Одно из отделений реанимации московской клинической больницы №52 было перепрофилировано под коронавирус в марте 2020 года, и с этого времени так и продолжает принимать пациентов с COVID-19. 25-летняя медсестра Анастасия Кондратьева (фамилия героини изменена по ее просьбе), работающая в этой реанимации, рассказала «Холоду» о том, что происходит в коронавирусном отделении сейчас, когда мир готовится ко второй волне пандемии.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Наш корпус перешел на работу с коронавирусом в марте. Когда стало понятно, что мы не справляемся, под коронавирус перепрофилировали всю больницу. С этого момента так мы и работаем — нас не закрывали, мы не отмывались (проводили дезинфекцию. — Прим. «Холода»). Понятно, что апрель и май были кошмаром, но каждый месяц нам говорили: «В августе мы возвращаемся к обычной работе». Однако в августе нам сказали: «Наверное, в сентябре отмоемся». В итоге в сентябре мы не отмылись и увидели, как поднялась заболеваемость. 25 сентября нас предупредили, что минимум до февраля мы будем работать в «красной» зоне: «Не планируйте, что что-то изменится». Хотя мы и так все прекрасно видели.
За прошедшие полторы недели у нас подскочило количество больных. Почему мы думали, что в августе все закончится и мы отмоемся? Потому что у нас почти не было пациентов: у нас в отделении 20 коек, а в апреле лежало по 30 человек — была полная жесть. В августе оставалось человек 10, и мы действительно все расслабились, думали, что мы начнем работать как обычно. Но этого не произошло. Сейчас у нас снова полное отделение, все забито. В субботу я была на сутках — лежали 18 человек при вместимости 20. Для реанимации 18 человек — это очень много. По правилам реанимации на каждого пациента должна быть одна медсестра, а нас на смене работает четверо. Четыре сестры на 18 человек — это ни присесть, ни привстать, ничего не сделать.
Сейчас забиты два корпуса больницы [пациентами с коронавирусом]. Насколько я знаю, всю больницу собираются вновь переоборудовать в «красную зону», откроют и ту старую ковидную реанимацию, которая работала во время пика заболеваемости (согласно приказу департамента здравоохранения Москвы от 23 сентября, ГКБ №52 снова перепрофилируют для больных коронавирусом, при больнице будет также воссоздан временный госпиталь. — Прим. «Холода»).
Сейчас самое сложное время, потому что в «красной зоне» начинают заканчиваться места, а отделения в «зеленой зоне» еще не успели перевести или выписать пациентов. Этот переходный момент — самый дикий, потому что к нам приезжает пациент, а нам тупо некуда его класть. Поэтому неделя будет напряженная.
«Вторая волна была неизбежна, но я всем сердцем хотела, чтобы, как только я приехала, сказали, что все нормально»
Да, в Москве наступила вторая волна коронавируса. Нам так и сказали. Единственное, я думала, что это произойдет чуть позже. Как медик я прекрасно понимала, что наступит вторая волна: как люди приедут с морей, так сразу и начнется. Я сама была в Турции в августе и прекрасно видела, как там люди отдыхают. Какие маски, какая дистанция? Говорили, что в Турции вирус не размножается — прекрасно размножается. Вторая волна была неизбежна, но я всем сердцем хотела, чтобы, как только я приехала, сказали, что все нормально, отмываемся. Но нет. Слухов насчет всего этого ходит много, однако насчет второй волны было абсолютно очевидно, был только вопрос когда. Ну вот, сейчас.
Мы расстроились, потому что очень устали работать в таком режиме, а я еще и учусь — через пару месяцев стану врачом, у меня выпускной курс. Это тяжело совмещать, особенно, когда работаешь сутки-двое. Я хотела отмыться, поработать в обычном «зеленом» отделении без всего этого издевательства, но пока так.
На шестом курсе медицинского учатся по циклам — две недели один предмет. Например, я педиатр, и у меня идет неонатология — в течение этих двух недель я могу договориться, что я на сутках, а потом все отработать. Преподаватели лояльно к этому относятся: я не могла зачет сдать, когда он был, поэтому сдала после суток. Когда было полегче, я могла на сутках читать, мне мои врачи что-то объясняли по реанимации, по неонатологии, говорили, что тут так надо ответить, а тут — эдак. Со всех сторон нормально относятся, но недосып катастрофический. Я завтра иду на сутки, поэтому пропускаю пару, после этого надо бегом на учебу, она примерно до пяти вечера, в шесть я прихожу домой, пока что-то почитаешь — уже надо спать и в семь утра вставать. Я надеюсь, что нас на дистанционку переведут, но пока об этом ничего не говорят.
Родственники сильно переживают за меня. Когда мы только вошли в «красную зону», я их всех от себя изолировала: маму, дедушку, папу. Они все в зоне риска, поэтому я с ними не виделась с марта до июля, когда полегче стало — к этому моменту я уже переболела, у меня появились антитела, и я позволила себе с ними увидеться. Очень много больных, поэтому в любом случае ты приходишь домой, и зараза вся на тебе — рисковать не хочется.
Я москвичка, сейчас я живу дома — наша квартира находится недалеко от больницы. Родители уехали на дачу, поэтому у меня есть возможность изолироваться. Кто-то из моих коллег, кто живет в области, жил в гостинице — так удобнее ездить на работу. Если сейчас дадут гостиницу — я перееду туда, чтобы домой эту гадость не носить. Все время, что я работала в «красной зоне», я жила с молодым человеком, он тоже учится на моем курсе, и тоже пошел работать на COVID, но до сих пор не переболел.
Даже в самый разгар эпидемии я ходила в магазин, видела людей в масках: но перчатки не носили, дистанцию не соблюдали. Всем было пофиг, а сейчас тем более — происходит безумие. Сначала у меня было раздражение и ощущение несправедливости: я просто не вылезаю из отделения, лечу людей, а они так себя ведут. Потом я подумала, что люди просто не задумываются о том, как на самом деле тяжело люди умирают от коронавируса, они не думают и не интересуются, поэтому легкий пофигизм присутствует: «Меня это не коснется». Я тоже думала, что меня не коснется, но заболела, хотя я соблюдала все меры: две пары перчаток, очки, респиратор, но где-то подцепила.
Я не очень приятно болела: две недели не могла встать, но находилась дома. У меня и пневмония была, и желудочно-кишечные дела были. Я вызывала скорую себе два раза, потому что температура не сбивалась, просила отвезти в стационар, но они говорили, что пока можешь — лежи дома. Я понимаю, почему они так говорили: потому что дома у меня только ковидная пневмония, а в больнице может начаться больничная, еще что-то… Пока есть возможность, лучше пережить это дома. Я могла оценить свое состояние, и, если бы резко началось ухудшение, то я бы поехала в стационар. После болезни я восстанавливалась в течение двух недель: приходила с работы и просто валялась. То есть две недели болела, а потом две недели на работе меня еще колбасило.
С точки зрения медика, работающего в ковидном стационаре, я, конечно, все бы закрыла и запретила из дома выходить, но это радикальные меры и нежизнеспособная модель. Если сейчас все закрыть, как в первый раз, то потом нечего будет открывать, бизнес не выживет. В идеале нужно разрешить болтаться по улице людям, у которых есть антитела, потому что они во второй раз не заболеют. У нас только один случай вторичного заболевания, и то, скорее всего, в первый раз неправильно диагностировали (в конце августа ученые Гонконгского университетасообщилио первом зарегистрированном случае повторного заражения коронавирусом. — Прим. «Холода»). Но ведь опять начнется: «Почему им можно, а нам нельзя?». Я не знаю, как оптимально поступить.
Если убрать экономическую составляющую, то я бы еще раз ввела карантин, который у нас был, хоть и назывался по-другому. Потому что это помогло нам не захлебнуться. Да, было тяжело, но если бы не закрытие, то мы бы просто не справились. Было бы как в Европе, где на людей коек не хватало. У нас всего хватало, но мы были на пределе. Однако не было такого, что к нам привозят пациента и нам нужно было решать, кого мы отправляем, а кого оставляем. По крайней мере, в моей больнице. Но у нас было все забито. Сейчас резко заболеваемость подскочила, а ничего не закрывают, у меня учебу не отменяют, школьники продолжают ходить на занятия.
«Мы всегда были на передовой, а сейчас решили, что мы герои. Я не считаю, что мы герои, — мы просто выполняем свою работу»
Сил нет вообще. А что делать? Вот уволюсь я — хорошо, может все отделение уволиться — а кто вместо нас придет? Мы выбрали профессию, которая предполагает такие истории. Конечно, хотелось бы никогда в жизни не испытывать пандемий и эпидемий, но в подкорке сидит: что бы ни произошло, мы всегда будем первыми, кто с народом, будь то война, эпидемия, ядерный взрыв… Медики будут работать 24/7, кто, если не мы? Сейчас и так персонала не хватает — куда еще уходить? Это уже некрасиво просто.
В ГКБ №52 я работаю год. Когда перепрофилировали мое отделение под коронавирус, нас никто не спрашивал. Сказали, что, если мы не хотим работать, можем увольняться, потому что никуда нас не переведут. Можно было уволиться и пойти в другую больницу, но было понятно, что абсолютно все стационары откроются под COVID — кто успел уйти, тот ушел, но и они все равно потом пошли в «красную зону» работать. В нашем отделении никто не уволился.
Безумно хочется все бросить, поехать к семье. Но, видя все цифры, видя, что все опять начинается, что стационары опять будут переполнены, что людей не хватает, — я просто не смогу сидеть дома.
Я лишь думаю о том, что когда-то это все закончится, что всю жизнь это продолжаться не будет. Конечно, уже привыкли так работать: жарко, неудобно, костюмы по девять метров на человека — я не понимаю, как они шьют эту гигантскую хрень. Я пытаюсь об этом не задумываться, потому что если начну… Но пока вторая волна.
Да, когда начался коронавирус, я видела, как у людей изменилось отношение к медикам, но всем говорила: «Смотрите, нас через пару месяцев снова начнут хаять». И начали. Эйфория быстро прошла. Приятно, конечно, что на ВДНХ сделали выставку, посвященную медикам-героям, практически на руках нас носили — бедненькие, работают на передовой… Но мы всегда были на передовой, а сейчас решили, что мы герои. Я не считаю, что мы герои, — мы просто выполняем свою работу. Да, она сейчас экстремальная, да, появляются новые условия, страшный вирус, который многих убивает. Но мы просто работаем и даже шутим на эту тему: «Ты же врач-герой, что же ты матом говоришь — как ты смеешь, на тебя вся страна равняется?».
