Этим материалом «Холод» запускает рубрику «С ее слов», в которой будут публиковаться рассказы женщин со всей страны о волнующих их проблемах и пережитом ими опыте.
В первой истории 29-летняя жительница Томска рассказывает о своей фотографии, сделанной 6 ноября 2011 года, — и об истории брака, в котором она пыталась быть идеальной женой. Имя героини не публикуется по ее просьбе из соображений безопасности. В распоряжении «Холода» имеются документы, подтверждающие изложенные в рассказе факты.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Это фото сделано шестого ноября 2011 года. Мне 20 лет. В тот день моему бывшему мужу исполнилось 32 года. Мы праздновали его день рождения дома, с родственниками, в основном его семьей. Все, кроме меня, выпивали — я алкоголь не употребляю. Когда гости ушли, мужу захотелось заняться сексом. Он не спросил, хочется ли мне того же, и никаких предварительных ласк не было. Он просто сделал то, что хотел. Мне было больно, я просила остановиться, а он был пьян и веселился. Потом я плакала, а он взял мою камеру, включил вспышку и стал меня фотографировать. Я закрывала лицо руками — мне было стыдно и страшно, что кто-то узнает об этом эпизоде.
Я храню фотографии архивами, по датам. В одной папке с этим снимком — фотографии дочки и моей мамы, сделанные в тот же день. Тогда я не понимала, что то, что со мной происходит, — это насилие. Я думала, что не должна отказывать мужу. С детства мне казалось: кто сильнее, тот и прав.
Когда я была маленькой, главным в семье был отец. Он мог ударить маму или меня, особенно когда был пьян. Я всегда старалась учиться на отлично — знала, что иначе он будет недоволен, и мне влетит. Я пыталась вести себя хорошо и быть послушной, чтобы заслужить папино одобрение. Когда к отцу приходили друзья, они выпивали, шумели, иногда громко ссорились. Мы с мамой и братом были в другой комнате. У отца была своя жизнь, у нас с мамой — своя.
Если я чего-то не хотела делать, меня заставляли. Когда мне было семь или восемь лет, я заболела и отказывалась пить лекарство. Тогда отец схватил меня, а мама расстелила большую простынь. Меня завернули в нее и влили лекарство мне в рот. Я кричала, захлебывалась слезами и микстурой. Потом меня отпустили и сказали: «Вот видишь, а ты не хотела пить».
Муж приехал с работы, обрадовался и снова занялся со мной сексом насильно. А потом я снова отправилась в больницу и легла на сохранение. Это повторялось шесть раз
Об отношениях дома не разговаривали, про секс я ничего не знала, как и про собственное тело. Когда в подростковом возрасте у меня начались месячные, я была в ужасе — не поняла, что это такое.
Первый роман в моей жизни случился в 17 лет. У меня был друг, ему тогда было 25. Мне казалось, мы с ним просто общаемся — я заходила к нему в гости, и мы болтали про музыку. И вот, однажды посреди разговора он вдруг стал меня целовать и стянул с меня одежду. Спросил: «Ну я начинаю, да?». Я не смогла ответить — была в ужасе и не понимала, что происходит. Потом я была в истерике, а он курил и говорил: «Ну-ну, поплачь маленько, это нормально». Я тогда подумала: значит, так и происходит секс. История повторялась — друг звал меня в гости, я приходила, он снимал с меня одежду. Я к нему привязалась, мне казалось, что мы состоим в отношениях. Да, я плакала из-за него. Но ведь и мама плакала из-за папы. Мне казалось: мама с папой ведь любят друг друга, как может быть иначе? Значит, из-за любви люди плачут.
А потом он вдруг перестал звонить и звать меня в гости. Я нервничала, пыталась узнать, что произошло, что я сделала не так, почему он от меня отвернулся. Но он ничего не отвечал. Я долго переживала. Но в итоге пережила.
С мужем (теперь уже бывшим) я познакомилась, когда мне было 18. Он был старше меня на 12 лет. У нас были общие друзья, и мы все вместе пошли на каток. Я в тот день впервые встала на коньки, постоянно теряла равновесие, а он поддерживал меня. Было весело, и он внушал чувство безопасности. Мы стали видеться — он не приставал ко мне, не требовал секса. Даже старался лишний раз не прикасаться. Я думала: «С этим парнем все будет совсем по-другому!». Уже позже он признался мне: «Я теряю интерес к женщине после того, как займусь с ней сексом. Хотел оттянуть этот момент».
Его родителям я не понравилась. Они называли меня «малолеткой», устраивали «смотрины»: просили почистить картошку и комментировали это. Но он заступался за меня, помогал. Когда мне было 19 лет, мы поженились, а в 20 я забеременела. Казалось, именно с этим мужчиной я хочу прожить всю жизнь, именно от него хочу ребенка. Во время беременности врачи запретили мне заниматься сексом из-за тонуса матки. Но мужу очень хотелось, он говорил: «И что, что ты беременная?». Уговаривал, просил, заставлял, и в итоге добился своего. После этого живот у меня стал твердым, пришлось вызывать скорую. Меня положили на сохранение. Когда тонус сняли, я вернулась домой счастливая и спокойная. В доме был страшный беспорядок. Я помыла пол, приготовила еду. Муж приехал с работы, обрадовался и снова занялся со мной сексом насильно. А потом я снова отправилась в больницу и легла на сохранение. Это повторялось шесть раз.
Ни врачам, ни знакомым я не могла сказать, что меня бьет муж. Как же так — я отличница с красным дипломом, разве я могла допустить такую ошибку, попасть в такую ситуацию?
И тем не менее, ребенка я выносила. На 30-й неделе мне сделали скрининг и сказали пол. И муж, и все его родственники очень хотели мальчика — чтобы «сохранить фамилию». Я позвонила ему в слезах и сказала: «У меня девочка». А он ответил: «В смысле девочка?». Рядом со мной сидела моя мама, она была счастлива, что скоро у нее родится внучка, и не понимала, почему я обливаюсь слезами.
После родов все стало еще хуже. Я училась, убиралась, готовила, занималась с ребенком. Мне помогала мама. Муж ни в чем не участвовал — либо он был на работе, либо выпивал с друзьями, либо просто пропадал на сутки и не подходил к телефону. Я продолжала любить его и мысленно оправдывала: «Ему трудно, он ведь зарабатывает. Ему нужно отдыхать». Он рассказывал мне про свою бывшую жену: мол, она не давала ему свободы, устраивала сцены, требовала, чтобы он больше занимался ребенком. Я осуждала ее и думала: «Я не буду себя так вести, со мной ему будет хорошо». Хорошо ли мне самой с ним — я не задумывалась, а домашние проблемы старалась решать сама.
Бывали и просветы, широкие жесты, моменты, которые казались мне романтичными. Например, вскоре после рождения дочки на мой день рождения он принес огромный красивый букет. Я очень радовалась. А на следующий день сказала, что нужно купить детскую смесь. Он посмотрел на меня и сказал: «А денег нет. Ты вообще знаешь, сколько букет стоил?». Было стыдно и неудобно, что мой день рождения пришелся так некстати.
Иногда я спрашивала себя, нормально ли то, что происходит. Пыталась рассказать маме о своих сомнениях. Но она мне не верила. Бывший муж казался всем «хорошим парнем»: он всегда был тут как тут, когда кому-то нужно было одолжить денег, помочь с переездом. Моя мама жила с нами, и он никогда не отказывал ей в просьбах и был вежливым. А я была нервной, часто плакала. Поэтому мама думала, что это со мной «что-то не так», что я «истеричка».
Я все еще не понимала, что надо мной совершается сексуальное насилие, — мне казалось, что жена всегда обязана заниматься сексом с мужем. Но когда дочке исполнилось полтора года, он впервые ударил меня. Я мыла ребенка и попросила его помочь, а он отказался. От злости я расплескала немного воды. Он взял меня за шкирку, вывел на веранду, повалил на пол и избил по лицу махровым полотенцем. Я чувствовала себя ужасным человеком — казалось, это я выбесила его так, что он не удержался. Впрочем, чаще всего он «наказывал» меня эмоционально. Когда ему не нравилось мое поведение, он говорил со мной холодно. Если я упоминала людей, которые ему не нравятся, делал такое лицо, будто его сейчас стошнит.
Я паниковала — мне хотелось сделать что угодно, лишь бы вернуть ту любовь и заботу, которые были в наших отношениях в начале. Я старалась «исправиться», подстроиться под него. За все извинялась. При этом мое психологическое состояние становилось все хуже — когда дочке было полтора года, я решила повеситься. Завязала веревку узлом линча, набросила петлю на шею. Как раз в этот момент он зашел в комнату и вынул меня из петли. После этого в отношениях как будто наладился просвет — мне показалось, я все-таки важна для него. Дочке исполнилось два года, я снова забеременела. Я очень хотела второго ребенка. Но однажды муж снова меня изнасиловал. Было очень много крови, а в больнице сказали, что «сохранять там нечего».
В третий раз я забеременела, когда дочке было три года. Я писала диплом, муж по-прежнему где-то пропадал. Но он хотя бы согласился меньше пить — ради здоровья будущего ребенка. Один раз я ничего не успевала из-за учебы и домашних дел и пропустила визит к врачу. В тот день мне стало плохо, поднялось давление. Меня увезли на скорой. Но я была уверена, что ничего страшного не случится. На УЗИ я в шутку спросила, сколько у меня будет детей, — мне хотелось двойню. Узистка мрачно посмотрела на меня. Оказалось, плод замер, и уже начался процесс разложения. Еще немного, и у меня могло случиться заражение крови.
Пока мне делали аборт, муж уехал на вахту — он работал промышленным альпинистом. Он сказал, чтобы я не звонила ему и сама решала свои проблемы. Я чувствовала, что меня предали. Но когда он вернулся, мы продолжили жить вместе. После того, как я защитила диплом, муж купил собственную квартиру, и мы стали жить отдельно от мамы. Предполагалось, что это квартира для нашей семьи, но я не была в ней прописана, пока это не понадобилось, чтобы устроить дочь в детский сад. Казалось, что я там на птичьих правах. Радости я уже не чувствовала — скорее, смирение. Казалось, моя судьба — на всю жизнь остаться с этим человеком. Когда я поступила в магистратуру, насилия стало еще больше. Муж прямым текстом говорил, что хочет «меня забеременеть» и не хочет, чтобы я зарабатывала больше, чем он. После каждого раза у меня были разрывы и кровотечения. А он просто отворачивался к стенке и засыпал.
Однажды он принудил меня к анальному сексу. Я плакала, мне было больно, но ему нравилось. Я спрашивала: «Может, остановимся?». Но он говорил: «Ты что, я же почти кончил». Потом он, как всегда, заснул, а я продолжила рыдать в ванной. У меня шла кровь. Часто он хотел, чтобы я сделала ему минет. Если я отказывалась, он разговаривал со мной резко и холодно — так, чтобы я почувствовала, что поступила «неправильно». Как-то раз он обиделся на меня за что-то и заявил: «Соси прощение». Когда он приходил домой очень пьяным и настаивал на сексе, я страшно боялась, что забеременею — зачатие в состоянии алкогольного опьянения может обернуться проблемами для ребенка. Но использовать презерватив он отказывался. Так что утром я в тайне покупала «Постинор» — средство экстренной контрацепции, из-за которого сбивается цикл и гормональный фон.
Ужас не был постоянным — он как будто приходил вспышками, а между ними все более-менее сглаживалось, и тогда казалось, что все не так уж плохо, — зачем уходить? Очередная такая вспышка случилась, когда дочка отправилась в сад, а я поступила в магистратуру и стала понемногу начинать работать. Мужа бесило, что в магистратуре у меня появились друзья. Он ревновал меня, показывал, что мучается. Не спал и не ел, так что я чувствовала себя виноватой в том, что он страдает. Однажды выгнал меня из дома вместе с дочкой, и я на какое-то время вернулась в родительский дом.
Моя мама говорила, что это «неправильно», что «ребенок не должен расти без отца» и что нам с ним «нужно помириться». Так я и сделала. Муж сказал: «Теперь все будет иначе, только удали из телефона все мужские контакты». Я согласилась. Но, конечно, в нашей жизни ничего не поменялось. Как-то раз он поднял меня и бросил об стену — так, что я сильно ударилась головой. В больнице сказали, что у меня сотрясение мозга. Ни врачам, ни знакомым я не могла сказать, что меня бьет муж. Как же так — я отличница с красным дипломом, разве я могла допустить такую ошибку, попасть в такую ситуацию? Никто ведь не заставлял меня идти с ним под венец.
Если я и пыталась поделиться с кем-то своими проблемами, мне часто говорили: «Это же ты выбрала его. Ты что, не видела, с кем встречаешься?». Может быть, моя история и правда звучала противоречиво — я была несчастлива, но не уходила. Но мне всегда казалось, что я все еще могу сделать что-то, чтобы стать значимой в его глазах. Чтобы он понял, насколько я верная, преданная и ценная. Казалось, я могу заслужить его внимание — и тогда все станет наконец по-другому.
Помощь пришла с неожиданной стороны. У одного из друзей мужа была жена — все считали ее странной и посмеивались, потому что она интересовалась феминизмом. Она видела, что со мной что-то происходит, что я стала замкнутой, дерганой. Она стала потихоньку расспрашивать меня, присылать ссылки. Я читала паблики про права женщин, про бодипозитив, и медленно начинала осознавать, что я не обязана так жить. Что у меня есть голос. Ко мне приходило осознание: я оказалась в ненормальной ситуации, и в жизни может быть по-другому.
Была и еще одна женщина, которая догадывалась о моих проблемах, — крестная моей дочери. На самом деле мы с ней были едва знакомы. Просто в компании моего мужа она была мне ближе всех по возрасту, и общаться с ней мне было проще, чем с другими. Когда я предложила ей стать крестной, она согласилась, и с тех пор начала периодически звонить и приезжать поздравлять дочку с праздниками. Она — из тех людей, которые не могут оставаться в стороне и бьют тревогу, если что-то не так. Заметив, что со мной что-то происходит, она стала аккуратно расспрашивать про мою семейную жизнь. Я раз за разом отмахивалась от нее — мне казалось, она лезет не в свое дело, да и стыдно было сказать, что муж бьет меня и насилует. Но она не отставала — вежливо продолжала попытки. Постепенно я доверяла ей все больше и рассказывала о каких-то случаях. Когда она поняла, в какой я беде, она поинтересовалась, устраивает ли меня ситуация, не хочу ли я поменять что-то. Дочери тогда было четыре или пять, семейная жизнь была совсем невыносимой. Но даже тогда я обиделась на нее: это же мой муж, с какой стати она вообще что-то комментирует? Я снова оттолкнула ее и замкнулась.
В тот день я забрала дочку из детского сада, смотрела на нее и плакала. Мне казалось, это я во всем виновата — это из-за меня она растет в такой семье
И все-таки чем дальше, тем больше я понимала, что надо уходить. После магистратуры, когда мне было 26, я на полтора месяца улетела в Санкт-Петербург — думала найти там работу. Дочка в это время была с моей мамой. Когда я вернулась домой, знакомые рассказали мне, что муж общается с другой женщиной — приходит с ней в гости к друзьям, к родителям. Оказалось, даже мой брат давно уже был в курсе ситуации — просто не говорил мне.
Выяснилось, что они вместе уже много лет, — муж заявил, что все это время просто ждал, когда эта женщина разведется со своим мужем. И хотя я уже давно понимала, что наши отношения надо закончить, я была ошеломлена. Я ничего не знала об этой женщине, но мне хотелось быть лучше, чем она. Чтобы муж увидел это, понял. Я плакала, хотела вернуть его.
Мне нужно было еще раз слетать в Петербург. Перед отлетом он сказал: «Вернешься — мы начнем все заново. Будем строить дом». И у меня снова появилась надежда. Но еще через полтора месяца, вернувшись, я поняла, что его параллельные отношения не закончились. Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Я обманул тебя. Мне так хотелось ударить побольнее». Выяснилось, что он познакомил дочь с той женщиной, они целовались при ней. В тот день я забрала дочку из детского сада, смотрела на нее и плакала. Мне казалось, это я во всем виновата — это из-за меня она растет в такой семье.
Я была раздавлена. Куда пойти — я не понимала. Я осталась в квартире, где раньше мы жили с мужем. Ночью делала проекты по работе, днем отводила дочку в детский сад. Я постоянно плакала, теряла вес, на нервной почве у меня защемило седалищный нерв. Муж появлялся дома, когда ему заблагорассудится, — ел, мылся, садился и молча смотрел, как я плачу. Как инспектор. Я чувствовала себя жалкой и униженной, но все еще сквозь слезы говорила что-то про второй шанс. Но однажды он пришел и сказал: «Собирай дочь». Сказал, что забирает ее с собой. Откуда-то у меня появились силы — я наконец-то послала его подальше и выгнала. После этого он перестал приходить.
Крестная моей дочери пыталась связаться со мной еще с того момента, когда я улетела в Санкт-Петербург. Мне это казалось странным, я игнорировала ее. И однажды она появилась у меня дома и увидела, в каком я состоянии. Она стала переписываться со мной каждый вечер. Нашла психолога и сама проследила, чтобы я сходила на консультацию. Я не могла сама объяснить дочери, что происходит в нашей семье и почему папа перестал приходить. Тогда ее крестная сама все ей объяснила. Она помогла мне оплатить детские кружки, а когда я наконец-то решилась переезжать, помогла перевезти вещи. Когда оказываешься в такой ситуации, справиться в одиночку невозможно — тебе нужна помощь. Даже если ты сама об этом не знаешь. Оказалось, все это время у меня была подруга, которую я пыталась отталкивать. Хорошо, что она не сдалась.
Муж подал на развод. Я боялась, что он будет отстаивать права на ребенка. Но выяснилось, что он даже на них не претендовал. Еще несколько месяцев он то и дело появлялся на горизонте — то заедет в гости к моей маме, якобы забрать вещи из гаража, то мелькнет где-то во дворе. Потом он исчез.
Долгое время я чувствовала вину перед дочкой. Я помнила, какой пример был у меня перед глазами в детстве, и знала, что из этого вышло. Мне было страшно — вдруг и дочка будет жить так же, как я и моя мама? Я водила ее к детскому психологу — сейчас я вижу, что она стала намного спокойнее и радостнее, чем раньше.
С мужем мы развелись около трех лет назад. Я думала, что теперь долгое время мне не захочется вступать ни в какие отношения. Но уже через несколько месяцев совершенно случайно в моей жизни появился другой человек. Сначала мы просто дружили. Помню, однажды мне нужно было срочно сдавать проект, я ничего не успевала. Мой друг тогда сам решил мне помочь: почитал книжку с дочкой, уложил ее спать, помыл посуду. Я была в шоке: оказывается, я не обязана делать все одна. Потом у нас начались отношения. Сейчас я второй раз замужем и очень счастлива, у нас родился сын. Раньше я очень хотела, чтобы мои дети были друг другу «полностью родными» — казалось, у них должен быть один отец. Сейчас я понимаю, что это совершенно не важно. С крестной моей дочки мы и теперь дружим — дети очень любят ее. Как и я.
Вся эта история сделала меня менее доверчивой, более подозрительной. Оказывается, любой мужчина, который кажется милым и заботливым, может оказаться мразью. Да и вообще выяснилось, что люди часто не такие, какими кажутся на первый взгляд. Поэтому я стала лучше присматриваться к другим. У вас есть подруга, которая кажется замкнутой и скрытной? Или, наоборот, ведет себя очень эмоционально, так, что все считают ее истеричкой? Может быть, на самом деле она в беде, и ей нужна помощь. Возможно, стоит спросить у нее, что происходит.
Если вы сами оказались в такой ситуации, у меня есть только один совет: хватать документы, детей, самые необходимые вещи — и бежать. Договориться с человеком, который тебя мучает, не получится. Найти компромисс — тоже. Тобой будут манипулировать, тебе пообещают все, что угодно. А в конце концов ты все равно окажешься во всем виноватой.
Договориться с человеком, который тебя мучает, не получится
Так бывает, когда ты выросла в «классической» патриархальной семье. Ты всю жизнь ждешь, когда появится принц на белом коне, который решит все твои проблемы. Мужчина, который все сделает. А потом выясняется: жизнь, в которой «мужчина все сделает», — это жизнь, где ты ходишь от работы до кухни и обратно и у тебя нет никаких прав.
Мне жаль, что в школе нам не рассказывали о гендерном равенстве, о принципе согласия, у нас не было секспросвета. Сейчас я ищу для дочки книги, в которых бы это все объяснялось. Правда, в моем городе продавцы книжных в ответ на мои вопросы все еще округляют глаза: «Это вы для девятилетнего ребенка выбираете?». Я хотела бы, чтобы моя дочь знала, что у нее есть права. Моя мама прожила большую часть жизни с мужем-тираном и думала, что так и должно быть. Я провела в таких отношениях восемь лет. Я хочу, чтобы в жизни моей дочери такого никогда не случилось.
