В 2014—2015 годах фотограф Андрей Шапран объездил Новосибирскую область, чтобы встретиться и поговорить с последними ветеранами Великой Отечественной войны. Многих из них уже нет в живых. «Холод» публикует их фотографии и отрывки из их рассказов.
Шабатько Григорий Артемьевич
Дуцпановы Николай Константинович и Екатерина Филипповна
В 2014 году Николай Константинович и Екатерина и переехали в свой дом в деревне и обвенчались
Блаженко
Николай Иванович
«…Дышать было нечем, глотка насквозь пробитая, голова пробита, меня осыпало и в бровь осколок.
Если бы они меня утащили, минут 20 - и концы бы отдал, истек бы кровью. А есть я не мог неделю - немой был. Врач приходит - в чем дело? А я ему показываю - не могу. Он говорит - "открой рот". Достает пинцет - и вытаскивает осколок. "На, возьми на память""
Поповцев Владимир Андреевич
Признали и меня убитым, поскольку контузия была сильная… Я очнулся только в госпитале. А домой отправили похоронную: мол ваш сын — Селихин Павел Петрович — геройски погиб в Днепропетровской области, в Пятихатском районе, похоронен в братской могиле… Мать плачет… А я в марте месяце только начал говорить по-настоящему. От меня в одно и то же время пришло письмо, что я жив, и похоронка. На одной неделе — сперва похоронка пришла, а потом письмо пришло. И чему верить? Мужики сказали матери — жди второе письмо. Ну, я потом второе письмо отправил.
Во время войны я была связистом. Кого посылать на столб? Нас, молоденьких, и посылали. На столб залезешь, сядешь, «когти» снимешь, потому что, если летит немецкий самолет — тыр-тыр-тыр по столбам — «когти» как снимать, развязывать? И только слышишь, что летит — обнимаешь этот столб, гимнастерка задерется — и столько этих заноз нахватаешь, пока на землю спустишься.
Наши девчонки чаще всего на столбах и погибали. Возили нас в товарняках, была у нас Тося Орлова, с косичками, красивая такая девка. Окружили ее: «Ну ты, землячка, откуда?». Только поговорили, сразу воздушный налет. И как не бывало человека — косички ее разбросались…
Все время под бомбежками, все время под пулями. Теперь даже не знаю, сумела бы я стрелять. А тогда не страшно было, и с винтовкой обращалась. Может быть — еще детский ум был, 16 лет только нам исполнилось.
«Мой первый рукопашный бой случился в 1942 году. Пошли в атаку, я быстро бегал и первым заскочил в траншею. Немецкий солдат схватил меня и все пытался развернуть и заколоть ножом. Но я не давался. Наши уже подходили, тут я его зубами за горло прихватил крепко, и он осел. Вот так немецкой крови мне пришлось попробывать. Когда взяли Берлин, я на рейхстаге написал: "Капут Гитлеру от сибиряка Доренкова"."
Дорнков Иван Михеевич
Зиненко Михаил Иванович 
Кубрин Николай Иванович
«…Когда в машине ехал, глаза были такие - в зеркале видел как собаку удавили. Немного отошел, и отправили обратно на огневую. Я наводчиком служил и написал матери:"Больше меня никогда не убьют: я умирал".
Какой я герой. Только чтобы живой остался. Но об этом я и не мечтал даже. Было такое - "Чтоб убило скорее", потому что надоело уже".
Колпухин Петр Иванович
...Пошли в сторону Праги, но не дошли 60 или 70 километров. Капитуляция, война закончилась! Мы швыряли в небо свои пилотки, радовались. Из 45 нас осталось семеро живых. Я сейчас всех их помню: из Красноярска, из Минусинска, из Москвы, из Мурома, из Молдавии. Ну и я.
Ардышев Геннадий Никитич
«Одного расстреляли. 500 километров шли мы до передовой. И только по ночам, днем нельзя было идти. А потом зашли в одну деревню, нас распределили по домам — где сколько влезет человек: где пять, где 15−20 — на ночлег. А он взял и прострелил себе ногу — пуля пробила большой палец. вот его позже дорогой и расстреляли. И сам еще себе яму выкопал».
Валуйский Иван Яковлевич
Между собой могли сказать «Лида», могли сказать «Шамонина», а так – «товарищ солдат», веселых историй и прозвищ у нас не было – война.
Один раз после стрельбы стала чистить свою винтовку и намотала пакли на шомпол больше, чем надо. И вытащить из ствола шомпол уже не смогла. Мне говорят: «За порчу оружия могут судить!». Я в слезы, реветь… Все-таки вытащили.
Лейтенант ко мне подошел: «Что трясешься, как заяц? Сейчас поедет немецкий мотоцикл с коляской, что будешь делать?». А в колясках у немцев были установлены пулеметы. Я говорю – «буду стрелять в пулеметчика». Лейтенант говорит: «Неправильно! Ты бей в водителя. Давай попробуем». Я хорошо стрелял, попадаю в водителя, колесо завернулось, и мотоцикл опрокинулся, и пулеметчик, и пулемет.
Так и пошли.
