Владиславу Воробьеву 35 лет, в прошлом он несколько лет отслужил по контракту и участвовал в контртеррористической операции на Северном Кавказе. Воробьев относится к первой категории годности, и его попытались мобилизовать в первых рядах: полицейские задержали Воробьева и отвезли в мобилизационный пункт, но ему удалось отказаться от службы — он рассказал «Холоду» как.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Фамилия героя изменена для его безопасности.
Хорошее здоровье
Сейчас я работаю водителем. В 2010-х я три года служил во внутренних войсках МВД РФ (сейчас это Росгвардия. — Прим. «Холода»). После Северного Кавказа у меня контузия на левое ухо, убитые колени, грыжа на спине — это все профессиональные травмы от тяжелого бронежилета и постоянных нагрузок. Все это стоило семи тысяч рублей зарплаты в 2010–2011 годах. После 2012 года ее повысили до 23 тысяч.
Пару раз я был близок к смерти. Моим товарищами повезло меньше: многие из них погибли. Государство не оказало мне никакой психологической помощи, не помогло с восстановлением здоровья.
Больше я не хочу брать в руки оружие. Мое представление о службе с тех пор сильно изменилось. Кроме того, я не поддерживаю решение нашего президента. Вместо привлечения профессиональных военных, военных пенсионеров, контрактников, сотрудников спецслужб, которые годами получали премии, квартиры и ордена, призывают людей без опыта службы. При этом на нас никто не нападал — это агрессивная война, и я не хочу в ней участвовать.
Меня задержали через пару недель после объявления мобилизации (для безопасности героя, обстоятельства задержания не публикуются, но они известны редакции «Холода»). У меня изъяли паспорт, а потом отвезли в мобилизационный пункт против моей воли. Когда я туда попал, понял, что уже вечером я могу оказаться где-то в зоне боевых действий. Я решил, что буду сопротивляться до последнего.
Уже в мобилизационном пункте я начал читать советы правозащитников, написал в несколько телеграм-ботов, которые помогают избежать мобилизации. Первыми мне ответили из проекта «Идите лесом», и правозащитники оттуда потом весь день были со мной на связи.
Нет права отказаться
В мобилизационном пункте был общий зал, где стояли столы, за которыми сидели за компьютерами какие-то люди. Когда меня вызывали в первый раз, задали стандартные вопросы: как меня зовут, какая у меня военно-учетная специальность, категория годности, есть ли опыт воинской службы. Я сразу сказал, что контракт на военную службу подписывать не буду. Меня выслушали, внесли данные в компьютер и сказали, что раз я отказываюсь, то меня в этот же день ждет комиссия, которая будет решать мою судьбу, — и отправили ждать в зал ожидания.
Там я написал от руки заявление на альтернативную гражданскую службу по шаблону, который мне дали правозащитники. Бумагу и ручку я попросил у волонтеров, которые следили, чтобы в общем холле были чай, кофе, печеньки.
Правозащитник Павел Чиков пишет, что право на замену военной службы гражданской альтернативной закреплено в 59 статье Конституции: в случае, если убеждения или вероисповедание человека противоречит несению военной службы, он имеет право на замену ее альтернативной гражданской. Также есть другие основания пойти на АГС.
При этом действующий федеральный закон «Об альтернативной гражданской службе» закрепляет право на АГС только в случае призыва на срочную службу. Организация и прохождение АГС в период мобилизации, в период военного положения и в военное время должны определяться другими федеральными правовыми актами, но их сейчас нет. Тем не менее их отсутствие, по словам Чикова, не должно лишать людей права на альтернативную службу.
Чиков говорит, что, если вашим убеждениям противоречит служба с оружием в руках, вы вправе подать заявление на АГС даже в случае мобилизации, а при отказе в его удовлетворении — обжаловать этот отказ в судебном порядке.
Заявление на АГС можно подготовить заранее или написать прямо в военкомате или мобилизационном пункте от руки. Шаблон можно посмотреть, например, здесь.
В комнате для ожидания я провел два часа. Там было около 50 человек разного возраста: и молодые парни, и уже взрослые мужчины. Затем меня вызвали на второй опрос. Женщина, которая его проводила, не представилась и сразу стала достаточно агрессивно со мной общаться. Говорила, что у меня нет права отказаться от военной службы, что в стране идет «специальная военная операция», что я обязан защищать родину. Утверждала, что если я откажусь подписать контракт, то сяду в тюрьму на 10 лет за уклонение. Я стоял на своем и, пользуясь советами правозащитников, ссылался на то, что пока в стране не объявлено военное положение, контракты подписывают только добровольцы, а принудить никого нельзя.
Правозащитники делают акцент на том, что важно сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации в мобилизационном пункте, никому не доверять, четко и корректно ссылаться на закон и на свои конституционные права. Это я и делал.
Я видел, как другим мобилизованным выдавали контракты и банковские карты. Им обещали, что уже на следующий день на них поступит по 200 тысяч рублей. По моим наблюдениям за тот день, что я провел в мобилизационном пункте, процентов 90 из прибывших уже вечером поехали в учебку. Им сразу выдавали форму, они мерили одежду, если размер не подходил, меняли, переодевались и загружались в автобусы.
Прокурор и следственная группа
Уйти просто так из мобилизационного пункта я не мог. Во-первых, мой паспорт забрали еще при задержании и не отдавали, во-вторых, на выходе охранники никого не выпускали. Но после инструкций, которые прислали правозащитники, я понимал, что сотрудники мобилизационного пункта говорят не всю правду. Например, они заставляли выбирать: подписать контракт или сесть в тюрьму, но умалчивали о возможности написать заявление на АГС. Я говорил четко, что я уже отдал долг родине, что я больше не возьму в руки оружие, что я пацифист. Просил приобщить мое заявление на АГС к моему делу.
После второго опроса я прождал еще часов шесть, пока меня не вызвали на комиссию. Она состояла из трех человек, никто из них не представился. Один из них зачитал мои данные, заявление на АГС и сказал, что сейчас решается моя судьба: либо я подписываю контракт и иду добровольцем, либо меня ждет уголовное преследование по закону. Я повторил, что контракт подписывать отказываюсь и прошу приобщить к моему делу письменное заявление на АГС. Он переспросил: «Вы отказываетесь от контрактной службы, осознавая все последствия?». Я подтвердил. Мне вернули паспорт, вывели из кабинета в общий холл и сказали, что сейчас за мной приедет прокурор и следственная группа.
Примерно через 40 минут вышел помощник военкома, сказал, что я должен отправить свое заявление на АГС всем людям, кому его адресовал (заявление написано на имя председателя призывной комиссии Собянина С.С. и уполномоченной по правам человека в Москве Потяевой Т.А. — фото заявления есть в распоряжении «Холода»). После этого помощник военкома сказал мне, что я свободен.
В этом мобилизационном пункте почти все те, кого привезли насильно, были растеряны, на них давили психологически, а они и не сопротивлялись, подписывали эти контракты. Плохо, что у нас люди не знают свои конституционные права. Понимаю, что если объявят военное положение, то у меня уже не будут спрашивать, хочу я подписывать контракт или не хочу. Но пока они не могут меня туда насильно отправить.
