15 февраля суд в Калининграде оштрафовал 74-летнего пенсионера Петра Зуева за участие в несогласованной акции в поддержку Алексея Навального. Пенсия Петра Зуева — 15 тысяч рублей, сумма штрафа — 180 тысяч. Зуев протестует не первый год. В 2017 году он пожертвовал штабу Навального 50000 рублей из компенсации, которую получил по решению ЕСПЧ за незаконное задержание на митинге. «Холод» поговорил с Петром Зуевым о том, почему он ходит на протесты и как собирается платить штраф.
— Вы давно протестуете?
— Первый раз меня посадили на 10 суток в Казахстане в 1992 году за организацию митингов и демонстраций. Лет двадцать я прожил в Казахстане, а в 1998 году, когда там стало совершенно невозможно жить, мы с женой и детьми переехали в Калининград — у нас тут был племянник.
Профессия у меня — культработник высшей квалификации, а вспомогательная — руководитель хора. Приезжаю в Калининград, показываю свой диплом: ой, нам нужны такие работники. А когда я говорю, что нужно жилье, — то сразу не нужны такие работники. Первое время мы мучились, жили в деревне в разрушенном доме. Потом переехали в город, тоже в разрушенный дом, отремонтировали его. К 2008 году время свободное появилось, полегче стало, и я втянулся в местную политику. А интересовался политикой и до этого.
В 2004 году после истории в Беслане Путин отменил выборы губернатора — я считал, что это преступление против Конституции. Поэтому, естественно, начал внимательно следить за ситуацией и вижу: преступление за преступлением, преступление за преступлением. Потом в 2008 году увидел пост об акции в поддержку политзаключенных от организации, которая называлась Комитет общественной самозащиты. О ком именно шла речь, и не вспомню, но с тех пор начал протестовать регулярно.
— Вас задерживают далеко не в первый раз, и штрафы, которые вам назначает суд, становятся все больше и больше. Как так получилось?
— Я попадался все время, платил по десять тысяч, и потом перешел на статью 20.2 пункт 8 (повторное нарушение правил проведения митинга в течение одного года. — Прим. «Холода»).
Первый раз по 20.2 п. 8 мне дали 40 часов работ. Я отработал. Потом в 2019 году в день города мы вышли на пикет в защиту Элины Сушкевич — это врач, якобы убила ребенка недоношенного.
Я вышел с плакатом: «Всю систему надо менять! Сантехник Навальный». Меня сфотографировали. Отправили в полицию, стали составлять протокол. Областной судья — хороший дядька, поговорили душевно, все понимает — пожалел меня. И написал мне штраф в 150 тысяч рублей. Вот такая жалость.
Судья Центрального районного суда Калининграда Валентина Добронравова первоначально назначила Зуеву не штраф, а более строгое наказание — те же 40 часов обязательных работ, что ему уже присуждали годом ранее. В решении она отметила, что Зуев живет на пенсию 12,5 тысячи рублей. Но судье областного суда Григорию Корнюшенкову такая логика показалась неправильной. «Размер получаемого им [Зуевым] дохода (пенсии) сам по себе не свидетельствует о невозможности назначения административного наказания в виде административного штрафа», — рассудил Корнюшенков и «смягчил» наказание до штрафа 150 тысяч рублей.
Теперь уже мне со статьи 20.2 п. 8 не соскочить никогда. Там казуистика такая: заплати, отработай или отсиди и потом год нигде не участвуй. Так я не смогу никогда. Мне и так жить осталось мало, если я еще год выкину из борьбы с этим режимом, что же это такое?
— На последней акции протеста вас заметили сотрудники центра противодействия экстремизму, после чего на вас составили протокол о повторном нарушении правил проведения митинга. Как давно за вами следят?
— Года с 2010-го. Я их всех знал в лицо. Они даже приглашали меня в центр «Э» на беседу. Я тогда с ними поговорил хорошо, они не стали меня переубеждать, потому что меня не переубедить. Фотографируют регулярно, везде. В общем, мы близко знакомы. Единство и борьба противоположностей.
— Вам не страшно?
— Нет, не страшно. А чего бояться-то? Мне 74 года. Ну, проживу я еще пять-шесть лет, кушая овощи, занимаясь внуками. Если человек бесследно уйдет, для чего он живет? И потому, сколько я проживу, столько буду бороться с этим режимом. Ведь самое страшное то, что президент такого великого государства — преступник. Стыдно. Стыдно.
— Как изменилось отношение правоохранительных органов к протестующим за эти годы?
— В 2008–2012 годах было по-разному, например, с полковником милиции-полиции я был «в контрах». Ну, как в контрах: я ему дал читать Веллера, а он мне — китайского философа. Сейчас [ситуация] куда жестче. Ты полицейским говоришь, ссылаясь на Конституцию: тут вы не правы и вот тут. А они плевать на это хотели. «Выполняйте законные требования полиции». «Так они незаконные». «Нет, — все равно долдонят, — выполняйте законные требования полиции». Схватили и потащили.
— Много ли в Калининграде людей, которые открыто высказывают свою политическую позицию?
— Диванных протестующих у нас очень много. Мы недавно в соцсетях заспорили о Явлинском. Яблочники начали: «Ой, молодец он, нельзя молчать, надо вести борьбу». С одним из них я завел беседу — он яростный диванный политик. Я ему и говорю: «Мы каждую субботу собираемся на площади, если ты хочешь изменений, приходи, побеседуем». Он: «На площадь я не пойду, меня возьмут и запишут в организаторы». Ну а я не боюсь, пусть меня запишут в организаторы, я все равно ходил и пойду.
— Как давно вы собираетесь на площади каждую субботу? И чего требуете?
— Больше полугода. Выходили под разными лозунгами: «Хабаровск, мы с тобой!», к примеру. Мы вешали плакаты на парапеты фонтанов. Бились с полицейскими, которые эти плакаты хватали. Затем мы выходили под лозунгом «Живе Беларусь!», потом было отравление Навального, и мы тоже выходили. Всегда есть, на что отреагировать, о чем высказаться, с чем выразить свое несогласие.
— Как семья относится к вашей политической позиции?
— Мы живем большой семьей. У меня старший сын с женой, младший. Жена вяло, но поддерживает меня. Она интересуется политикой, все понимает, но ей как-то больно за судьбу семьи и мою. Говорит: «Петя, не лезь туда, не надо». Но я не могу не лезть. Сын мой младший хорошо рубит в политике, даже подписывался на ежемесячную выплату ФБК (объявлен экстремистской организацией и ликвидирован. — Прим. «Холода»).
— Вы в 2017 году отдали штабу Навального 50000 рублей, полученные с помощью ЕСПЧ. Как это произошло?
— В 2011 году мы с другими членами Комитета общественной самозащиты, где я тогда состоял, подали коллективный иск в ЕСПЧ (за нарушение права на свободу собраний. — Прим. «Холода»). В 2017 году ЕСПЧ эту жалобу удовлетворил. Государство Россия заплатило мне пять тысяч евро. Половину я отдал на поддержку местных активистов и Навальному 50 тысяч отдал. Тогда времена были тяжелые, и я понял, что [штабу Навального] деньги нужны.
— Вам стали назначать штрафы на суммы, которые пенсионер выплатить не в состоянии — 150, 180 тысяч рублей. Как их выплачивать и на что вы сейчас живете?
— Понимаете, по закону можно подать в суд бумагу, что должник не может оплатить штраф. Бумагу эту должна посылать служба судебных приставов. Сколько я ни добивался, чтобы бумагу эту отправили, не вышло. При этом я с ними хорошо общаюсь. Они тоже все понимают. Говорю, так пошли со мной на митинги, на пикеты. «Нет, не можем, потому что форма». «Так форму сними». «Нет, все меня знают, меня уволят».
Я не добился от приставов подачи в суд, чтобы отменить этот штраф. Они берут десять процентов с пенсии. Следующий штраф — 180 тыс. рублей. Сколько они с меня вместе будут снимать — я не знаю. Конечно, жена страшно недовольна, но ей же меня не переделать уже. 40 с лишним лет прожили, куда этого гада девать.
Дети меня обеспечивают, но полностью сесть на их шею, потому что я тут политик, — это как-то неправильно.
— Вы не раз говорили, что отказываетесь платить — не хотите кормить систему. Будете обжаловать?
— Обжаловать я буду всегда, мы все время это обсуждаем — я же не один. Штаб Навального, «Открытая Россия» — мы все общаемся. Я, конечно, против того, чтобы собирать деньги [на выплату штрафов]. Понимаете, вот люди собирают, и вдруг раз — эти деньги через меня отдают Путину на дворец. Когнитивный диссонанс возникает. Но, с другой стороны, мне как-то жить-то надо. Душа моя противится отдать Путину 300 тысяч рублей, но какой выбрать вариант, я пока не знаю. В ЕСПЧ лежит три моих жалобы, одна из них коммуницирована — за акцию «Он нам не царь» 5 мая 2018 года. Но, черт возьми, это надо еще три года ждать, когда Россия станет выплачивать.
Фото в анонсе: Штаб Навального в Калининграде
