«Напиши о том, что тебя бесит в этом мужском мире», — так звучало предложение писать еженедельные колонки для «Холода».
Что ж, прямо сейчас меня очень бесит, что во время заседания по апелляции судья спросил Дарью Серенко, почему у нее до сих пор нет детей.
Даша ответила: «Если уважаемый суд хочет, чтобы я имела детей на благо своей родины, то имеет смысл меня отпустить из спецприемника, чтобы я продолжила свои попытки плодиться».
То, что Даша находится в спецприемнике, бесит меня еще с прошлой недели. Феминистка, активистка, поэтесса, художница, писательница, у которой только что вышла книга о том, как госучреждения перемалывают попавших в систему женщин, лишая их субъектности, — сейчас отбывает 15 суток в изоляторе. За публикацию с символикой «Умного голосования», проекта Алексея Навального.
«Мне постоянно говорили, что я „опасная“ и что подвожу „организацию“», — писала Серенко раньше, рассказывая о своих увольнениях из госучреждений в сфере культуры.
Ее книга «Девочки и институции» тоже поехала в спецприемник: сотрудники полиции забрали писательницу из кафе, где она давала автограф. Так еще одна институция подтвердила Дашин «опасный» статус. На этот раз — профильная.
Другая художница-акционистка, писательница и поэтесса, участница феминистской панк-группы Pussy Riot — Мария Алехина — отбывает свои 15 суток. Это, по моим подсчетам, четвертый раз за последний год, когда Алехину отправили в спецприемник. До этого она сидела под домашним арестом по уголовному делу. А еще раньше — в 2012-2013 годах — в колонии общего режима.
Формальные причины, по которым эти женщины сейчас находятся в камере, — их публикации в социальных сетях. Настоящие — в их политической деятельности. Серенко годами привлекает внимание к темам нарушения прав женщин, ксенофобии, дискриминации, насилия. 14 февраля прошлого года в Москве и Санкт-Петербурге выстроилась «Цепь солидарности» в поддержку Юлии Навальной и женщин-политзаключенных. Даша была среди организаторов акции и потом получала угрозы. Мария Алехина, которая после освобождения из колонии занялась правозащитой, написала книгу о своем уголовном преследовании и прокатилась по всей Европе с мощным политическим спектаклем о России, — продолжала проводить акции и выходила в поддержку Навального.
Если после этих примеров вам кажется, что власти преследуют только политически заряженных феминисток, — это обманчивое впечатление.
Под уголовным делом третий год живет художница и феминистка Юлия Цветкова из Комсомольска-на-Амуре. Сначала полиция проверяла ее постановку в детском театре, где Юля посмела затронуть тему гендерных стереотипов. Потом появилось уголовное дело — из-за рисунков вульв. Еще раз: художнице грозит шесть лет тюрьмы за художественное изображение женских половых органов, которое следствие считает порнографией. «Были многочасовые допросы, когда я пыталась объяснять и про гендерные стереотипы, и про феминизм, и про остальное. Но это так не работает», — рассказывала Юля. Более того: по словам художницы, объясняя свою позицию, она тем самым давала новые материалы для уголовного дела.
Не ходи на акции, не рисуй пизду — кажется, вот она формула поведения добропорядочной гражданки России. Но и этого недостаточно.
Центр «Насилию. нет», который основала феминистка Анна Ривина для помощи пострадавшим от домашнего насилия, — признан «иностранным агентом». Это значит, что организация должна подавать внушительную отчетность и маркировать свои материалы как «иноагент». «Скажу так: 95% нам прилетело за законопроект против насилия, а 5% — за пропаганду ЛГБТ», — писала Аня.
Законопроект о домашнем насилии — многострадальный документ, который годами переписывают и переделывают, но так и не вносят в Госдуму. Спикер Cовета Федерации и одна из самых заметных женщин в российской политике Валентина Матвиенко говорит, что закон стал предметом раскола общества, а не его примирения.
То есть простая идея, что людей, мужчин и женщин (около 75% пострадавших от домашнего насилия — это женщины), нельзя бить, насиловать и унижать, — раскалывает общество. А организации, которые продвигают эту революционную мысль, — по мнению государства, выполняют функции «иностранного агента».
Все эти примеры, на мой взгляд, показывают, что феминизм уже стал частью политической жизни России и власть готова взаимодействовать с ним ровно так же, как и с любой другой помехой своей стабильности.
«Я ни на что не жалуюсь, и мне все нравится», — так Даша Серенко назвала один из своих материалов про женщин, работающих в государственной сфере культуры. «В госучреждениях не принята критика и в ответ на нее можно услышать, что ты „кусаешь руку, которая тебя кормит“», — поясняла она.
Именно эта концепция лежит и в основе пресловутого договора между властью и обществом, о котором столько говорили российские политологи. И который становится все более зыбким на фоне падения доходов россиян: «Вы ни на что не жалуетесь, а мы удовлетворяем ваши базовые потребности в безопасности, платим пенсии и зарплаты».
Женщина, которая ни на что не жалуется, — удобна для патриархальной модели семьи, в которой мужу отводится роль главы. И ровно так же она удобна для консервативного государства и власти, склонной к авторитарному управлению: ведь это более 50 процентов населения, которое безропотно платит налоги, за копейки работает в социальных сферах и сферах услуг, рожает детей, тащит на себе дом — и ни на что не жалуется.
А значит, женщина, которую это бесит, — опасна.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
