«Я просто хочу туда, где меня не убьют»

После того, как Владимир Путин начал войну с Украиной, число людей, которые хотят незамедлительно эмигрировать из России, резко увеличилось. «Холод» поговорил с ними о том, как они решились уехать и чего ждут от будущего.

Я живу недалеко от украинской границы — в Воронеже. Несколько дней назад мои друзья и знакомые увидели колонны военной техники около аэропорта и в городе. А сегодня с самого утра был слышен гул самолетов. Наш аэропорт закрыли. Компании стали задерживать рабочие процессы, работа встала. Снять доллары со счета уже невозможно — валюта в банкоматах закончилась. У меня, впрочем, долларов совсем немного.

Сегодня утром я проснулась около шести утра. Зашла в телеграм, читала все новости подряд и плакала. Проплакала все утро. Приехала на работу в полном оцепенении. После этого увидела сообщение в твиттере, что есть люди, которые пытаются помочь россиянам выехать из страны.

И я, и мои друзья начали думать об эмиграции еще год назад. Мы боялись политических репрессий: у меня есть знакомые, которых преследуют. Но идея эмиграции казалась тогда далекой, иллюзорной. Я люблю свой дом и свою семью, никто из нас не хочет уезжать из России.

Всерьез размышлять о том, чтобы уехать в Грузию хотя бы на год, мы с друзьями стали пару месяцев назад. Из-за того, что обстановка накалялась, в прессе начали обсуждать возможность войны, оставаться здесь было тревожно. Но мы хотели подготовиться и поехать осенью. Сегодня оставаться здесь мне стало уже не просто тревожно, а страшно. Я боюсь неизвестности. Боюсь смерти. Боюсь потерять близких. 

Я написала твит о сборе денег на переезд и поиске удаленной работы. Сейчас я работаю бухгалтером в небольшой промышленной фирме, занимаюсь ведением первичной бухгалтерии и кадрами. Самый главный вопрос, конечно, это деньги и работа — без денег уехать не получится, а их очень мало.

Решиться сделать это вот так резко мне было сложно — но пока я нахожусь в шоковом, паническом состоянии, поэтому не особенно осознаю свои действия. Я просто хочу туда, где меня не убьют.

Сейчас я живу с родителями — они работающие пенсионеры — и маленькой собакой. С родителями о своем решении уехать я пока не говорила. У нас сложные отношения: они в целом больше доверяют телевизору, чем другим источникам информации. Надеюсь, я смогу убедить маму, что для меня так будет лучше, и, возможно, получить от нее поддержку. Я стараюсь не думать о том, что мне придется оставить здесь родителей, потому что сразу начинаю плакать — мне больно и плохо, я не могу справиться с этим. 

Мне нужно придумать, как перевезти за границу свою собаку Хлою. Я не переживу ее потери, так как за последние полтора года умерли двое моих любимых псов.

Я не хочу отсюда уезжать, но это кажется необходимостью сейчас. Возможно, я просто в панике, но других вариантов не вижу. Мне кажется, остаться здесь — это конец. Хотя оставить здесь близких — еще более страшный конец.

Последние дни — с тех пор, как начала накаляться обстановка — я почти не могла спать: засыпала максимум часа на три. Сегодня я тоже следила за новостями до четырех утра: мне было очень тревожно, я боялась, что начнется война. Когда поняла, что больше уже не могу следить, заснула. Проснулась часов в 10 с огромной тревогой и долго откладывала момент, когда начну читать новости. Лежала в кровати и не брала в руки телефон, думала, вдруг открою, а там война. 

К полудню решила открыть ленту в инстаграме — а там видео, на которых видны взрывы, видно, как лежат люди мертвые на земле. Это так страшно. Я вообще не понимаю, как можно этого хотеть. Как можно такое делать. Мне очень страшно за будущее, очень страшно за то, что будет дальше. Я в шоке. 

Первая мысль была о том, что сейчас вообще все мои сбережения превратятся в ничто, и я обнищаю. Два месяца назад меня уволили с работы — я была дизайнером в рекламном агентстве, — и я живу на те небольшие деньги, которые накопила. Они у меня в рублях.

Я занимаюсь фотографией и недавно продала фотоаппарат, потому что надо было на что-то жить. Теперь я думаю, что на эти деньги я уеду из России — не знаю куда, куда угодно. У меня прямо сейчас открыта на ноутбуке вкладка, где я мониторю авиабилеты. 

Я родом из Иркутска, там живут мои родители, и они точно никуда не переедут. Но меня родители не держат: они сами в свое время переехали в Россию из Беларуси в поисках лучшей жизни. Моя бабушка следит за политикой, читает «Новую газету» и сама рассказывает мне о происходящем в стране. 

Мои родственники всегда говорили: пока можешь, лучше куда-нибудь уезжай. Я еще в 16 лет начала думать о том, чтобы уехать за границу — эмигрировать не планировала, но хотела посмотреть мир, пожить в разных странах. А в 2014 году, после присоединения Крыма, уже подумала, что в России, наверное, особо хорошей жизни не будет. 

Я уже пробовала жить за границей: три года провела в Китае, преподавала английский. Там я чувствовала себя человеком: могла не считать копейки. Но пришлось вернуться, когда началась пандемия. Я переехала в Петербург — в том числе из-за того, что он близко к Европе: думала, что в случае чего смогу уехать. Я планировала накопить на учебу в Чехии или Польше. Оставаться в России было тревожно: и из-за политики, и из-за маленьких зарплат. 

Еще в начале года я начала думать о том, что нужно уезжать — появились опасения, что что-то может пойти не так, но я не думала, что это произойдет так быстро. У меня истекает загранпаспорт, но я тянула с тем, чтобы его обновить, думала: «Ну, не бежать же я собралась». Теперь даже ехать в Иркутск, чтобы обновлять там паспорт, страшно — мало ли, закроют границы или объявят военное положение, и я вообще никогда не выберусь.

Мне кажется сейчас невозможным остаться в России, потому что я думаю, что Путин не остановится. Мы поссоримся со всем миром. Рубль превратится в бумажку, на которую будет невозможно что-либо купить. Люди обнищают. Я не знаю, чего ждать завтра и будет ли вообще завтра. 

Я просто хочу спокойно жить, заниматься своими делами, творчеством. Не хочу просыпаться в тревоге о том, не окажусь ли я под мостом и не убьет ли меня бомбой. Мне не надо богатства, миллионов. Я просто хочу обычной, спокойной жизни. 

Сегодня мое утро началось так: 

— Алиса, курс доллара. 

— 86 рублей. 

— ****** [Кошмар]. 

Я не хотел читать новости за завтраком, потому что понимал, что ничего хорошего там не будет. Когда увидел, сказал: «Ну все, я уезжаю». 

Я еще в 2018-2019 годах начал думать об эмиграции. Когда началось дело «Сети», которое затронуло моих друзей и друзей друзей, начались пытки, уровень репрессий пошел на новый виток — стало понятно, куда все идет. 

Было очевидно, что у нашей власти проблемы с кукухой и что будет еще хуже, поэтому надо подстраховаться. Я начал активно прощупывать почву в 2019 году, в 2020 году разговаривал с юристом в Берлине о возможностях переехать как беженец, студент или сотрудник, но начался коронавирус, и все встало на паузу. 

После репрессий 2021 года с Навальным [в тюрьме] и «иноагентами» мне стало понятно, что Путин не остановится и мы катимся в ад. А вся надежда — на то, что не будем катиться слишком быстро. Я планировал нормально отучиться и устроиться на работу ради стажа и подавать резюме в Европу. Но чем сильнее становилась угроза, тем менее реалистичным казался этот вариант. 

В декабре 2021 года я особенно засуетился, хотя все вокруг меня отговаривали: «Да Путин блефует, бряцает оружием». У меня нет военной и политической экспертизы, но я понимал, что он не даст заднюю, поэтому я начал искать варианты. Я хотел сделать визу, чтобы уехать в любой момент. Мне говорили, что греки дают визы надолго, но мне дали на месяц со сроком пребывания три дня. Я поехал, потратил все деньги, чтобы не испортить визовую историю. 

Вчера на фоне признания ЛДНР я стал смотреть, есть ли опции в Германии и Финляндии, потому что у меня там друзья. Весь день искал информацию на очень плохо структурированных государственных сайтах и в блогах. Состояние было очень подавленное. Ночью я сказал подруге: «Я сдаюсь, у меня больше нет сил». И лег спать. 

Я думаю поехать в Грузию и вакцинироваться там, [чтобы потом иметь возможность уехать в Европу]. Я живу на пенсию по инвалидности и открыл финансовый сбор, потому что у меня не хватает денег на переезд. За день пришло около 30 тысяч рублей, но билеты на сегодня в Грузию стоят 60. Я планирую улететь как только, так сразу. Только что купил чемодан. 

В России у меня останется мать. Я ей сказал: «Ты хочешь тут жить и смотреть биатлон по телевизору, а я не выживу». У меня пенсия 18 тысяч рублей, и это еще хорошо, раньше было 13 тысяч. Я понимаю, что сейчас начнется закручивание гаек сильнее, чем когда-либо. Могут заблокировать интернет, а все, чем я занимаюсь, связано с интернетом: это обучение программированию и тестирование учебных проектов, а наша команда преимущественно украинская, с ними уже прервалась связь, работа встала. И я не хочу участвовать в экономике страны, которая ведет войну. Высказаться я не смогу, имея риск попасть в тюрьму. Я буду связан по рукам и ногам — а это все равно, что оказаться в тюрьме. 

Я не знаю, чего я боюсь больше всего. Я боялся войны, а она уже идет.