Главный пока российский сериал в 2023 году — это «Король и шут» Рустама Мосафира, прежде известного по экранизациям русского фольклора и сказок. По данным пресс-службы «Кинопоиска», только в первый день релиза две доступных серии посмотрело 410 тысяч человек — это абсолютный рекорд площадки. За следующие шесть дней аудитория выросла еще втрое. Успех сериала окончательно легитимизирует «Короля и шута» как одну из ключевых групп русского рока. Главный редактор издательства Individuum, музыкальный критик Феликс Сандалов и писатель Эдуард Лукоянов объясняют, как устроен феномен «говнарства», что он сообщает о российском обществе — и почему этот термин никак не умаляет творческих заслуг авторов песни про куклу колдуна. Это не совсем обычная колонка, но ведь и «КиШ» — не совсем обычная группа.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Без шуток короли
Для полной и безоговорочной канонизации «Королю и шуту» потребовалось чуть меньше десяти лет, прошедших с момента смерти основателя коллектива Михаила Горшенева. Это удивляет тех, кто застал период прижизненной популярности группы и помнит, как на поклонников коллектива, мягко говоря, косились ценители музыки помоднее. За это время Горшок несколько раз «оживал» в виде голограммы, а теперь весьма достоверно скалится в кадре беззубым ртом актера Константина Плотникова в сериале «Король и шут».
Когда-то группа боролась в чартах со «Сплином» и «Смысловыми галлюцинациями» — теперь она в топах стримингов рядом с BTS и Imagine Dragons. Согласно последнему отчету Spotify о России (речь о 2021 годе, в 2022 стриминг ушел из России — Прим. «Холода»), «Король и шут» — самая популярная рок-группа в стране. «Кино» — на четвертом месте.
К началу 2022 года, когда стартовали съемки сериала, песни «Короля и шута» стали школьной программой: их цитируют напропалую, их можно услышать на застольях тех, кому за 40, и на вписках с теми, кому еще нет 18, они стали источником разнообразных мемов и прописались в тиктоке. Добавьте сюда специфический рокерский культ мертвых: стены домов, гаражи, и прочие пространства памяти погибших рок-музыкантов непременно содержат в своих коллекциях неумело нарисованный портрет Горшенева.
Сериал Рустама Мосафира не подвергает ревизии мифологию коллектива, а, наоборот, стремится зацементировать статус «КиШа» как национального достояния и последней большой рок-группы. Он — что памятник Горшеневу в Воронеже, только посимпатичнее.
Жажда Горшком признания — лейтмотив первых серий. Пока сериал больше напоминает череду баек, в которых Горшенев то и дело задумывается, не уйти ли ему, и из музыки, и из жизни на пике славы и печется о своем посмертном наследии. Наследие это выражается в паре бодрых панк-рок альбомов с макабрическими текстами и нескольких глубоких идеях, которые певец никак не может до конца сформулировать.
Размышлениям о жизни в вечности и пользе анархии мешают необходимости: а) играть бодрый панк-рок; б) драться с теми, кто не любит бодрый панк-рок; в) ссориться и мириться со вторым фронтменом Князем; г) пить, блевать и похмеляться; а также д) совершать вылазки на территорию своих же песен к кикиморам, колдунам и конюхам. Князев, ушедший из «КиШа» в 2011 году, выступил сопродюсером сериала и наверняка повлиял на свой образ (его роль исполнил Влад Коноплев), что привело к забавному эффекту: его персонаж вышел даже более влюбленным в себя, чем Горшок.
Режиссер сериала Рустам Мосафир превратил мрачные российские 1990-е в герметичный сказочный мир, рассчитанный на тех, кто не переживал опыт вещевых рынков, игр в «веснушки» и стрижек разбитыми бутылками. Тем не менее судить этот сериал за анахронизмы и недостоверную работу костюмера так же странно, как ставить на вид «Лету» Серебренникова неточно воспроизведенную улицу Рубинштейна.
Место «Короля и шута» там же, где собрались фильмы «Тяжелая поездка» и «This Is Spinal Tap», игра «Brütal Legend», мультфильм «Heavy Metal» и другие обаятельные рокистские развлечения, эксплуатирующие любовь к черной коже, тяжелым риффам и бездумному угару. Это наверняка не понравится правоверным фанатам, чтящим свою историческую правду, но сложно поддержать подобную претензию к сериалу, где есть ходячий труп с головой-ульем, зловредный шут с логотипа коллектива и героиновый притон, обитатели которого выглядят как модели на фэшн-съемке.
На дне фанатской иерархии
Самое недостоверное здесь, впрочем, — сами фанаты. Подстриженные девушки и юноши в кадре ничуть не похожи на тех алкогоблинов, что штурмовали «Нашествие», висли на оградах возле «Горбушки» и оттягивались на съездах ролевиков. Ниже поклонников «кишевского» турбохойного фолк-рока в общественной иерархии начала нулевых были разве что слушатели колхозного панка. О том, как время меняет восприятие истеблишментом маргинальной культуры, красноречиво говорит недавний анонс художественного фильма об истории «Сектора газа».
Когда и как «КиШ» обрел свою узнаваемую фан-базу? Пожалуй, в 2001 году — после нескольких релизов со сложной судьбой «Король и шут» выпустили «Акустический альбом» и заполучили неподдельную любовь невротичных подростков. В искусстве бросать вызов обществу эта армия может и не могла была уделать аморалов, живущих по «Оргазму Нострадамуса», но точно побеждала их количеством.
Несмотря на стремный вид, большой опасности для посторонних поклонники «КиШа» не представляли. Напротив, это в основном им — парням и девчонкам в балахонах — прилетало от футбольных хулиганов, омоновцев и бонхедов.
При этом важно заметить: эстетически панк-рок — консервативный жанр. Габитус кишеманов в красно-черно-желтых шарфиках не сильно отличался от бедлама в толпе на «Гражданской обороне». Но если у Летова были действительно сложные отношения с оголтелыми фанатами, то Горшок и Князь были со своей аудиторией на одной волне.
Сейчас мы обозначим, на какой именно — ведь рок-мюзикл Рустама Мосафира оказывает большую услугу своим героям, очищая присущее им говнарство от негативных коннотаций с помощью диснеевского сюжета, нарядов с кинки-пати и креативной цветокоррекции. Погружение в теорию говнарства мы начинаем с истории Шурика-Машурика.
История Шурика-Машурика
В одном небольшом городке жил парень по имени Саша Машурик*, который терпеть не мог, когда его звали Шуриком.
Он был самый обыкновенный парень с самыми заурядными увлечениями для того времени и места, где он родился, вырос и прожил часть своей жизни перед переездом в соседний город — ничем особенно не отличающийся от родного.
Учился он на двойки и тройки, но это ничуть не волновало ни его, ни его родителей, привыкших в 1990-е годы ХХ века к тому, что жить надо настоящим, потому что оно, как и жизнь Машурика, продлится недолго, и далеко не всем суждено увидеть, каким будет будущее. Или, говоря по-панковски, future.
Шурик мог часами сидеть за партой, извлекать содержимое своих ноздрей и аккуратно раскладывать сопли и козявки по клеточкам листа лежавшей перед ним тетради. За этого его били сразу две большие категории граждан: одноклассники и учителя.
Школу он ненавидел. Зато очень любил музыку. Слушал «блатняк» с кассет, накопленных отцом, «попсу»: «Руки вверх», «Мошенников», «Демо», «Hi-Fi». Еще ему нравился нидерландский диджей, имя которого Машурик читал как Пол ван Дук.
Но любил он и некоторую музыку, сыгранную в жанре «тяжелый рок». Самой обожаемой им группой была «Король и Шут» — пионеры российского хоррор-панка. Нравились Машурику не только и не столько их музыка, сколько тексты песен, которые он старательно переписывал на слух в тетрадочку. Шурику нравилось, что эти тексты были одновременно смешными и страшными.
Паника в селе — дед взбесился.
Вилами колет всех, кого видит.
Шум, гам, лают собаки,
Бегают люди, хлопают ставни,
Бабы визжат.
И так далее.
В дополнение к коробке с кассетами он завел конверт, в который складывал вырезки из журналов с интервью и фотографиями кумиров. Главными из них на тот момент были Андрей «Князь» Князев и Михаил «Горшок» Горшенев.
«Досуг у нас какой был? — вспоминает Александр. — “Багбира” баклаху взял — уже праздник какой-никакой. Интернета особо не было, телефонов тоже. Брал в библиотеке [молодежный журнал] “Ровесник” почитать, вырезку сделал — в конвертик положил, чтоб потом почитать. Конвертик за батареей прятал, мамка потом нашла — все на помойку полетело с кассетами вместе. Магнитофон вот пожалела — вещь все-таки… Пропивала? Да побойся Бога! На Новый год шампанского бокал выпьет Путина поздравить. Я ее потом спать уложу, а сам на поселок. Вот и вся недолга».
На вопрос о том, начал ли он смотреть сериал «Король и Шут», Александр отвечает: «Не. Слышал, но еще не глядел. Настроение не то».
Говнарство. Исследование
Всякий исследователь, взявшийся за изучение феномена говнарства, неизбежно сталкивается с недостаточно сформированным понятийным аппаратом, необходимых для описания этого социокультурного явления.
В ходе полевых исследований мы обнаружили, что наши многочисленные респонденты наиболее часто испытывают проблемы с определением говнарства и идентификацией себя в нем. Мы пришли к выводу, что сам по себе термин «говнарство» в нынешней действительности описывает множество не всегда связанных между собой, а порой и взаимоисключающих явлений. В итоге мы описали исторический и культурный контекст этого понятия, которую можно изложить в нескольких кратких, насколько это возможно, тезисах.
1. Говнарство — противоположность осознанности. Говнарство характеризуется диктатом спонтанности в принятии решений — как в простых бытовых ситуациях, так и в ситуациях, требующих максимальной ответственности и имеющих далеко идущие последствия. Одни из характерных черт говнарского мышления — непоследовательность суждений, склонность к нонконформизму в толерантной социальной среде и к конформизму в среде, способной на репрессивные меры.
2. Говнарство — это преувеличение. Говнарь всегда на пределе. Его или ее достижения — это победы всего человечества, а проблемы — вселенские катастрофы. Картина мира говнаря близка к манихейству: окружающая реальность погрязла во зле, ведь в ней существует «попса». Подлинную ценность представляет только рок, поэтому рок-музыканты подобны богам и их изображения надо носить на теле. Уважающий себя говнарь должен играть в своей группе или притворяться, что у него она есть. Если музыкальных задатков нет совсем, то можно просто кидать козу, скакать и орать «Хой» — что хоть немного приближает к тем, на чьих плечах держится мир, то есть к рок-музыкантам. Мертвые рок-музыканты лучше живых, потому что уже не могут записать альбом, который не будет считаться роком. Рок-поэзия должна затрагивать сущностные вопросы, такие как любовь и смерть или биологические отходы. Говнарство подразумевает любовь к максималистскому визуальному ряду, см. оформление альбомов, на которых полно гигантских мечей, женщин с формами, не совместимыми с анатомией и физикой, страхотных монстров и гипертрофированных подземелий.
3. Говнарство — это побег. В конфликте с окружающими говнарь предпочитает уйти в сторону: зоопарк надо непременно покинуть. Инаковость говнаря становится его определяющим качеством, оберегающим от превращения в обывателя. Сиротливость этого менталитета хорошо иллюстрирует песня «Короля и шута» «Прыгну со скалы». Так как говнарь хронически не понят, ему остается только бежать; немудрено, что в русском роке столько посвященных дороге песен. Говнарь все время on the road, даже если он еще не съехал от мамы. Смерть же представляется как совершенная форма побега: отсюда идея, что лучшие погибают молодыми, и культ святых покойных рокеров.
4. Говнарство — аполитично. Так как государство — не больше, но и не меньше, чем концлагерь, то лучший способ побега — это уход внутрь себя. Для этого стоит пить и принимать другие средства, помогающие отрешиться от реальности. Конкретные политические симпатии при этом могут быть любыми. Хоть в сериале «Король и шут» присутствуют драки с ОМОНом и с правыми скинхедами, реплики главных героев не дают возможности определить их воззрения на существенные вопросы жизни в обществе. В своих блуждающих ответах в интервью Горшенев часто формулировал нечто вроде эгоцентричного анархизма, основанного на идеях, почерпнутых у Кропоткина, однако воспринимаемых сугубо утопически. По большому счету анархизм Горшка сводится к тому, чтобы жить в свое удовольствие, рубить панк и ругать большевиков, олигархов, гопников — словом, всех кто портит его честный кайф. Тут вспоминается другой представитель левого панк-крыла тех лет — Алексей Никонов с его реноме артиста, который говорит со сцены что-то злое про ментов.
5. Говнарство — это трансгрессивная практика, достигаемая за счет интенсивного и регулярного прослушивания рок-музыки в сочетании с деструктивным поведением, полинаркоманией и вульгарным экзистенциализмом. Срывая психику с резьбы, говнарь отключается от повседневности, уходя во внутренний мир, нарисованный прослушиваемой музыкой. Борьба с демонами, сопутствующая подобного рода интроспекциями, может приводить к поражению — см. великолепную документацию посетителей фестиваля «Нашествия» под названием «Мы сегодня православную работу сделали». Говнарь любит адреналин в любой форме, поэтому ему присуща тяга к пранкам, хоррору и страшным сказкам.
6. Говнарь обеспокоен своей подлинностью. Вопрос «настоящести» — как своей, так и своих кумиров — вот, что действительно занимает ум каждого говнаря. Подлинному рокерскому образу жизни противопоставляется мир продажной попсы, в который по неосторожности может провалиться любой и даже не заметить этого. Чтобы этого не произошло, надо непрерывно сканировать себя и свое окружение на предмет проявления признаков продажности. В случае обнаружения таких признаков в другом с ним нужно порвать, а в своем случае говнарь может попробовать исправить положение показательным разрушением ценных вещей, тратой всех заработанных денег на выпивку и другими радикальными жестами. Говнарь всегда считает говнарями других, но никогда — себя.
7. Из-за постоянного несовпадения реального и воображаемого говнарство внутренне комично. Как писал Иммануил Кант: «Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто» — и мало кто вызывает столь же искренний и неподдельный смех, как поклонники панк-рока. Комизм рождается и из-за потери смысла, образующей новые прочтения: например, строчка Князева «Прохладный теплый вечер» смешна за счет своей нелепости и в тоже время интуитивно понятна каждому жителю средней полосы. Или же, как выразился про сериал брат покойного вокалиста «Короля и Шута» Алексей Горшенев, основатель группы «Кукрыниксы»: «Я ожидал чего-то в духе Тарковского».
Говнарство как сказка
Этот крайне благодатный материал для смешного сериала о рок-группе начинает немного буксовать на третьей серии, собравшей в себя все клише о группиз, разваливающих честную мужскую дружбу (особенно странно смотрится расставание Михаила Горшенева со своей первой женой Анфисой, показанное через сожжение мертвой мухи). Впрочем, сексизм — неотъемлемая часть менталитета слушателей и артистов «Нашего радио», так что создатели сериала и тут приукрашают действительность.
Биография панк-рокеров не может обойтись без надувательства — так уж заведено, однако особенности отечественного рок-движения стоит держать в уме во время просмотра, хотя о многих вещах, кажется, лучше было бы забыть. Создатели сериала сделали многое, чтобы безвкусица, присущая творчеству Горшенева и Князева, хорошо выглядела на экране, но в этом и есть парадокс «Короля и шута» — что они и есть эта безвкусица. И безобразно нарисованный Шут, и совершенно идиотские тексты, и 3D-музей творчества группы,смоделированный Князем, — это все они. Представляя их как остроумную панк-рок группу, проделавшую путь из подвалов на стадионы, авторы умалчивают нечто сокрушительно важное. Этого пути не было бы без десятков тысяч субалтернов, положивших свою жизнь на утверждение говнаризма — осознанной формы говнарства. Да и само говнарство никуда не делось: концерт «Короля и Шута» в московском байкерском клубе Sexton в сериале был воссоздан в петербургской «Ионотеке», в чем есть своя экстатическая правда — это редкая концертная площадка в городе, где не стоит рассчитывать на наличие туалетной бумаги, а большинство начинающих групп, выступающих там, не выбираются за пределы трехаккордного панка с текстами про бухло и блевотину.
Популярности «Короля и шута» здорово помогает дистанция между ними и новым поколением слушателей, которым достаточно включить Spotify, чтобы насладиться песней «Голые коки» — без необходимости ехать за кассетой в магазин Castle Rock и проходить через унизительный гейткипинг локальных рок-авторитетов. Эта дистанция позволила лучше оценить музыку коллектива: так, стало понятно, что между холодным хоррор-панком раннего «Короля и шута» и современной гитарной музыкой из США не так уж и много различий (узнаете мелодию?), вопрос в окружении и трактовке. В сериале есть сцена перепалки Горшенева с консерваторскими музыкантами, в которой Горшок, еще не записавший ни одной песни, ставит свою будущую группу на один уровень с Моцартом и Бетховеном. Сделав упор на вопросах посмертного признания, создатели сериала своей работой подсказывают зрителю, что в конечном счете у Горшка все получилось: ведь герои сказок живут до тех пор, пока сказки рассказывают.
P. S. История Шурика-Машурика. Заключение
«Misfits? — переспрашивает Александр. — Не, честно, не слышал».
Услышав первые звуки песни «Monster Mash», Александр сначала настораживается, но уже через тридцать-сорок секунд начинает раскачиваться в такт, показывать «козу» и изображать игру на невидимой гитаре.
«А как песня называется?» — Александр наклоняется поближе к телефону, из которого доносится музыка. Прочитав название композиции, он расплывается в улыбке: «Это же про меня песня».
Достав свой телефон, он заходит в социальную сеть «ВКонтакте», открывает настройки профиля и меняет имя. Теперь он Александр Mashурик. Он открывает раздел «Любимая музыка» и вносит туда правку. Отныне этот раздел выглядит так: «Шуты, Гроб, Сектор, Lacrimosa, идет война народная, Mysfits».
Мы смотрим в окно, где догорает первый по-настоящему весенний день. На спортивной площадке возле дома Машурика трое уже довольно пожилых гопника подвесили себя за кожу на турники. Рядом с ними бегают дети — по-видимому, внуки. В беседке рядом с площадкой поблескивают пустые бутылки, на которые падает свет догорающего солнца и первых уличных фонарей.
*Герой этой главы — реально существующий одноклассник одного из авторов текста. Его имя изменено по его же просьбе.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
