Мама, я хочу пить

История солдата, который отслужил в армии 40 дней — и умер из-за массовой пневмонии в гарнизоне

В России с апреля ужесточили наказание по уголовной статье 236 («Нарушение санитарно-эпидемиологических правил») — теперь по ней возбуждают дела против людей, нарушивших карантин; им грозит до семи лет лишения свободы. При этом раньше эта статья использовалась редко — а реальных сроков по ней не давали даже людям, действия которых спровоцировали массовые заболевания с летальным исходом. Изольда Дробина и Михаил Зеленский рассказывают для «Холода» об одном из таких случаев, произошедших в 2008 году в Еланском гарнизоне недалеко от Екатеринбурга.

Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.

«Мужиком пытался быть»

В отличие от большинства российских призывников, Антон Юматов шел в армию с радостью.

Высокий, красивый 23-летний выпускник юрфака, Юматов, по словам его матери Людмилы Юматовой, любил футбол, с четырех лет ходил в спортивные секции в родном Снежинске и занимался физкультурой на улице в любую погоду. «Он уходил в армию в отличном настроении. Шел с желанием, потому что служба открывала ему возможность устроиться на работу в прокуратуру, как он мечтал», — вспоминает старший брат Юматова Григорий, который сам служит старшим лейтенантом в челябинском МЧС.

Антон Юматов, призывник, который умер из-за массовой пневмонии в гарнизоне.
Антон Юматов. Фото: семейный архив

Призвали Юматова осенью 2008 года — а к середине декабря он оказался в гарнизоне, расположенном в небольшом поселке Еланский к востоку от Екатеринбурга. Вместе с ним той зимой туда приехали еще 4404 новобранца — на полтысячи больше, чем в любой другой призыв в 2007-2009 годах. Быстро стало понятно, что на такое число солдат гарнизон рассчитан только на бумаге — к тому же половину одной казармы уже отдали солдатам, которых должны были скоро отправлять на российскую базу в Таджикистан. Двухъярусные кровати стояли вплотную друг к другу; главный санитарный врач Приволжско-Уральского военного округа (ПУрВО) впоследствии заявлял, что разместить такое число призывников в Еланском с соблюдением норматива — по 12 кубометров воздуха на человека — было невозможно.

Стояла промозглая уральская зима. Многие новобранцы приехали в армию простуженными — как говорил начальник гарнизонной медслужбы, таких было более 300 человек. Другие заболели уже в части. «В первые же дни пребывания в Елани я заболел воспалением легких, — вспоминает Вячеслав Коробейников, прибывший в гарнизон в декабре 2008 года. — К врачам я сразу не обратился, тянул до последнего. Считал, это не по-мужски — жаловаться на простуду».

Другой новобранец, Вячеслав Шахматов, рассказал «Холоду», что заболел ветрянкой — вместе с еще десятью товарищами по роте. Изолировать и лечить больных зачастую было негде и нечем — солдаты звонили родственникам и просили привезти им лекарств. «Наверное, в лазарете медикаментов для простудных заболеваний не хватало, — рассуждает Шахматов. — Нам давали какие-то таблетки, но так-то основное лекарство, конечно, — зеленка. С ней проблем не было».

Антон Юматов, впрочем, приехал на службу здоровым — и сразу столкнулся с традиционным для российской армии обращением с новичками. Своей девушке Дарье Новгородцевой он говорил по телефону, что пьяные сержанты будили призывников среди ночи и выгоняли на мороз или заставляли мыть полы. (Старшему брату, с которым он тоже регулярно созванивался, Антон ничего такого не рассказывал — но Григорий Юматов предполагает, что ему «было стыдно признаваться, что его там гнобят: мужиком пытался быть»).

Григорий Юматов, брат Антона, он служит старшим лейтенантом в челябинском МЧС
Григорий Юматов. Фото: Елена Елисеева

20 декабря Антон снова позвонил девушке и попросил привезти лекарств — у него болело горло и начался кашель. 26 декабря Юматова поставили в наряд, а на следующий день — положили в местный госпиталь с двусторонней пневмонией.

29 декабря в Еланский приехали встревоженные родители Юматова вместе с его девушкой — но там им сказали, что Антона уже увезли в окружной военный госпиталь в Екатеринбург. Добравшись туда к вечеру, мать Юматова обнаружила сына и еще два десятка его сослуживцев сидящими в фойе. «Единственное, что он произнес: "Мама, я хочу пить", — вспоминает Людмила Юматова. — Мы привезли с собой воду, стали мальчишек поить. Они по очереди заходили в кабинет врача. Когда Антона позвали, вышел врач и крикнул: "Юматова срочно на каталку!". И его увезли в палату». Дарья Новгородцева утверждала, что успела поговорить с Юматовым — и тот сказал, что заболел, в частности, из-за длительных построений на открытом воздухе и физических упражнений без теплой одежды.

Заболевших в гарнизоне становилось все больше — официальная проверка в итоге выяснит, что в декабре-январе пневмонией или ОРЗ в гарнизоне переболели более четверти новобранцев: 1123 человека. Тем не менее, дополнительный изолятор в Еланском долго не открывали, так что здоровые и больные солдаты спали в одних и тех же казармах вплотную друг к другу. А днем призывников продолжали готовить к строевому смотру, который был запланирован на 30 декабря, — на него должно было прибыть начальство из штаба округа. Это означало постоянные тренировки: солдаты часами ходили строевым шагом по плацу и пели строевую песню. Многие из них потом вспоминали, как сначала потели во время утренней разминки, а потом замерзали на смотрах.

Дарья Новгородцнва, девушка Антона Юматова, солдата, который умер из-за нарушения санитарно-эпидемиологических норм и массовой пневмонии
Дарья Новгородцева. Фото: Елена Елисеева

В день смотра Антона Юматова перевели в реанимацию — вместе с еще одним его сослуживцем. Поняв, что в гарнизоне происходит что-то не то, родители Юматова начали звонить журналистам, рассказывая, что в Еланском солдат косит пневмония. 12 января, когда в окружной госпиталь из Еланского поступили уже почти сто призывников, руководитель пресс-службы Приволжско-Уральского военного округа сообщил журналистам, что процент заболевших далек от превышения эпидемиологических норм. Поддержала его и председатель екатеринбургского комитета солдатских матерей Марина Лебедева — добавив, что «многие [призывники] сами не следят за своим здоровьем».

Однако, как оказалось, еще за два дня до той самой пресс-конференции начальника Еланского учебного центра полковника Виктора Бизяева отстранили от должности.

Разрушитель

«Мы не переживали [за Антона], думали, у нас в армии все хорошо, — вспоминает Григорий Юматов. — Сначала не знали, что там творится, не мониторили. А в этом гарнизоне каждый год какие-то трагедии происходят: то заболеет и умрет кто-то, то танком задавят, то на гранате подорвется...»

Полковник Бизяев возглавил Еланский учебный центр в ноябре 2007 года — после того, как Челябинское танковое училище, которое он возглавлял, расформировали в рамках федеральной армейской реформы (за пару лет до этого училище прославилось делом рядового Сычева, которому после издевательств со стороны старших солдат ампутировали ноги и половые органы).

Поздней осенью 2008-го у Бизяева были и другие проблемы, помимо болеющих призывников. В ночь на 23 ноября офицер Еланской комендатуры Владимир Мечетный объезжал часть с патрулем, когда увидел двух пьяных срочников. Один из них скрылся в казарме; Мечетный побежал за ним. «Все, что я помню: открылась дверь, потом сильный удар по голове, — вспоминает теперь бывший офицер. — Очнулся в реанимации». Как выяснилось позже, солдаты избили Мечетного железными прутьями от кроватей и пытались выдавить ему глаза; он получил сильное сотрясение мозга и множественные раны на голове. По словам бывшего военного, последствия того избиения сказываются на его здоровье до сих пор.

Реакция руководства части была неожиданной — инцидент попытались скрыть, а в штаб округа и Министерство обороны о нем не доложили. Как утверждает Мечетный, к нему приходили «сотрудники ФСБ» и убеждали замять дело, угрожая в противном случае свалить вину на него самого — под предлогом того, что он был пьян. Уговаривал его и сам начальник части — по словам Мечетного, для разговора с Бизяевым его «выдернули из-под капельницы» и привезли в гарнизон. «Полчаса я простоял перед ним в кабинете, выслушивая все это, — вспоминает бывший офицер. — Он даже не разрешил мне сесть. Я смотрел на жирного, самодовольного, развалившегося в кресле борова, и понимал, что делать в армии с таким командиром нечего. Его интересовало только его собственное благополучие». Мечетный также говорит, что Бизяева в армии называли «Разрушитель»: «Куда бы он ни пришел работать, все разваливалось».

Владимир Мечетный, офицер, которого избили солдаты в Елагинском гарнизоне
Владимир Мечетный. Фото: личный архив

Но в итоге жена Мечетного подняла шум, и дело замять не удалось — Бизяев признал факт нападения. 3 декабря трое младших сержантов написали явку с повинной; через несколько месяцев их приговорили к трем годам условно — однако Мечетный уверен, что как минимум двух солдат точно не было среди нападавших. «Обвиняемыми сделали людей, которые имели какие-то проблемы с законом до армии, — говорит он. — С ними проще всего договориться. Да и выбор небольшой — либо проблемы здесь и сейчас, либо условный срок за преступление, к которому не имеешь отношения».

Пока шло следствие по делу Мечетного, эпидемия пневмонии в Еланском гарнизоне разрасталась. В январе 2009 года Антона Юматова подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. С матерью он поговорить уже не мог — но Людмила Юматова вспоминает, что однажды, когда она взяла его за руку, сын слегка шевельнулся, сильно сжал ее руку, а потом отпустил. «Словно жизнь отдал», — говорит Юматова и плачет.

16 января Антон Юматов умер. Его сослуживца, тоже попавшего в реанимацию, в итоге выходили с помощью московских врачей. (Связаться с ним «Холоду» не удалось).

Через три дня военная прокуратура возбудила уголовное дело. Одной из статей Уголовного кодекса, в нарушении которой в итоге обвинили Бизяева, стала 236-я — о нарушении санитарно-эпидемиологических правил.

Государство против поваров

Статья 236 попала в фокус общественного внимания в апреле 2020 года, когда ее заметно ужесточили, — теперь лишение свободы грозит даже за преступление без погибших, а дело теперь могут завести не только за факт, но и за угрозу возникновения потенциального массового заболевания. Именно на этом строятся первые дела по обновленной статье — их стали возбуждать против людей с подтвержденным коронавирусом: как правило, их подозревают в том, что, нарушив карантин, они тем самым угрожали здоровью других (хотя не установлено, заразили они кого-то или нет).

До эпидемии эта статья УК применялась редко — за последние десять лет по ней вынесено чуть больше сотни приговоров. Две трети осужденных получили штраф не больше 80 тысяч рублей, а к реальному сроку приговорили лишь двух человек. Одна из них — 24-летняя повар карпинского детского сада «Ладушки»: ей в 2011 году дали три года лишения свободы за вспышку сальмонеллеза, от которой умерла трехлетняя воспитанница (еще 54 человека заболели); впрочем, сначала женщина получила отсрочку наказания из-за малолетнего ребенка, а затем была амнистирована.

Пищевые отравления — вообще наиболее частая причина, из-за которой россиян обвиняют в нарушении санитарно-эпидемиологических правил: из 71 судебного решения, вынесенного по статье 236 с 2010 года, более 60 связаны с едой. Например, 20 июля 2014 года на десятом молодежном форуме «Селигер» готовили макароны по-флотски. Помимо того, что это блюдо в принципе запрещено в общепите из-за возможного распространения бактерий в фарше, на «Селигере» макароны готовили повар и его помощник, у которых, как потом выяснилось, был золотистый стафилококк. В результате отравились 142 человека, а 34 попали в больницу. На директора компании, которая за 30 миллионов рублей организовала питание на форуме, завели уголовное дело — но меньше, чем через год, его прекратили по амнистии к 70-летию Победы.

Построение солдат. Из-за долгих построений и большого количества солдат в казарме Антон Юматов заболел
Военно-космическая академия имени Можайского. Фото: сайт академии

Также по этой статье наказывают ответственных за некачественную очистку питьевой воды, обработку против грызунов и отлов бродячих собак; по ней же сейчас в Благовещенске идет следствие против руководителей больницы, в которой онкобольных детей годами заражали гепатитом С.

Но судили за санитарные нарушения и армейских командиров. В 2006 году в Военно-космической академии имени Можайского в Петербурге 179 курсантов заразились брюшным тифом после того, как на работу вышла посудомойка без медицинской книжки. Начальника ВКА генерал-лейтенанта Александра Ковалева признали виновным в халатности и превышении полномочий и в итоге приговорили к штрафу 70 тысяч рублей; статью о нарушении санитарных правил суд из обвинения исключил.

А в 2011 году в учебной воинской части в Воронежской области почти 700 призывников заразились пневмонией и ОРВИ; один из них умер в больнице. Следствие сочло, что к эпидемии привело то, что командир части полковник Александр Цыбульников разместил всех срочников в казармах, хотя там было недостаточно места, и отсутствовала горячая вода. Через два года суд прекратил дело против Цыбульникова из-за истечения сроков давности.

Полковник уходит

В августе 2009 года Виктора Бизяева, которого ранее отстранили от должности, указом президента уволили в запас — о деле Мечетного, смерти Юматова и больных призывниках к тому моменту много писали СМИ, а общественные активисты из организации «Школа призывника» даже обратились по поводу Бизяева к министру обороны Анатолию Сердюкову.

Уголовное дело против полковника передали в суд только в августе 2010 года. Нанимать адвоката родители Юматова не стали, поскольку верили в справедливость суда (сторону обвинения представлял военный прокурор), — но на заседания в Екатеринбург из соседней Челябинской области ездили как на работу. Суд шел до весны 2011 года; на процессе выступили десятки свидетелей.

Фотография Антона Юматова в руках его девушки Дарьи Новгородцевой
Фотография Антона Юматова в руках его девушки Дарьи Новгородцевой. Фото: Елена Елисеева

Все врачи, которые выступали на заседаниях, — от сотрудников СЭС до докторов окружного военного госпиталя, — говорили, что предупреждали Бизяева об опасности вспышки пневмонии. Еще 22 ноября 2008 года — до того, как призывники прибыли в Еланский, — специалист санэпиднадзора рекомендовал командиру части открыть изолятор для инфекционных больных, запретить амбулаторное лечение и сократить время построений на открытом воздухе. Бизяев, однако, никаких действий не предпринял — и в декабре, когда болезнь стала распространяться, все еще бездействовал (формально Бизяев в декабре 2008-го числился в отпуске, но в действительности, согласно приговору, постоянно находился в части). Только 4 января 2009 года полковник задним числом (указав в нем дату 29 декабря) подписал приказ чаще проветривать казармы и развернуть дополнительный изолятор для заболевших. Проведенная сразу после эпидемии прокурорская проверка показала, что причинами массового заболевания стала скученность личного состава, отсутствие контроля за здоровьем солдат, переохлаждение на занятиях на открытом воздухе, а также несвоевременное открытие изолятора.

Перед одним из судебных заседаний Людмила Юматова впервые встретилась с Бизяевым лицом к лицу. «Я подошла к нему, спросила — как так получилось? — вспоминает она. — Он, глядя мне в глаза, сказал, что не виноват ни в чем. Еще сказал, что суд он однозначно выиграет, потому и извиняться не будет. Но он же начальник учебки, где столько ребят заболело! Мог бы по-человечески сказать: простите нас, не досмотрели за вашим ребенком. В душе я бы его простила, всякое в жизни возможно. Но полковник просто ушел».

Государственным обвинителем на процессе выступал Алишер Сабитов — прокурор Центрального военного округа. В разговоре с «Холодом» он не смог вспомнить ни самого Бизяева, ни дело о массовом заболевании новобранцев. Защищавший полковника адвокат Вадим Городничев же и сейчас считает, что Бизяев в смерти Юматова не виновен. «Прокуратура настаивала, что во всем виноват командир, — рассуждает он. — Но рядом с Бизяевым были специалисты, которые советовали руководителю, как поступать. Он выполнял их рекомендации».

Несмотря на показания врачей, судья Андрей Заря решил назначить повторную комплексную судебно-медицинскую экспертизу. К марту 2011 года специалисты еще раз изучили все документы и постановили, что у Бизяева не было шансов повлиять на ситуацию, так как новобранцы уже приехали в часть больными, — а значит, виноваты в случившемся сами солдаты и врачи, не выявившие вовремя заболевших. Еще через два месяца суд оправдал полковника Бизяева по всем пунктам обвинения. Апелляционная инстанция подтвердила приговор.

«Иначе как жить?»

Отец Антона Юматова умер в 2017 году от рака. Его вдова считает, что он так и не смог пережить гибель сына. «Понимаете, как Антошку мы потеряли, я долго плакала, — а муж в себе все держал. Вот его организм стресса и не вынес, — говорит Людмила Юматова. — Но за пару лет до этого мы с мужем решили, что просто их прощаем. И полковника этого, и командиров, и медиков неторопливых. Ради себя и своих детей и внуков прощаем. Иначе как жить?».

После того, как суд оправдал Бизяева, он возглавил один из военкоматов Челябинска, откуда когда-то и переехал в Еланский. Как рассказывает руководитель общественной организации «Школа призывника» Алексей Табалов, в 2011 году этот военкомат пытался призвать на военную службу юношу, который на тот момент учился в университете; суд признал действия Бизяева и его подчиненных незаконными. В Челябинске Бизяев проработал до 2016 года, а в 2017-м стал одним из учредителей сообщества ветеранов-выпускников Челябинского танкового училища и офицеров танковых войск. Связаться с Бизяевым «Холоду» не удалось; в самом сообществе ветеранов сказали, что практически не контактировали с ним и что сейчас он живет в Москве.

Антон Юматов в военной форме
Антон Юматов. Фото: семейный архив

Владимир Мечетный уволился из армии через полгода после того, как его избили срочники, — летом 2009-го, — хотя имел высшее профильное образование и до этого собирался делать военную карьеру. А через два с половиной года Еланский учебный центр снова попал в новости.

27 декабря 2011 года призывник Сергей Васильев, который за неделю до того приехал в гарнизон, позвонил родителям и пожаловался на высокую температуру, — по словам солдата, врачи его принимать отказались. На следующий день у Васильева был день рождения; он плохо себя чувствовал и не стал отмечать. В тот же день, по словам отца солдата, сослуживцы его избили за то, что он не «проставился». В начале января состояние Васильева ухудшилось, но в окружной госпиталь его перевезли, только когда в часть приехал его отец. 24 января Васильев умер в больнице. Через несколько дней Следственный комитет сообщил, что пневмонией заболели уже более двухсот служащих в Еланском гарнизоне. По факту смерти солдата была проведена доследственная проверка, но дело возбуждать не стали.

Еще через шесть лет — в 2018-м — рассказ призывника, который проходил службу в Еланском, опубликовало издание The Village. Автор, пожелавший сохранить анонимность, писал о казармах без отопления и горячей воды — и о многочасовых построениях на морозе. Когда солдат заболел, лекарства ему пришлось просить у родных — но их в итоге нашли и отобрали. В изолятор его отправили, только когда градусник показал 39,8.

Виновных в гибели Антона Юматова и Сергея Васильева государство не нашло до сих пор.

Сюжет
Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.