, когда горшочек перестанет варить, поэтому соглашаешься почти на все и всегда. Но все же есть такая вещь, как статус, репутация. Я не могу себе позволить продешевить в какие-то моменты, потому что это еще моя ответственность перед всей остальной индустрией — про меня знают, что у меня дорогое качественное шоу, и если я буду брать за него мало денег, то это значит, что кому-то, у кого шоу попроще, предложат еще меньше денег. Я хочу, чтобы все зарабатывали много и чтобы ко всем относились хорошо.
Сейчас из-за того, что в Германии все закрыто, я каждый день занимаюсь йогой дома. Да, я выиграла генетическую лотерею, потому что я от природы высокая и худая с круглой попой и тонкими лодыжками, но я люблю тренироваться и, как и большинство современных людей, все равно испытываю жуткие комплексы. Недавно нашла свои видео двухлетней давности. Я помню, мне тогда мне казалось, что я просто сумасшедше стремная, толстая, кривая, а сейчас смотрю — и у меня прямо дух захватывает от того, какая я хорошенькая.
До карантина я тренировалась по пять раз в неделю, но не потому, что это нужно для работы, а потому, что мне это очень нравилось — я любила тягать железки. Ну и, конечно, чтобы было проще выносить бешеный гастрольный график. Из косметических процедур я колола ботокс, потому что у меня чудовищно живая мимика и я просто устала на фотографиях замазывать себе лоб. После этого мимика у меня сохранилась, но ее стало чуть меньше, и мне очень это нравится.
В индустрии многие девушки делают себе грудь, и это нормально — это личный выбор каждой. Но самое интересное, что я разговаривала с коллегами, которые делали себе грудь, и они сказали, что количество работы от этого не выросло, а просто им стало комфортнее в своем теле.
В России есть только один бурлеск-артист мужского пола (это называется бойлеск) — Элайша Фокс. Он один из тех, кто прямо горит и живет бурлеском. Причем в повседневной жизни он абсолютно нормальный дядя, женатый, работающий в офисе. У Элайши — толпы восторженных поклонниц, которые ему носят цветы, признаются в любви, смотрят на него издалека, вздыхая, потому что все знают, что он женат. Началось с того, что я вытащила его на свой день рождения в 2018 году из зала на сцену. Я всегда мечтала, чтобы в России был артист бурлеска, говорила, что первому мужчине, который станет этим заниматься, подарю самое главное, что у меня есть, — буду его тренировать. И вот я просто взяла и вытащила чувака из первого ряда, а он заинтересовался. Потом он очень быстро выстрелил и теперь этим живет.
Работа не определяет человека, и в бурлеске все очень разные: есть и мужчины, и женщины всех возрастов, комплекций, культурного бэкграунда, сексуальной ориентации. Я писала три года назад, что 70% артистов бойлеска — геи, но сейчас это изменилось. В бойлеске достаточно много гетеросексуальных мужчин, потому что бойлеск, в отличие от женского бурлеска, меньше про красоту, а больше про экспрессию, экстравагантность и эпатаж. Он по сути ближе к клоунаде. Есть откровенные принцессные драг-образы, а есть абсолютно джентльменские, образы из немого кино. Драг отличается от бурлеска тем, что в бурлеске происходит процесс раздевания, и бурлеск-артисты чаще всего, хотя это и не обязательно, идентифицируют себя как мужчин и выступают в мужских образах, а драг — чаще всего про условно женские образы.
В бойлеске, как и в бурлеске, никто не раздевается полностью — остаются трусы. Мужчинам не обязательно надевать пэстис, потому что мужские соски не оскорбляют ничьи чувства, но они их надевают из солидарности с женщинами, а еще потому, что это красиво выглядит.
В 2019 году у меня было 160 шоу за год. Это очень много. В какие-то дни я выступала на трех шоу за вечер. Из-за этого у меня были слуховые галлюцинации от усталости, бессонница, нейродермит, который я замазывала тональником. Но при этом я была абсолютно счастлива. С тех пор, как я начала выступать 10 лет назад, я никогда не останавливалась, а сейчас этот перерыв из-за пандемии, что для меня удивительно.
В бурлеске можно выступать до любого возраста. В Берлине есть артистка Эрочика Бамбуу. Ей за 50 точно. Когда мы с ней познакомились и сидели вместе в гримерке, она сказала: «Помню, как выступала перед якудзой в 1984 году». А я: «Мать, я только родилась в 1987-м». Она мало выступает, просто потому, что ей уже неохота, хочется пожить своей жизнью — у нее есть ребенок и так далее, — но каждый раз, когда она выходит на сцену, это просто цунами. У нее идеально отточенная пластика, она идеальна во всем из-за того, что у нее такой большой опыт.
Наверное, лет семь я точно еще буду выступать. А после, например, открою свой магазин, может быть, свой бренд одежды запущу. Это необязательно будет связано с бурлеском — я даю себе возможность выбрать со временем.
Я люблю говорить со сцены, иногда веду мероприятия. Мне очень нравится комедия, и я много лет мечтаю стать комедийной ведущей. Но дело в том, что я молодая и красивая женщина, а никому не хочется видеть молодую женщину в такой роли. Когда перед тобой конферансье старого цирка, ты не представляешь себе молодую женщину, а мне нравится такой стиль олдовой комедии. В позапрошлом году я работала со старым немецким комиком, ему было за 70. Я ему говорю: «Чувак, я очень хочу делать то, что делаешь ты». И он такой: «Тебе еще рано, еще лет 20 тебя не будут воспринимать всерьез». Я подумала, что это тоже хороший план на будущее: петь, смешно шутить, валять дурака на сцене. Это тоже тяжелая работа — многому нужно будет научиться. Но после 40-50 лет это будет проще сделать, чем сейчас.
