«Она сказала: „Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы“»

Коллеги и друзья — о журналистке Оксане Баулиной, погибшей в Киеве

23 марта в Украине под минометным обстрелом погибла российская журналистка, корреспондент издания The Insider Оксана Баулина. Она стала первой жертвой войны среди российских работников СМИ. Прибыв в Украину за несколько дней до своей гибели, Баулина успела сделать несколько репортажей из Львова и Киева. В день своей смерти она снимала репортаж о разрушениях в Подольском районе Киева, пострадавшем в результате бомбардировки накануне. За свою карьеру Баулина работала в нескольких российских медиа и в «Фонде борьбы с коррупцией», но после внесения организации в список экстремистских вынуждена была уехать из России в Польшу. По просьбе «Холода» об Оксане рассказывают ее коллеги и друзья.

«Ты обещала беречь себя хотя бы ради меня. Это первый раз, когда ты мне пообещала и подвела»

Анна Ведута, координатор проектов команды Навального в США

«Что-то мне не нравится шерстка Ахиллеса на последних фотографиях, запиши его к ветеринару и обязательно проверьте почки». Рыжий хвост лежит рядом. А рыжеволосой девочки, которая за километры, из зоны боевых действий пеклась о его шерстке, — нет. Ее убили русские военные в Киеве.

Мы познакомились летом 2013 года, когда Оксана пришла волонтером на мэрскую кампанию Алексея Навального. Почти 10 лет: менялись работы, страны, обстоятельства, но не наша дружба. Последний раз лично виделись в Москве летом 2019 года, но с тех пор были на связи почти каждый день. Особенно последний год. Смски, звонки, зум. И только вчера, в день ее гибели, я не успела отправить свой ежедневный позывной: «Оксана, ты как?». Оксаны больше нет.

И в голову лезут совершенно рандомные, местами нелепые воспоминания. Вот Оксана встретила меня с поезда из Кирова и мы едем завтракать на террасу летнего кафе. Фирменная треска по-мароккански с кускусом на ее кухне — «Очень сложно найти ресторан, где мне было бы вкусно». Вот я отправляю Оксане из Нью-Йорка за бешеные деньги и под смех сотрудников UPS кошачий ингалятор — болел один из ее хвостиков, а в России и Европе нужного ингалятора не было.

2014 год. Марш мира и против аннексии Крыма. У Оксаны одна перчатка желтая, а другая синяя — Оксана поддерживает Украину. Второй комплект отдает мне. Какое-то время мы идем взявшись за руки.

Мы были близки. Иногда ссорились, всегда мирились и очень любили друг друга. Моя бескомпромиссная, бесконечно храбрая, очень сильная и очень хрупкая Оксана. Девочка бесконечной доброты. Девочка на разрыв аорты. Слова застревают в горле, текст получается бессвязным. Ты обещала беречь себя хотя бы ради меня. Это первый раз, когда ты мне пообещала и подвела, родная. Я не знаю, как без тебя жить.

Она должна была умереть именно так: в борьбе за правду, в самом эпицентре. Но лет на 50 хотя бы позже! И через 50 лет нашлось бы место на земле, где Оксана обнаружила бы несправедливость и поехала бы ее исправлять. Она не могла иначе. А я не могу без нее.

«Она сказала: „Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы“»
Фото: соцсети Оксаны Баулиной

«Я была злым следователем, а ты добрым»

Дмитрий Низовцев, ведуший канала «Популярная политика»

Оксана была одним из творцов «Он вам не Димона» на ютуб-канале Алексея Навального. Она же была в числе создателей «Навальный LIVE» с эпохальным утренним «Кактусом», «Россией будущего» и много чего еще. С ней было несладко. Вот один из монтажеров «Димона» говорит ей: «Оксан, вот зачем ты попила нам столько крови? Можно же было проще». Фильм к тому времени набрал уже больше 20 миллионов просмотров, и Оксана, так и быть, вздыхает: «Ну да, можно было». 

Спуску Оксана не давала не только другим — ей самой доставалось не меньше, чем остальным. Весной 2017 года вчерашний выпускающий редактор журнала Glamour, она получает семь суток ареста за освещение для «Навальный LIVE» протестных митингов. А в конце того же года с ней знакомлюсь и я.

В декабре я подаюсь на конкурс ведущих в новый навальновский проект «Новости», прохожу кастинг, пролетаю в самолете из родного Хабаровска до столицы около девяти часов и не очень горю желанием в тот же день идти на работу. «Оксана, здравствуйте, я ваш новый сотрудник. Уже почти вечер. Наверное, завтра лучше приду, да?». Ответ: нет. Я еду в офис еще почти два часа, чтобы пробыть там примерно час и снова поехать в московскую квартиру. Оксана — моя новая начальница, и я привыкаю к такой повышенной требовательности.

Власть пока огрызается лишь мелкими административками да «разоблачающими» роликами и статьями. В некоторых сми-помойках появляются даже публицисты, которые пишут исключительно о команде Навального и всех, кто там работает. У одного из таких спецов о Навальном выходят не только статьи, но и все твиты. Заголовок одной из его публикаций в таблоиде: «Главред „Навальный LIVE“ Оксана Баулина оказалась сторонницей Майдана». Звучно!

С Оксаной вместе мы работаем недолго. Она увольняется, работает в других местах, а потом возвращается к нам, чтобы помочь родной организации делать качественный видеоконтент. Удивительным образом она помогает и мне лично.

В 2019 году проходят самые скандальные и незабываемые выборы в Мосгордуму, одним из антигероев которых становится Валерия Касамара. Одним сентябрьским днем я иду на публичное выступление Касамары, чтобы задать ей там несколько жестких вопросов, и по-дружески беру с собой Оксану, потому что вдвоем веселее. Решение чертовски верное. Я от напора Касамары теряюсь, а вот Баулина подхватывает микрофон и просто выжигает проректора ВШЭ. Та с трудом держит лицо, а Оксана вместо того, чтоб дать мне втык за робость, подбадривает: «Все было идеально. Я была злым следователем, а ты добрым». Хотя на самом деле — я был никаким. В Мосгордуму Касамара, кстати, той осенью не попала, в отличие от нас с Оксаной. 

Из команды Навального Оксана увольняется еще раз, и больше мы уже не встретимся — только звонки, переписки.

В 2020 году я еду в Беларусь освещать выборы и протесты. Лукашенко пытается отрубить связь во всей стране и пересажать всех, кто пытается рассказывать в те августовские дни хоть что-то. Мы с оператором в день выборов чудом избегаем ареста, а Баулина, которая в то время работает на издание «Вот так!», полдня пытается узнать у меня телефон и адрес, чтоб в случае ареста чем-то помочь. Я уворачиваюсь, но Оксана стоит на своем. 

Такая настойчивость — ее фирменная черта. Как-то раз, когда региональные штабы Навального уже были признаны экстремистскими и были вынужденно закрыты, а бывшие сотрудники уезжали в другие страны и не очень хотели общаться с кем бы то ни было, Баулина почти неделю добивалась комментариев хоть от кого-то и после дюжины грубоватых отказов добилась для своего материала в The Insider такого количества комментариев, которого хватило бы на полноценный материал. Именно для The Insider Оксана недавно отправилась в командировку, которая стала для нее последней.

Вечер 23 марта, несколько часов назад я узнал, что Оксана Баулина погибла. Всего три дня назад я читал ее пост о том, что она отправилась в Украину рассказывать о войне. Концовка поста: «Мама, не волнуйся, я поела и в шапке (зачеркнуто) в броннике». 

Всего 10 дней назад Оксана спрашивала, правильный ли у нее записан телефонный номер Андрея Данилко. Сегодня я скинул скрин с этим вопросом Андрею. Тот ответил: «Какой ужас, мы уже видели в новостях». Прямо сейчас десятки и сотни журналистов делятся друг с другом воспоминаниями об Оксане, клянутся отомстить, признаются что не верят, что Баулина больше не напишет, не позвонит, не позовет встретиться. А я?

Я считал и считаю, что друг — не друг, если между вами не было момента, когда хотелось такого друга задушить. И когда Оксана просила у меня комментарий по какой-то теме, а я не отвечал, и она написала мне в личку «куку», то ровно такой момент был. Так что не просто журналиста, редактора и коллеги, а моего настоящего друга Оксаны Баулиной больше нет. Спасибо, что ты была.

«Для меня Оксана останется тем главным редактором, который приехал забирать меня из ОВД»

Ян Матвеев, редактор «Команды Навального»

Вчера (22 марта, — прим. «Холода») Оксана написала мне в телеграме — увидела опечатку в одном из постов про суд Навального. Даже на войне она продолжала переживать не только за Алексея, которого, конечно, очень любила, но и за нашу работу, за дело, частью которого она будет всегда. 

Когда я пришел в ФБК (признан в России экстремистской организацией и запрещен, — прим. «Холода»), Оксана руководила «Навальный LIVE», и наша маленькая команда была просто офигенной. Оксана могла выводить меня из себя, мы спорили и ругались. Но это была такая работа, на которую хотелось возвращаться следующим утром. Все благодаря ее самоотдаче, оптимизму и упрямству, с которым она добивалась того результата, который считала крутым. Я никогда не забуду, как Оксана смеялась и как спорила. Обе эти вещи она делала громко и никого не стесняясь. И, конечно, для меня Оксана останется тем главным редактором, который приехал забирать меня из ОВД. 

Оксана всегда боролась с несправедливостью. Будь это шуточные штрафы за грубость в рабочем чате или коррупция Путина. Каждая ее работа, сколько я ее знаю, была именно местом борьбы. Поэтому я не удивился, когда узнал, что она поехала на войну. Вчера Оксана писала мне. А сегодня она погибла. Я не могу в это поверить.

«Она сказала: „Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы“»
Фото: Ян Матвеев

«Она сказала: „Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы“»

Татьяна Соломина, адвокат

Оксану я знаю 10 лет. Последние два года мы с ней были близкими подругами. Очень надеюсь, что она думала обо мне так же. Познакомилась с ней, когда были так называемые выборы в Координационный совет оппозиции — Оксана работала на регистрации избирателей (выборы состоялись в октябре 2012 года, — прим. «Холода»). Мы общались эпизодически, но всегда с большой теплотой, интересом. В 2017 году, когда ее впервые арестовали в офисе ФБК (ФБК и штабы Алексея Навального признаны в России экстремистскими организациями и запрещены, — Прим. «Холода»), я участвовала в процессах, когда судили всю команду. Оксана очень стойко перенесла арест, это было для нее, можно сказать, приключением. Она вышла [после ареста] еще более твердая, уверенная в себе и абсолютно свободная.

Она была очень ярким человеком, интересным, мне с ней было бесконечно увлекательно беседовать — в последнюю ночь [после гибели] я листала нашу переписку. Я ее консультировала перед предполагаемым обыском, она готовилась серьезно, потом поняла, что принесет больше пользы на свободе и все правильно сделала [что уехала]. 

Будучи человеком тонким, очень совестливым, рефлексирующим, она глубоко переживала свой отъезд в Польшу в 2020 году и испытывала чувство вины перед теми, кто остался. Ей было страшно за всех. В последний год, когда ФБК признали экстремистской организацией, из-за чего всем координаторам и сотрудникам грозила тотальная угроза, она постоянно занималась организацией эвакуации, всех уговаривала уезжать, помогала с отъездом, документами, маршрутом. Она прямо требовала от людей [уезжать], выгоняла, потому что понимала, как это опасно. 

Она жила проблемами других людей, очень мало говорила о себе, никогда не жаловалась. Она всегда была очень веселой, яркой, позитивной и бесконечно остроумной. Она всегда понимала все, что я ей хочу сказать. У меня до сих пор есть ощущение, когда я вижу что-то забавное, интересное, политическое, что надо это кинуть ей, и она обязательно оценит, и мы вместе посмеемся. Я ужасно жалею, что мы мало общались, когда были в Москве, — основное сближение произошло, когда она уехала. Она очень тосковала и ей хотелось общения именно со старшими, она тянулась к ним.

Оксана была неутомимой цветоводкой — любила растения, сажала их, постоянно какие-то травки у нее были на подоконнике. Она обожала животных, у нее было шесть кошек. Она их всех подбирала. Они болели, потом она их всех лечила. В конце концов она долечила и похоронила свою последнюю кошку и сказала, что больше животных не заведет. Но когда приехала в Польшу, тут же начала заниматься поисками кота, а там это сложно, потому что это цивилизованная страна и животных там не выбрасывают. Она спрашивала у меня, можно ли взять кота из России, есть ли у меня в приюте кто-то на примете. 

Она была очень красивой, изящной, всегда следила за собой. Долгое время она работала в глянце и, когда приняла решение оттуда уйти, сказала: «Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы». При этом она очень разбиралась [в моде и красоте], на нее всегда было приятно смотреть. 

Она была абсолютно отчаянной. Выходила в какие-то пикеты, стояла с плакатами, при этом ни разу ее не задержали за плакат, а задержали в первый раз, когда она просто исполняла свою работу в офисе. Она замечательно делала свои программы. Она подняла с нуля «Навальный LIVE». Однажды я участвовала в одной из программ с [главредом «Медиазоны»] Сергеем Смирновым. Я не очень хотела ехать, даже не потому что мне было нечего сказать, скорее, меня очень беспокоило, что буду плохо в кадре выглядеть. Она сказала: «Давай я тебе приглашу визажиста из Останкино, у меня есть знакомая девушка, услуги мы оплатим». Мне было так неловко, но она сказала: «Для меня главное — комфорт моих гостей». И действительно, когда я приехала, меня ждала девушка-визажист. Она мне сделала очень красивый макияж, и мне казалось, что я самая красивая в кадре была. Мне до сих пор очень нравится это видео. Это было искреннее выражение заботы, внимания, участия со стороны Оксаны, хотя она абсолютно не должна была этого делать.

Оксана бы точно не одобрила наши рыдания по ней, наоборот, я думаю, она хотела бы, чтобы мы вспоминали о ней что-то хорошее.

Мы потеряли большого человека, прекрасного журналиста, отличного друга, просто красивую женщину и колоссального патриота — таких истинных патриотов еще поискать. У нее не было вот этого «все не так однозначно», у нее всегда было четкое понимание, где добро, а где зло, и именно поэтому она оказалась там, где она оказалась, и ее жизнь оборвалась так рано и так трагично — именно потому что она была такой.

«У нее хватало сил переживать за всех нас. И она люто ненавидела режим»

Татьяна Усманова, глава предвыборного штаба оппозиционера Андрея Пивоварова

Оксана Баулина. Моя подруга. Первый (но последний ли?) человек из погибших в эти дни, кого я знаю лично.

Все пишут, что Оксана была очень принципиальной и очень доброй. И это правда самые уместные слова. Я познакомилась с ней в 2019 году, в сентябре, на дне рождении своей подруги. Катя тогда собрала у себя, помимо прочих, тех девочек, с которыми сидела в спецприемнике — их отправили туда за то, что они вели стрим одного из митингов на канале «Навальный Live». Среди них была и Оксана. И сейчас Катя отправила мне фото, где я, Андрей Пивоваров и Оксана на этом дне рождения. И написала: «Один сидит, другая мертва».

«Она сказала: „Я не могу писать о трусах и помадах, когда украли мои выборы“»
Фото: архив Татьяны Усмановой

Вместе с Оксаной мы делали онлайн-митинг против поправок в Конституцию, вместе работали над организацией митинга на Сахарова против недопуска независимых кандидатов в Мосгордуму. И в эти моменты Оксана всегда светилась. Она была профессионалом — продюсером, который решит любые проблемы, журналистом, редактором... Начинала Оксана вообще в глянце, но оставила этот мир, чтобы помогать спасать страну.

Именно таких боятся больше всего. Ее выдавили из России — ей пришлось уехать в Польшу в разгар ковида летом 2020 года: была очень высокая вероятность, что на нее заведут уголовное дело по экстремистской статье из-за ее работы со штабами Навального. Граница тогда была почти полностью закрыта, и ей пришлось переходить ее пешком, таща за собой несколько чемоданов. Это был последний раз, когда Оксана была в России.

Потом мы виделись в ноябре 2021 года. Она жила в Варшаве — но все разговоры были только о том, что в Москве. И было понятно, что совершенно не важно, что той Москвы уже нет: десятки наших знакомых эмигрировали, на многих завели уголовные дела, мы сами с ней вели разговор не в Хамовниках, — но наша Москва, наша страна были в нас. Конечно, при первой же возможности Оксана вернулась бы обратно.

Последний раз мы встретились на фудкорте около ее дома. Я улетала из Польши, а она на следующее утро ехала во Львов. У нее был бронежилет, она собиралась покупать огромный рюкзак, чтобы везти с собой лекарства, которые кто-то попросил.

У Оксаны горели глаза. Ей очень хотелось работать. Варшава в те дни была переполнена беженцами. Женщины с детьми, с кошками — заплаканные, несчастные. Оксана была в ужасе. Ей очень нужно было поехать в Украину и все увидеть своими глазами, чтобы донести информацию о происходящем до максимального количества людей.

Оксана была очень категоричным, принципиальным, но при этом эмпатичным и очень страстным человеком. У нее хватало сил переживать за работу, за Россию, за друзей, за семью, за всех нас. И она люто ненавидела режим.

Еще Оксана очень любила свою сестру, маму и бабушку. Я приношу глубочайшие соболезнования всей ее семье. Гибель Оксаны — огромное горе для всех ее друзей, для всех нас.

«Холод» выражает соболезнования родным и близким Оксаны Баулиной. Если вы хотите помочь ее семье, вы можете сделать это, пройдя по ссылке.

Поддержите тех, кому доверяете
«Холод» — свободное СМИ без цензуры. Мы работаем благодаря вашей поддержке.