В начале 2010-х годов в прокремлевском движении «Наши» придумали инициативу «СтопХам»: активисты должны были бороться со злоупотреблениями на дорогах и тем самым перехватывать часть протестной повестки у оппозиции. Несмотря на то что «Наши» давно распущены, а оппозиция разгромлена, «СтопХам» существует до сих пор — только с июня 2022 года его активисты находятся в СИЗО: их обвиняют в нападении на полицейских. Ксения Морозова рассказывает, как санкционированная властями борьба с влиятельными нарушителями привела активистов «СтопХама» за решетку.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
23 июня 2022 года 23-летний Кирилл Котов стоял у ресторана «Тануки» на Ярославском шоссе с мороженым в руке, когда с дороги на тротуар въехал серебристый Ford Focus. Пытаясь запарковаться в неположенном месте, автомобиль уперся в Котова, но тот продолжал стоять на месте. Через некоторое время из машины вышел мужчина в футболке-поло с надписью «Спецназ», потом — его товарищ. Они начали спорить с юношей: мужчины требовали, чтобы Котов ушел с дороги; тот отвечал, что они не имеют права здесь останавливаться.
Вскоре к Котову присоединились его знакомые — 30-летний Кирилл Бунин и 36-летний Алексей Горбачевский. Все трое — активисты, связанные с проектом «СтопХам», который уже больше 10 лет борется с нарушителями дорожных правил. В частности, «СтопХам» регулярно организовывает рейды — так в объединении называют акции, на которых активисты просят припарковавшихся на тротуаре уехать с него и снимают происходящее на видео. Но в момент конфликта Бунин, Котов и Горбачевский только собирались идти на рейд и к столкновению готовы не были.
Спор почти сразу перешел на повышенные тона. Спецназовец начал кричать: «23 статья закона о полиции» (в этой статье перечисляются ситуации, когда сотрудник имеет право применять огнестрельное оружие) и «Я при исполнении, нахуй». Котов требовал предъявить служебное удостоверение. Активисты и их оппоненты начали толкаться и угрожать друг другу обращениями в полицию.
В какой-то момент взвинченные мужчины вернулись в свой автомобиль. Алексей Горбачевский подошел к нему и открыл дверь — после чего человек в поло набросился на него и с криками «полиция, на пол, блядь» начал его избивать. Когда Котов попытался оттащить «спецназовца», тот переключился на него: подмял под себя и начал душить. Вскоре к месту драки подошли еще около 10 крепких мужчин в гражданском, которые присоединились к избиению. В конце видео, на котором в подробностях зафиксировано произошедшее, две проходившие мимо женщины отчитывают нападавших: «Это так “по-мужски”. Нормально себя чувствуешь? Толпой били, толпой».
Когда все закончилось и скорая помощь отвезла Алексея Горбачевского в больницу, активисты собирались заявить на нападавших в полицию — но выяснилось, что их опередили. Всех троих задержали, а уже утром 24 июня они стали фигурантами уголовного дела. Их оппонентами действительно оказались сотрудники спецназа, конкретно — спецподразеделения «Гром». Силовики заявили, что Котов, Бунин и Горбачевский напали на них, а эпизод, когда последний открыл дверь машины, оценили как «попытку завладеть транспортным средством». С 25 июня все трое находятся в СИЗО; им вменяют статьи о насилии в отношении полицейских и хулиганстве — до пяти и семи лет лишения свободы соответственно.
«СтопХам» когда-то был создан проправительственной организацией. Его активистов, как считалось, прикрывает власть; о них делали комплиментарные сюжеты федеральные каналы. Все это пока никак не помогло Бунину, Горбачевскому и Котову: 28 декабря суд в очередной раз продлил их срок пребывания под стражей.
Очень толковый тролль
Участник конфликта на Ярославском шоссе Кирилл Бунин — один из «ветеранов» «СтопХама»: он пришел в движение, когда ему было 20 лет, в 2012 году. Тогда «СтопХам» только начинался — и о движении много говорили. Придумал его за два года до этого Дмитрий Чугунов — комиссар прокремлевского молодежного движения «Наши» (собственно, «СтопХам» начинался как федеральная программа «Наших»). «Мне вожжа попала под хвост [по поводу нарушений парковки], — объясняет Чугунов в разговоре с “Холодом”. — Переклинило на том, что люди вконец охренели. В 2010 году в Москве автомобилисты разве что друг у друга на головах не стояли: на тротуаре, вторым, третьим, пятым рядом».
Чугунов решил бороться с таким положением дел — по интересному совпадению ровно в том же 2010 году в Москве сменилась власть, и новый мэр Сергей Собянин начал постепенно упорядочивать ситуацию с нелегальной парковкой (по словам Чугунова, двумя годами позже первые платные парковки появлялись именно на тех улицах, где «СтопХам» ранее проводил свои рейды). Активисты находили неправильно припаркованные автомобили и просили водителей убрать машину, а если те отказывались — клеили на лобовое стекло большой стикер: «Мне плевать на всех. Паркуюсь где хочу». Владельцам машин это, разумеется, не нравилось: они оскорбляли стопхамовцев, бросались на них с кулаками, катали их на капоте. «Мы общаемся с нарушителями как с детьми: “Ну что ж ты оказался на тротуаре”, — объясняет Чугунов. — Это, конечно, человека задевает». (Согласно ПДД и административному кодексу, стикеры на лобовом стекле, закрывающие обзор, запрещены; активисты настаивают, что наклейки размещали напротив пассажирского сидения, чтобы они не мешали водителям, а снять их было легко.)
Движение быстро стало заметным. «Несколько чиновников лишились должностей после того, как столкнулись со “СтопХамом”», — рассказывает Чугунов. Например, в 2012 году был уволен заместитель полпреда Чечни при президенте РФ, а еще через год ушел в отставку глава управы московского района Марьино.
Примерно в те же годы «СтопХам» стал самостоятельной организацией, формально не связанной с «Нашими». Чугунов утверждает, что произошло это из-за того, что «Наши» пытались сменить руководство движения и требовали «загонять людей на мероприятия и акции». Впрочем, движение не перестало быть системным: оно неоднократно получало президентские гранты, а в 2013 году Владимир Путин пообщался с активистами «СтопХама» на форуме «Селигер» и заявил, что они делают «очень важное и доброе дело». С 2013 по 2015 годы «СтопХам» получил государственных грантов на 18 миллионов рублей. Руководство организации говорило, что бюджетные средства шли на развитие региональных подразделений, закупку видеокамер, печать наклеек, зарплаты сотрудников.
Кирилл Бунин был одним из активистов «СтопХама», с которыми Путин общался на Селигере. После ареста активиста его фотографию с президентом Чугунов опубликовал в своем телеграм-канале с подписью «повешу пока здесь, как оберег от злых сил». «Кирилла всегда отличало умение коммуницировать, — рассказывает основатель “СтопХама”. — Он никогда не скатывался в грубость, умел вести спор тактично. Он очень толковый тролль, если человек ведет себя агрессивно, умеет это высмеять. У него 10-летний опыт стрессовой коммуникации — он об этом может лекции читать. Умный, образованный, общительный, скромный парняга с изрядной долей самоиронии, которая позволяла ему заниматься активизмом долгие годы».
Похожим образом характеризует Бунина активист движения Максим Стадник: «Его все считают максимально деликатным, корректным человеком, с чувством юмора, вменяемым и адекватным. Вне зависимости от того, как ведут себя нарушители, он остается в рамках приличия и не позволяет себе лишнего». Автор ютуб-канала «Стальные джунгли» (он создал свой канал, вдохновившись примером Бунина) Григорий Данилов даже считает, что «по всей России Бунин считается самым добрым, воспитанным активистом».
«У него не было никаких политических мотивов [для активизма], — говорит Данилов. — я думаю, он в это даже не вникал. Он фотографировался с Путиным как со звездой. Ему тогда было от силы 22 года. Он не лез в политику. А сейчас про него говорят: “Вот, нашист, пусть сидит”». Дмитрий Чугунов также утверждает, что «СтопХам» «всегда был аполитичен». «В нем собираются люди самых разных взглядов на происходящее: на одном рейде могут встретиться упоротый либерал и упоротый ватник. Возможно, “СтопХам” — единственное место в России, где царил плюрализм мнений», — заявляет бывший комиссар «Наших», который до 2017 года был членом Общественной палаты.
Взрослые люди, с высшим образованием
В 2016 году юридическое лицо «СтопХама» ликвидировали из-за проблем с отчетностью. Активисты обратились в суд и добились отзыва решения, но через два года произошло то же самое. По словам Чугунова, впрочем, к этому моменту юридическая структура движению была уже «не нужна». Последние годы «СтопХам» существует как неформальная организация и никаких денег от государства не получает.
Чугунов на этом этапе уже отошел от дел — сейчас он как вице-президент корпорации «Синергия», в которую входит одноименный крупнейший в России частный университет, обеспечивает ее «коммуникации с органами власти» (расследование издания «Проект» показывало, что успех «Синергии» во многом обеспечен связями с государством). Несколько лет лицом движения фактически был Кирилл Бунин, но разные группы активистов, называясь «СтопХамом», действовали разными методами. Кто-то продолжал клеить наклейки и эмоционально ругаться с нарушителями — такой контент выкладывают, например, в канале «СтопХам Мск» (более 620 тысяч подписчиков). Максим Стадник, которого можно увидеть в канале «СтопХам» (1,74 миллиона подписчиков), утверждает, что они отказались от наклеек и просто общаются с нарушителями, пытаясь убедить их перепарковаться. «Если они не понимают, подключаем полицию и ГИБДД».
«Нынешний “СтопХам” — это не тот “СтопХам”, что был 12 лет назад, — объясняет Стадник. — Сейчас на рейды ходят взрослые люди, с высшим образованием, у большинства есть семьи, официальный заработок. Перед тем как выйти на ту или иную территорию, мы пишем запросы в управу, муниципалитеты, префектуру, чтобы были организованы дополнительные парковочные места, поставили знаки. Чтобы у человека не было сомнения, тротуар это или нет. Мы тратим на это свое свободное время, потому что нам не все равно». Чугунов утверждает, что на «СтопХаме» больше никто не зарабатывает: «Оттуда никто уже давно ничего не получает. Есть монетизация ютуба, но это совсем небольшие деньги».
Кирилл Бунин не только вел основной ютуб-канал «СтопХама», но и завел собственный, куда тоже выкладывал ролики о конфликтах на дорогах, — сейчас в нем чуть меньше 200 тысяч подписчиков. Чтобы заработать, он продавал туда рекламу, а также вписывался в другие проекты, связанные с автомобильной тематикой: монтировал ролики, был приглашенным ведущим «Дураков на дорогах» — еще одного канала, посвященного нарушениям ПДД.
Как утверждает невеста Кирилла Ирина Тё, для него активизм был образом жизни. Она вспоминает, что, выходя из ресторана во время свидания, он мог сказать: «Подожди, пожалуйста», — и пойти общаться с нарушителями ПДД — не под камеру, а просто чтобы добиться справедливости. «Он сделает замечание в магазине, если увидит, что продавщица грубит бабушке, — рассказывает Тё. — Сходит, проверит цену товара, сошлется на закон о защите прав потребителя. Его такое очень задевает. В “СтопХаме” он нашел свое, это его нутро. Ему кажется, что люди, которые молчат и мирятся с несправедливостью, — это терпилы. И если таких людей, как он, не будет, тогда погибель».
На контенте ютуб-каналов, которые вел Кирилл Бунин, начало вторжения России в Украину никак не отразилось. С марта 2022 года активисты перестали получать деньги за монетизацию роликов: из-за войны YouTube отключил эту функцию для российских пользователей.
Натяните улыбки
Спецподразделение МВД «Гром», где работают сотрудники спецназа, которые избивали Бунина и его друзей 23 июня, специализируется на силовой поддержке антинаркотических рейдов. Как рассказывал «Петровке 38» командир московского «Грома» полковник Андрей Иванов, в коллектив «фактически закрыта дорога случайным, бесхарактерным людям. Специфика нашей службы обязывает к тому, что каждый сотрудник отряда непременно должен быть с характером».
Как уверяет Дмитрий Чугунов, проходящие по делу как пострадавшие спецназовцы («Холоду» известны только их фамилии и инициалы — Маскалев Н.А. и Мирошниченко А.Н.; адвокат Бунина заблокировал корреспондента «Холода» после первого же запроса) сразу поняли, что «наломали дров».
«Они решили, что лучшая защита — это нападение, — рассказывает основатель “СтопХама”, ссылаясь на свои знакомства в силовых кругах. — Как мне рассказали, они сообщили высокопоставленным людям в СК, которые донесли это в том числе до Бастрыкина, что ребята знали, что это “громовцы”, и якобы приехали снимать шоу. Вот и получается: активисты оказываются в тюрьме, потому что кто-то решил прикрыть свою жопу».
Все сторонники Бунина уверены, что активисты до последнего не понимали, что перед ними действительно сотрудники спецназа. По словам Ирины Тё, на рейдах активисты нередко сталкивалась со сценарием, в котором их оппоненты начинали угрожать им своими должностями или связями — но почти всегда угрозы оказывались пустыми.
Защита «стопхамовцев» настаивает на том, что «громовцы» были в штатской одежде, а на их автомобиле не было опознавательных знаков. Как указывает Алексей Федяров, руководитель правового департамента фонда «Русь сидящая», который раньше работал в прокуратуре, этот аргумент не вполне работает. «Они не знают, что сотрудники могут не иметь удостоверений, — поясняет он, указывая, что во время оперативно-разыскной работы сотрудник может не иметь права даже представиться. — То, что они выходили из ресторана, ничего не значит. В ходе негласной служебной деятельности ты можешь выходить из ресторана, заходить в бордель, ночевать в наркопритоне — это оперативная работа. Это неотрегулированный законодательством момент: в законах о полиции и ФСБ регламентируется только гласная деятельность. А негласную зарегулировать невозможно, так во всем мире».
В постановлении о возбуждении уголовного дела, которое публиковали активисты «СтопХама», говорится, что оперуполномоченные спецназа «Гром» в момент инцидента не только «находились при исполнении своих служебных обязанностей», но и «были одеты в форменное обмундирование сотрудника полиции» и представились. Следствие закончилось уже 6 июля, но в начале ноября дело вернули в прокуратуру из-за «невозможности рассмотрения по существу». Суд счел, что обвинение неконкретно и в нем не прописаны деяния каждого обвиняемого. На меру пресечения это, впрочем, не повлияло.
Во время одного из судебных заседаний Кирилл Бунин сделал Ирине, с которой они вместе уже семь лет, предложение. Она согласилась. «Он, мне кажется, больше за меня переживает, чем за себя, — рассказывает Тё. — Постоянно у всех про меня спрашивает, в письмах всем дает задания, чтобы мне помогали. Мне даже адвокат говорит: “Вы — его самая слабая зона”». «На заседании суда он нас подбадривал, а не мы его, — добавляет Григорий Данилов. — Из-за стекла говорил нам: “Натяните улыбки, что вы такие унылые”».
Григорий Данилов считает, что «в современных реалиях власти нужна тотальная разрозненность и ненависть». Он разговаривает с «Холодом» из Белграда: до декабря на его канале в основном публиковались ролики о рейдах и спорах на российских дорогах; сейчас — видео о Сербии и Черногории «глазами иммигранта». По словам Данилова, он уехал из России после того, как на его команду тоже «объявили охоту», а одного человека «арестовали ни за что».
И Данилов, и Дмитрий Чугунов настаивают на том, что в современной России неважно, системный ты активист, несистемный или оппозиционный: «Любой человек с аудиторией — это потенциальная угроза». Чугунов напоминает, что движение сталкивалось с гораздо более влиятельными людьми. Сейчас режим изменился, заключает Данилов: «Система перемалывает всех».
