Жители страны, на территории которой ведется война, неизбежно получают психологические травмы. При этом журналисты не могут не беспокоить этих людей — ведь именно их свидетельства дают миру возможность увидеть полную картину происходящего. «Холод» поговорил с Ольгой Кравцовой, кандидатом психологических наук, автором проекта «Психология стресса для журналистов» и российским координатором Центра «Дарт» по журналистике и травмам, и сделал памятку, как журналистам работать с теми, кто пострадал от войны в Украине. Она может быть полезна и тем, кто общается с украинцами, переживающими травму, не в рамках своей профессиональной деятельности.
1. Относитесь к реакциям людей с уважением и добротой
Всех украинцев сейчас можно считать пострадавшими от войны. Кто-то переживает лишения и голод, кто-то потерял близких, кто-то становится жертвой преступлений: пыток, жестокого обращения, сексуального насилия.
«Многие журналисты успокаивают себя тем, что человеку после интервью может стать легче, он выговорится. Конечно, вы делаете общественно важное дело, но не стоит думать, что журналист выступает в какой-то терапевтической роли», — говорит психолог Ольга Кравцова. При этом стоит помнить, что рассказ о травмирующих событиях — это не всегда плохо для пострадавшего. Кому-то все же хочется рассказать о случившемся, и журналист может стать хорошим слушателем.
Люди по-разному реагируют на стресс и травмирующие события. Кто-то из пострадавших будет казаться рациональным и спокойным, кто-то будет чрезмерно эмоционален, реакции могут варьироваться от отчаяния и агрессии до заторможенности. Какой бы ни была реакция, учитывайте, что человеку пришлось пережить, и старайтесь отнестись к нему с заботой и пониманием.
После того, как их мир перевернулся с ног на голову, многие люди будут пытаться восстановить хоть какой-то контроль над ситуацией. Дайте им возможность сделать это во время вашего интервью: позвольте им задавать темп. При этом объясняйте, как устроена работа журналиста, как вы будете использовать речь героя и какого рода будет материал — ведь многие впервые общаются с журналистом.
Не пугайтесь, если человек плачет — это естественно для горюющего. Иногда слезы также говорят о том, что человек находится в безопасности и может себе позволить эмоции. Но они могут быть и реакцией на неуместные вопросы. В инструкции, созданной центром Dart на основе разговоров со специалистами разных стран, написано, что пострадавшие считают неуместным вопрос «Как вы себя чувствуете?», так как они априори чувствует себя неважно и такой вопрос может показаться издевкой. Его предлагают заменить на вопросы в духе «В каком состоянии вы находитесь сейчас?», «Что вы думаете об этих событиях?», «Как вы это пережили?». Помогает также навык активного слушания и эмпатичное любопытство.
2. Не используйте травматические клише
Многие думают, что есть фразы, которые могут облегчить страдания. Это ошибочное суждение, таких фраз нет. Тем не менее в обществе популярны «травматические клише» — фразы, которые люди произносят, услышав о трагедии. Например, узнав о смерти кого-то, люди говорят: «На небесах ему будет спокойнее», «Бог забирает лучших». Мать, лишившуюся ребенка, часто успокаивают словами «Родите второго» и т. п.
Облегчить страдания собеседника разговором, возможно, не удастся — кому-то становится легче после того, как они выговорятся, а кому-то нет. Но всегда важно не опираться на травматические клише, которые только расстроят или разозлят пострадавшего.
Не стоит говорить, что вы понимаете, что пережил человек. Замените это на фразы: «То, что вы пережили, ужасно», «Мне очень жаль, что вы это пережили».
Лучше получить агрессивный ответ на свои вопросы, чем оставить героя с ощущением, что вам безразлично происходящее. Поэтому не нужно обходить тяжелые темы, лучше сказать: «То, что случилось с твоей страной, домом, тобой и твоей семьей, — очень страшно».
Не рассуждайте о том, что стоило делать пострадавшему. «Вам стоило обратиться в полицию», «Вам надо было уехать раньше» и другие похожие фразы не помогают человеку, а только раздражают и вызываюту чувство вины за то, что он сделал недостаточно. Вместо этого можно сказать: «Ты имеешь право ненавидеть тех, кто разрушил твой дом и твою жизнь».
3. Не перетягивайте одеяло на себя
Интервью о травме может травмировать и журналиста. Если ваши эмоции по поводу происходящего кажутся вам странными, например, на рассказы пострадавшего вы реагируете слишком холодно и спокойно, можно сказать ему об этом. Можно использовать фразу: «Простите, меня настолько шокировали эти события, что я сам испытываю оцепенение».
И на эмоциональную реакцию журналисты тоже имеют право. Нет ничего страшного в том, чтобы расплакаться во время интервью вместе с пострадавшим. Но важно помнить, что ваша задача — выдержать этот разговор, дать пространство пострадавшему, а не перетягивать одеяло на себя.
Постарайтесь не ставить пострадавшего в положение, где ему нужно будет говорить вам, что все в порядке, успокаивать вас. Если вы чувствуете, что не способны выдерживать такие разговоры, лучше от них отказаться и делегировать задачу коллегам, находящимся в более устойчивом состоянии.
Не стоит переводить фокус на себя фразами: «Всем нам плохо». Не сравнивайте ситуацию человека с другими ситуациями и не доказывайте, что у него «еще не все так ужасно». Фразы «не расстраивайтесь», «постарайтесь успокоиться» и другие подобные в такой ситуации будут неуместны.
4. Относитесь к интервьюируемому бережно
От журналистов часто требуется оперативность, но даже в условиях конкуренции изданий за получение информации важно помнить, что вы не только профессионал, но и человек. «Улучите момент, чтобы представиться, установить зрительный контакт и объяснить, почему вы хотите поговорить. Делайте это спокойно, не торопитесь, какими бы хаотичными ни были обстоятельства. Не стоит совать микрофон кому-то в лицо и ждать интервью», — советуют в центре Dart.
Установление контакта особенно важно в работе с пострадавшими. «Документалист Джон Алперт говорит, что он спешит прибежать, но не убежать, подчеркивая важность длительного контакта с героями», — рассказывает психолог Ольга Кравцова.
Журналисту важно понимать, что работа с людьми, пережившими травму, может потребовать от него больше вовлеченности и времени, чем другой материал. Не забывайте бережно относиться к герою с самого начала.
Методы, которые вы использовали во время интервью, например, с политиками, могут быть некорректны в этих обстоятельствах. Политик, давая интервью журналисту, остается во властной позиции, поэтому его можно пытаться уличить и призвать к ответу. Журналисты нередко публикуют записи даже после отказа политика от интервью, поскольку такие материалы представляют общественную значимость. Пострадавший человек, напротив, не наделен властью. Этика предписывает изменить свой инструментарий: не давить на героя, не использовать манипулятивные фразы и другие подобные приемы.
Также важно понимать, что в стрессе человек может исказить информацию. Поэтому сказанное нужно тщательно проверять, но не осуждать.
Кроме того, защита психики работает так, что позже интервьюируемый может не помнить ни то, о чем вы его спрашивали, ни то, что он вам отвечал. Разговаривать в таком состоянии с журналистом — всегда риск для интервьюируемого, помните об этом. Дайте возможность человеку самостоятельно решить, готов ли он с вами общаться. Если он отказывается, не стоит предлагать денежное вознаграждение или говорить, что публикация поможет другим.
5. Не примеряйте на себя чужие роли
Журналист не должен заниматься улучшением положения своих героев. Важно помнить о том, что вы журналист и ваша помощь заключается в огласке.
«Если ситуация выходит из-под контроля: герой материала кричит на вас, обвиняет или требует постоянного внимания к себе — можно подчеркнуть, что вы здесь как журналист, а не психолог, не группа поддержки переживших аналогичные события. Вы журналист и делаете свою работу. Даже если вы тоже очень эмоционально переживаете ситуацию и хотите помочь, вы делаете это своими профессиональным инструментами, а со своими эмоциями будете разбираться отдельно, — советует Ольга Кравцова. — Я психолог, и я бы сказала: сейчас я здесь для вас. Но вы в каком-то смысле не для человека, а для журналистской задачи — взять его историю и рассказать своей аудитории. Вы выступаете от имени своих читателей»
Не предлагайте сделать то, что находится за пределами вашей профессиональной деятельности. Лучше дать интервьюируемому контакты волонтеров, благотворительных фондов и помогающих служб, чем самому выступать в роли благотворителя или устраивать сбор средств.
Но в то же время теплый человеческий контакт не повредит. Заранее скажите герою, сколько будет длиться интервью, следите за состоянием интервьюируемого.
Если вам кажется, что человеку хочется прервать разговор, делайте это только в случае, если собеседник прямо вас об этом попросил. Прерванный на эмоционально сложном месте разговор может привести к ретравматизации.
Если в конце интервью вы понимаете, что человек чрезмерно эмоционально возбужден, например, плачет, лучше постараться вывести его из психологически острого состояния. Психологи советуют технику «заземления», которая помогает человеку сфокусироваться на состоянии здесь и сейчас. Для этого подойдут вопросы: «Где вы сейчас находитесь?», «Кто рядом с вами?», «Как вы сейчас себя чувствуете?», «Чем займетесь после интервью?». Также могут помочь вопросы о давнем прошлом. Если человеку тяжело говорить о том, как погиб его близкий, можно спросить его: чем погибший занимался ранее, где работал, какой у него был характер?
Не бойтесь перезванивать и уточнять детали у героя. По данным центра Dart, многие люди остаются разочарованы тем, что журналисты, обратившиеся к ним, когда те переживали горе, исказили информацию. Лучше снова вторгнуться в личное пространство героя, чем публиковать информацию, которая будет его расстраивать годами.
6. Не отправляйтесь в «поле» без инструментария
Редакции не стоит отправлять на работу с людьми, пережившими травму, стажера или новоиспеченного репортера, который не знает, как работать в такой ситуации. Корреспондент, работающий с трагедиями, не должен делать этого без специальной подготовки.
«Мы же не посылаем делать репортаж про биржу человека, который ничего не понимает в индексах и акциях, или освещать футбольный матч того, кто не знает, что такое пенальти, офсайд. А работать с травмированными людьми редакция часто отправляют неопытного журналиста, руководствуясь логикой: ну он как-то интуитивно разберется. Нет, надо готовиться, надо понимать, что говорить и чего не говорить», — комментирует Кравцова.
Во время вооруженных конфликтов люди чаще подвергаются сексуализированному насилию. Работая с пострадавшими, журналисту важно знать об особенностях работы с такими людьми. В частности, осторожно относиться к использованию персональных данных интервьюируемого. Раскрытие некоторых деталей жизни такого героя может привести к его травле, убийству или суициду. Используя в своем тексте детали, задавайте вопрос: способствуют ли они лучшему раскрытию истории или могут ухудшить положение жертвы?
В материалах о насилии и войне журналисты нередко фокусируются на ужасных подробностях. В центре Dart напоминают, что это стигматизирует героя. Старайтесь рассказывать не только ужасающие подробности травматичной истории, но и представлять человека до нее. Жизнь, которую прожил пострадавший или погибший, может казаться менее драматичной, но дает ему субъектность. Зачастую близкие жертв охотнее соглашаются говорить, когда понимают, что журналист придерживается именно такого подхода.
Спустя некоторое время после катастрофы она перестает быть медийной, журналисты забывают о ней, пострадавшие возвращаются к обычной жизни, но при этом не забывают о случившемся. Журналисту важно понимать, что даже через несколько лет травма по-прежнему может кровоточить, но при этом вы не можете ретравматизировать кого-то вежливой просьбой об интервью, ведь невозможно напомнить человеку о том, что он неспособен забыть. Полностью избежать риска ретравматизации героя при этом невозможно, но бережный разговор помогает предотвратить это, особенно если журналист понимает процесс переживания горя.
7. Вам тоже нужно восстанавливаться
У журналистов, которые регулярно отсматривают чувствительный контент или общаются с жертвами преступлений нередко развивается ПТСР. Журналисту важно помнить, что он тоже человек и подвержен травматизации. С этим позволяют справиться поддержка редакции, крепкие социальные связи, психотерапия и забота о себе.
В центре Dart советуют пользоваться правилом британских и американских военных, чья забота о себе укладывается в фразу «Три горячих обеда и кровать» (Three Hots and a Cot). Журналисту, который работает с травмирующим контентом, особенно важно правильно питаться, спать необходимое количество часов, регулярно гулять на свежем воздухе.
Беречь себя нужно, но для этого нужно не отгораживаться от людей, а прорабатывать свои эмоции с психологом и вовремя обращаться за помощью, говорит Кравцова. «Чтобы инструмент журналиста, позволяющий собирать фактуру и писать о травме, оставался чувствительным, чтобы он мог делать свою работу хорошо, нужно его держать в порядке — не ломать, не бросать куда попало, а заботиться о нем, — объясняет Кравцова. — Забота журналиста о собственном психологическом состоянии — это очень важный момент, не какой-то эгоизм, а просто часть работы».
Уязвимы все. Стажеры и молодые репортеры часто бросаются в пекло ради того, чтобы наработать репутацию, и важно напоминать им о том, что ни один материал не стоит их разрушенной психики и жизни. Опытные журналисты, которые годами освещали травматичные события, могут внезапно обнаружить, что незначительные, на их взгляд, истории стали выбивать их из колеи. Эти сигналы не стоит игнорировать, и в такие моменты особенно важно позаботиться о себе.
В этих ситуациях особенно чувствительны к состоянию журналистов должны быть менеджеры издания и коллеги.
