В 2012 году выпускница московской школы Настя Марципан переехала в украинский Николаев и вскоре основала там «Взгляд» — приют для больных и травмированных животных, который расположен прямо у нее дома. Теперь она ухаживает за животными, пока ее город находится на военном положении после вторжения России в Украину. «Холод» записал историю Марципан.
Чтобы не пропускать главные материалы «Холода», подпишитесь на наш инстаграм и телеграм.
Утром 24 февраля я проснулась от вибрации по дому. Подумала, что это землетрясение и легла обратно. Ну бывает, что землю трясет, ничего страшного. Но потом начались взрывы, и все заходило ходуном. Животные перепугались. Я простой человек и не знаю, что делать в таких ситуациях. Я живу одна, часть приютских животных со мной, часть дома у мамы. Постепенно вcе жители города появились в соцсетях, все пытались выяснить, что происходит. Было понятно, что взрывы были со стороны военных точек. Через час мы поняли, что взрывы прошли по всей стране, и это война.
Я сразу приняла очень важное решение: в текущей ситуации надо разделиться. Я осталась с одной частью приюта, мать — с другой частью приюта; тетя взяла на себя заботу о нашей бабушке. При таком раскладе сильно увеличиваются шансы, что кто-то выживет и сможет позаботиться обо всем. Ведь мы каждый день видим, как ракеты попадают в жилые дома и как стреляют в простых граждан.
Мы с мамой живем недалеко друг от друга. Животные поделены так: у нее 55 котов и три собаки; у меня 13 котов (потому что маленькие помещения) и ручной петух Букля. Нам предлагали бежать в Польшу знакомые, но бросить приют мы не могли. Решили остаться и надеяться на лучшее.
Мы с родственниками живем в Николаеве уже десять лет. До этого я 19 лет прожила в Москве, где и родилась. У меня очень смешанная родословная. Там столько всего и всех, что можно спокойно ехать в любую страну и к любому народу — буду своей. Но мама очень любит Украину: мы каждый год проводили тут минимум три-четыре месяца. Когда я окончила школу в Останкино, мама попросила переехать с ней на пару лет в ее родной Николаев, чтоб она там обжилась, а потом я бы уехала обратно в Москву. А дальше все сложилось очень просто: я сильно влюбилась и решила, что остаюсь тут. А раз так, то и гражданство надо менять.
В это же время, так уж совпало, в Москве пошли активные волнения против власти. Я до сих пор помню, как в ответ на какой-то митинг в центре в город загоняли танки и я смотрела на них из окна (Последний раз танки на улицы Москвы вводились в октябре 1993 года, если не считать военных парадов. При этом в распоряжении Росгвардии, которая сейчас разгоняет митинги, есть бронемашины. — Прим. «Холода»). Спустя годы я опять вижу российские танки из своего окна, но уже в другой стране.
Я с детства люблю животных. Мама тоже. Когда в Москве была зима в -40 градусов, мои родители ходили кормить теплой едой уличных животных, обустраивали им дома. И у нас дома всегда было много своих животных. Уезжая из Москвы, мы, конечно, забрали их всех: на тот момент это были морская свинка и два кота. У одного из котов были очень большие проблемы со здоровьем, и именно уход за ним научил нас терпению и ветеринарным навыкам: как сделать укол, поставить капельницу, какие лекарства надо давать и так далее. В какой-то момент я стала волонтером в локальных зоозащитных организациях, а потом поняла, что больше люблю работать одна. Я неплохо выхаживаю сильно травмированных животных, а мама — тех, у которых есть какие-то болезни. Как-то так вышло, что пристраивать безглазых, глухих, слепых, парализованных животных, тех, у кого нет конечностей, было сложно. Поэтому они оставались у нас дома. Когда их количество перевалило за 20 — мы поняли, что это уже не наш дом, а приют.
Через пару часов после первой бомбежки мы с друзьями уже занимались обеспечением приюта: покупали инсулин, корм, расходники. (Приют существуют на деньги самой Марципан, которая держит мастерскую по производству кухонной утвари, а также на пожертвования — Прим. «Холода».) Делали это так, на всякий случай, так как до конца не верили в происходящее. Надо понимать, что большая часть моего окружения — это люди, которые едят авокадо-тосты и занимаются йогой. Они очень миролюбивые создания, у нас не принято нагонять панику. Процент тех, кто верил в вероятность войны, был ничтожно мал. Ну в смысле — 21 век, у всех родственники в одной и в другой стране.
А позавчера в городе начались военные действия. Прямо в центре, в жилой зоне. Мама писала мне, что мимо ее дома шла военная техника, танки. Я в это время лежала лицом вниз в подвале, потому что рядом раздавались взрывы. Друзья, которые знают, где я живу, присылали фото и видео «снаружи». Я была уверена, что умру. Сегодня (Марципан писала это сообщения в ночь на 1 марта. — Прим. «Холода») город окружают со всех сторон. Я отвечаю на ваши вопросы и попутно читаю предупреждения о том, что нужно спуститься в укрытие.
Я прочла, что для безопасности у дома должно быть по плотности несколько стен: одна берет на себя удар ракеты, вторая — осколки. У животных и у меня есть эта защита. У мамы хуже, но ее дом немного скрыт за другими домами. Везти и прятать животных нам некуда. Нигде не безопасно. Нам остается просто надеяться на чудо. Животным нужен инсулин, у нас есть диабетики, а из-за военного положения его сложно добыть. В приюте сломался водопровод. Но мы держимся.
На вопрос о том, планирую ли я покинуть Украину, отвечу риторически: почему я должна покидать свой дом? Почему я должна бежать?
Все фото: инстаграм приюта "Взгляд"
